Последовательно он отпустил сперва волосы баронета, затем его руку, убедился, что твердолобый забияка не собирается бросаться на обидчика. Сделал пару шагов назад. Посмотрел на глаза баронета, горящие ненавистью и обещанием скорой мести, вздохнул и зашагал прочь.

Столкновение с подручным да Урсу заняло не более трех минут, однако Бенедикту казалось, что прошло не меньше часа. За спиной кряхтя поднимался на ноги неудачливый дуэлянт, а да Гора, избавившись от мешающей здраво рассуждать ярости, уже вновь обдумывал произошедшее на Совете. Проникаясь все большим убеждением, что увиденное им сегодня, лишь разрозненные части чего-то большего.

“Нужно больше фактов! И, по крайней мере, на пару дней, охрана! Преисподним ведомо, на что они еще решаться после такого!”

14 ноября 783 года от п.п.

Поступило сегодня утром голубиной почтой от агента Кноппа из Норен Хельда, герцогство Товизирон. К письму также были приложены обоснования расходов за последние три месяца. Я уже все проверил и особых расхождений с нашими данными не обнаружил.

Простолюдины города открыто говорят хулу на своего правителя, не получая за то никакого наказания. Более того, сам я не один раз видел стражников, которые присоединялись к таким крамольным беседам, вместо того, чтобы бить палками смутьянов. В трактирах обсуждают, что герцог Конрад из Клагенфуртов более не управляет делами страны, запершись вместо этого в своем замке и не ведя приема. Говорят также, что прячется он от собственных вельмож, коих подозревает в попытках убить его и завладеть его землями.

Купечество и прочий торговый люд тоже недоволен происходящим, а особенно — бездействием короны. Поскольку, с их слов, разбойники на дорогах распоясались сверх всяких приличий, и нападают на торговые караваны едва ли не сразу за городскими стенами.

Еще мне стало известно, что из товизиронских военачальников выделился один с именем Корвиари. И многие в сей среде прислушиваются к его речам. А говорит он о том, что род Клагенфуртов ослаб и мальчишка Конрад после развала империи тянет их герцогство в пропасть своим неумелым управлением!

В которой говорится о кланах морского народа, их традициях и о значении имени Бельк. Здесь же ведутся семейные разговоры, чуть разбавленные слухами о большой войне и невысказанной тоской по уплывающей мирной жизни.

Бельк получил приглашение на встречу после обеда, когда с кружкой горячего отвара в руках стоял в дверях остерии. У него было важное дело — мужчина наблюдал за тем, как бледное солнце пытается согреть город. Блестел под неуверенными лучами светила первый снег, выпавший этой ночью, и который, скорее всего, к обеду уже растает. Воздух был пропитан чистыми запахами легкого морозца, ароматами стряпни, вылетающими из приоткрытой двери остерии и так и не замерзшими сточными канавами.

Мальчишка лет десяти, укутанный в слишком большой ему полушубок и какие-то нелепые платки, подкатился к нему колобком и сунул в руки клочок бумаги. И не говоря ни слова — покатился дальше. Не уличный оборванец, вполне домашний мальчуган, которого родители отправили с важным поручением. Снабдив точным описанием человека, которому ему нужно передать записку. Тоже послание, как и сама записка. Семейный разговор, не деловой.

Северянин посмотрел на короткий текст записки, в которой было указано только время и место, двумя глотками допил травяной отвар, до которого, с легкой руки Мерино, стал большим охотником, и выплеснув из кружки остатки на снег, пошел внутрь.

Хозяин остерии был на кухне и занимался тем, что увлеченно фасовал по маленьким холщовым мешочкам черные сухие горошины пинканеллы, отрывая их тонких стебельков. Лицо у него было увлеченное, наверняка уже пересчитывал барыши, которые получит при перепродаже пряности. Заслышав шаги Белька, он поднял голову и с легким беспокойством спросил:

— У тебя что-то случилось?

Как ему удавалось что-то разглядеть на его лице, Бельк до сих пор недоумевал. Для всех остальных оно было не выразительней скальной стены, однако Мерино читал его легко, словно открытую книгу.

