— Можно и нарваться.

— Ну, метод неидеальный, тут я не спорю! — хохотнул трактирщик. — Но ведь работает!

— Ясно. — Бельк кивнул. Нужно уже было идти на встречу, а значит трепотню с Мерино пора сворачивать. — Что ты решил делать с этими послами?

Праведник аж раздулся от гордости. Была у него такая манера — любую мелочь за озарение выдавать.

— Я решил сыграть в открытую. Если они хотят нас изучать — пусть изучают честно. А мы будем изучать их. Я пригласил их на обед!

Не то чтобы Бельку были особенно интересны эти послы из Рассарата, но он все же признал, что идея друга была вполне рабочей. Однако в голове уже крутились мысли, точнее — догадки о предмете предстоящей встречи. Поэтому он лишь кивнул, буркнул — “Хорошая идея” и направился к выходу из кухни.

Услышал на выходе ироничное:

— А еще я собирался поработать с кулинарной книгой! Спасибо что спросил!

Бельк легко улыбнулся — ну что за трепач! — и не отвечая, отправился одеваться. Потеплее. Идти предстояло далеко, в портовый район, а это полчаса пешего хода.

Ветерок, уже не такой сильный, как вчера, поднимал снежную пыль, закручивая ее в маленькие водовороты под ногами. На улицах уже вовсю сновали люди. Десятки людей. У всех были какие-то дела. Они заходили в магазинчики и лавки, хлопая дверьми, стояли и беседовали, быстрым шагом неслись по каким-то важным своим делам. Приказчики, купцы, ремесленники, рантье и военные. Очень много военных. Регуляры, со знаками различия на шапках, ополченцы, форма на которых сидела словно на огородных пугалах, кондотьеры-наемники в лихо заломленных беретах и совершенно фантазийных нарядах. Глашатаи надвигающейся войны. Пристально поглядывая на последних, проходили, позевывая, патрули городской стражи.

Бельк шагал неспешно, с едва заметной улыбкой наблюдая, как Дэниз охотится на снежные смерчики. Это выглядело забавно — зверь, в холке около полуметра, замирает на несколько мгновений, прижимая уши с кисточками на концах к затылку, затем стремительно прыгает на очередной водоворот, после чего чихает от попавших в нос снежинок. И вновь готовится к прыжку. Точнее, забавно это выглядело только для Белька, а вот для горожан внезапное появление здоровенного кота подле их ног, было скорее пугающим. Но северянин не отдергивал питомца, в забавах он меньше замерзнет.

По дороге Бельк готовился к семейному разговору. Он предполагал, о чем он будет. Даже так — он был полностью уверен в том, что Гилисы опять попробуют его женить. Потому что, за последние пять лет они пытались это провернуть уже раз десять. И у них были на то причины.

Бельком жители островов морского народа называли детеныша морской коровы — бхо. Беспомощный зверек, не умеющий плавать и добывать себе пищу, был абсолютно лишен возможности выжить, если его мать умирала. При промысле бхо — детенышей убивали. Не только из жалости, конечно, их мягкий белый мех высоко ценился у знатных особ. А еще жители островов называли бельком изгнанных из рода. Или потерявших род. Беспомощных, как детеныш бхо, потому как — стоящих в одиночку против всего мира без поддержки рода за спиной.

Северянин, который раньше назывался Лахлан ЛахКормак, взял новое имя, когда стал последним Кормаком. Выживший, несмотря ни на что, бельк.

Его клан уничтожили двадцать шесть лет назад. Набег соседей, которые предъявили счет за дела и кровь. Клан Брэл как-то сумел договориться со своими недругами, семьями Альд и Ферган. Получилось три воина на каждого Кормака, включая женщин, стариков и грудных младенцев. Это помогло нападавшим, но потери они понесли страшные — домой вернулся один из трех, да и из тех далеко не все могли сесть за весло. Но своей цели они добились — навсегда закрыв счет к Кормакам. Вернее, думали, что закрыли. Откуда им было знать, что пятнадцатилетний сын элдара[22] выживет после удара кромкой щита в лоб и падения со скалы в море?