— Дела клана. — неохотно ответил северянин, который на эту тему не любил распространяться. — Я уйду на сегодня. У нас же нет ничего важного?

— Нет. — подтвердил Мерино. — Тебе нужна помощь?

«День начинай с плотного завтрака, а заканчивай его смертью врага». Старая пословица морского народа, появившаяся в среде людей, которые воевали с суровой природой своей родины и друг с другом. Сотни больших и малых кланов, раскиданных по двум десяткам островов архипелага, вели счеты друг к другу задолго до того, как у материковых южан появился Единый бог. И продолжают вести эти счеты до сих пор, во времена, когда богов сменили машины мануфактур и мушкеты с колесцовым замком. И будут вести, пока существует хотя бы два клана морского народа. Так что вопрос Мерино не был праздным.

— Нет. Семейное дело. Кроме терпения мне ничего не понадобится.

— Тогда иди, чего ты у меня отпрашиваешься!

Бельк отреагировал на подначку друга легкой улыбкой.

— У самого-то сегодня какие планы?

Мерино с удивлением поднял голову.

— Нет, у тебя определенно что-то случилось! С каких это пор тебя стали интересовать мои планы на день?

— Ты вчера ходил к Бенито.

— Ах, вот оно что! И тебя, безусловно, интересует — заводил ли я с бароном да Гора интересующий тебя разговор?

— Интересует. — Бельк едва заметно сморщился. Многословие Праведника, находящегося в приподнятом состоянии духа его всегда немного раздражало.

— Тогда я скажу тебе так — заводил. Правда, пошел этот разговор совсем не так, как я предполагал.

— Что он сказал?

— Много чего… Сказал, что очень в нас заинтересован, но в делах государственных не может себе позволить половину человека. Мол, если мы хотим полноценно вернуться в игру, то остерию придётся забыть.

— Согласен. — Бельк не думал об этом в таком разрезе, хотя лежало-то все на поверхности. — И?

— Что — “и”? Ты готов к такому?

— Нет.

— И я не готов… — вздохнул Мерино. — Мне нравится моя теперешняя жизнь.

Друзья немного помолчали: трактирщик вернулся к раскладыванию пряностей по мешочкам, Бельк же просто стоял, обдумывая слова трактирщика.

— Ты же не все сказал? — спросил он наконец.

— Нет, не все! — хитро улыбнулся Праведник.

— А чего тогда молчишь?

— Чтобы ты почувствовал себя в моей шкуре, когда я пытаюсь разговорить придорожный камень по имени Бельк! — Мерино рассмеялся и тут же поднял перед собой руки: — Все-все! Сейчас расскажу!

И рассказал.

Бенито предложил бывшему дознавателю в частном порядке заниматься такими делами, за которые он сам, в силу его положения или щекотливости ситуации, взяться не сможет. И дал, в качестве пробы, задание — проверить истинные мотивы приезда во Фрейвелинг рассаратских послов.

— Я рассказывал тебе вчера, как их встретил в Старом городе. Там ведь и правда — не все гладко! Прибыли с другого конца света, тут же умудрились потерять толмача и потеряться сами! Нет, на меня их главный произвел очень благоприятное впечатление, но все это странно, согласись!

Бельк кивнул, хотя и не очень понимал, что в иноземных послах вызвало такой интерес друга. Шпионили, как и все послы, в процессе — заблудились. Что тут неясного?

— Тут интересен не сам тот факт, что они там пытались выведать, — снова прочел его мысли Праведник. — Ну что бы такого они смогли узнать на этой своей прогулке? Интересно другое — как они это делали! Они ведь проверяли нас. Не нас, в смысле, а фреев вообще! Как мы их пропажу отреагируем? Как будем себя вести, когда найдем?

— И тут появился ты и спутал им все планы.

— Не думаю, что какой-то план у них был. Просто изучение окружения и нравов. Мне это в голову пришло, когда вспомнил рассказы Фабио о его племяннике. Который к туземцам на Оонмару ходит. Моряки наши ведь точно так же действуют — просто идут, покупают, делают что-то и ждут реакции местных.