Но ему повезло, он выжил. Первый раз, когда щит лишь оглушил его и в море он упал без сознания, рухнув в воду между острыми прибрежными камнями. Ледяная вода вернула сознание, но выпила все силы и на камни он выбрался беспомощнее того же белька. Ему дважды повезло, когда его тело, уже почти окоченевшее от холода, нашли союзники, прибывшие с соседнего острова наутро, — помогать отбиваться, но опоздавшие. И трижды повезло, когда элдар Гилис решил оставить мальчишку в живых, а не добить его (можно было даже просто оставить на тех же камнях!) закрывая счета. Это было бы даже гуманно, хотя морские жители не размышляют такими категориями. Но это было бы еще и практично, — а практичность у них всегда стояла на первом месте. Мальчишка бы умер, отправившись в Нёмх[23] к родичам, и долгов не оставил: ни к Брэлам за кровь, ни к Гилисам за опоздание. Всем хорошо. Но старый Нил ЛахГилис принял другое решение. Последний из Кормаков остался жить, а к счетам клана Гилис прибавился еще один.

Белька выходили и дали выбор — остаться в клане Гилис, приняв его элдара, как своего или уйти искать свой путь. При выборе первого варианта он должен был отказаться от мести и клан Кормак бы умер. Он выбрал второй, приняв на себя все счета Кормаков и к Кормакам. И с того момента, и по сей день Гилисы жаждут женить его. Чтобы он наплодил детей и сделал возможным возвращение долга — отомстив Брэлам. Хотя бы и через много лет. Годы много значат для человека и мало — для клана.

Утренний мороз был довольно крепким. К моменту, когда Бельк добрался до указанного в записке адреса, он даже немного замерз. Дэнизу приходилось еще хуже, — южный зверь не имел нормального подшерстка и согревался только в движении. В открытую дверь дома он нырнул первым, полностью игнорируя возмущенные (у взрослых) и восторженные (у детей) возгласы, арбалетным болтом пронесся к большой печи и прижался к ее глиняному боку всем телом. Северянин сделал себе напоминание на обратной дороге взять гикота под тулуп. Плевать, что при этом он станет похож на беременную бабу!

— Доброго ветра, ЛахКормак. — высокий и плотный мужчина с густой рыжеватой бородой и цепким взглядом протянул Бельку руку. Тот ответил на пожатие.

— И тебе гладкой воды, ЛахГилис. Можно ли обогреться у твоего огня?

— Огонь греет всех, садись и ты.

Покончив с традициями хозяин дома посторонился, пропуская Белька в глубину большой комнаты. На полу возле печи, укрытом толстым слоем соломы и шкурами, играли трое ребятишек. Тот самый мальчик-посыльный и еще двое в том возрасте, когда еще не разберешь — мальчик перед тобой или девочка. Одинаковая вязаная одежда и прически дополнительно осложняли это понимание. Один из младших уже наладился взять в охапку гикота, на что тот высказывал свое несогласие, мягкими, без выпущенных когтей, ударами лапы. Из-за печи приветливо улыбнулась хозяйка — тридцатилетняя миловидная женщина со светло-русыми волосами, заплетенными в толстую косу.

— Либан. — чуть поклонился ей Бельк.

— Садись к столу, Лахлан! — кивнула она ему. — У меня есть немного творога и вареные яйца.

— Спасибо за угощение. — Бельк присел к столу, съел ложку творога и положил ее рядом с тарелкой, демонстрируя, что и этот ритуал исполнен, но есть он не будет.

На лавку против него сел хозяин. Несколько секунд мужчины молча смотрели друг другу в глаза, затем здоровяк очень серьезно произнес.

— Как-то ты подъистаскался, ЛахКормак. Бездне ведомо, удастся ли тебе вообще завести сыновей?

— Заканчивал бы ты с этим, Хуг, — таким же серьезным, как у хозяина дома, тоном ответил Бельк. — Твоего семени и без меня хватит, чтобы заселить пару островов!

Здоровяк бросил взгляд на свой выводок, уже сломивших сопротивление Дэниза, и гордо кивнул.

— Это так. Либан — хорошая жена.

— Не мне судить.

Хуг внезапно расхохотался, стуча ладонями по столу. Так мог бы смеяться вдруг оживший булыжник: гулко, утробно и очень громко.

— Не мне судить!.. — повторил Хуг, прекратив смех и смахнув с уголка глаза слезу. — Хорошо сказал! Либан, слышала?

— Я что, куда-то уходила? — женщина улыбалась чуть смущенной, но довольной улыбкой. — Трепитесь-ка лучше о чем-то другом, пока в голову тарелки не полетели!