— Какого еще милосердия, барон!.. Какое милосердие к мятежнику?!

— Он прав, Лиана. — Фрейланг поднялся. — Нужно выждать. Подготовить войска к выступлению и ждать результатов работы коронного сыска.

Грандукесса сверкнула глазами, но ничего не сказала. Решай она сама, не будь у нее закаленного в имперских интригах наставника, к Торугу уже сегодня же двинулась армия. К счастью для герцогства, грандукесса пока старалась не принимать самостоятельных решений, не посоветовавшись с Фрейлангом.

— Но времени мало, да Гора. — закончил аудиенцию маркиз. — Пять, максимум семь дней. И это, если я не просчитался.

— Да. — поднявшийся вслед за регентом Бенедикт поклонился герцогине и маркизу, и вышел из кабинета.

14 ноября 783 года от п.п.

Письмо пришло вчера вечером, но по ошибке было доставлено в ведомство барона да Бронзино. С курьером уже обсудили недопустимость подобной небрежности в будущем.

Сообщаю, что седьмого ноября сего года, в тридцати лигах от Максчита произошла стычка между рейтарами “Пепельноголовых” и наемниками. Последних, по непроверенным пока данным, наняли скафильцы. В стычке пятеро наемников были убиты, остальные рассеяны и бежали. Рейтары потеряли одного человека и двух лошадей. Командир “Пепельноголовых” принял решение не преследовать беглецов, так они покинули наши земли и затерялись в скафильских лесах.

В которой в поле зрения Белька появляются странные наемники, а в голове - непонятные предчувствия. Еще здесь северянин выдает себя за того, кем не является, а Мерино берется делать то, от чего совсем недавно отказывался.

Внутри кабак оказался запущенным.Не грязным, хозяин явно следил за порядком (в меру отпущенного ему понимания этого слова, конечно); не вонючим, по крайней мере, запахи из кухни не вызывали рвотных позывов — именно запущенным. Стены явно требовали побелки, равно как и потолок, столы не мешало бы отскоблить от въевшегося жира и пролитых напитков, некоторые и вовсе стоило заменить. Лавки скрипели под сидящими, а окна как затянули лет сто назад бычьим пузырем, так больше про них и не вспоминали. Хотя, чего еще ожидать от заведения почти прилепившегося стеной к внутренней стороне третьего кольца крепостных стен? В портовом районе? Чей контингент составляли рыбаки, докеры, матросы и приезжие торговцы не самого высокого полета?

“Зато здесь мы вряд ли встретим знакомых”. — подумал Бельк, разглядывая помещение. — “И никто не помешает”.

Дениз поддержал идею очередным образом рыбы в своих зубах. Хвост которой еще трепыхался. Что значило — рыба должна быть свежей!

Северянин уселся за стол, заказал у подошедшего паренька-подавальщика легкого пива для себя, пару хвостов трески из сегодняшнего улова для гикота, и погрузился в размышления.

Люди, находившиеся внутри, шум их голосов, звяканье посуды — все это было отличным фоном для его мыслей. Каких? Если бы прямо сейчас кто-нибудь, к примеру, тот же Праведник, спросил его о чем он сейчас думает, Бельк без колебаний ответил: “Ни о чем?” И это было бы одновременно и правдой, и ложью.

Правдой, потому что он не катал в голове фразу “Что мне делать с предложением Гилисов?” и не подыскивал аргументов в пользу поездки на острова или против нее. А ложью — поскольку неосознанно, без выраженных мыслей, он на эту тему все же размышлял. Его разум сейчас был похож на небольшой лесной пруд. Звуки: идущий дождь, мелькающие молнии и грохочущий гром едва проникают под толщу воды, в глубине которой лениво шевелят плавниками рыбины-мысли. Невидимые в полнейшей темноте придонья, но ощущаемые.

Он бездумно смотрел на шумящий кусочек жизни вокруг себя, изредка делал глоток из кружки и гладил между ушами наевшегося и согревшегося у него на коленях зверя. Просидел в таком состоянии не менее часа, а может и того больше. Дениз наглым образом заснул, чутко подергивая кончиками ушей. День понемногу перевалил за половину и посетителей в кабаке становилось все больше.

Забрели трое кондотьеров и расположившись за столиком у стены, громко потребовали от хозяина подогретого вина. У стойки тут же возникла пара женщин, манеры и выражения лиц которых не оставляли сомнений в их профессии. Между ними и наемниками тут же развернулась беседа, состоявшая из взглядов, улыбок и подмигиваний. Которая вскоре завершилась тем, что за столиком наемников сидело уже не трое, а пятеро человек.

В какой-то момент Бельк вынырнул из своего бездумного созерцания. Смена восприятия не имела никакого внешнего проявления, взгляд стал четче, мысли осознаннее, а звуки ярче. Он не принял решения, ради которого зашел в “Сломанное колесо”. Его что-то отвлекло. Какая-то фраза.

Как охотничий пес он повел носом, ища тех, кто мог сказать то, что его смутило и вырвало из безмыслия. Почувствовав настроение своего человека, поднял голову и гикот, вслед за Бельком обозревая зал кабака.

— … а цена на рыбу сейчас в гору пойдет! Каждый год так!

— …ты потник нормальный купи, тогда и не будет животине спину натирать…

— …скафильские купцы уходят, понятное дело!

— …так и сказал — еще раз увижу, прибью!

— … на проповеди архиепископа Алонзо. Ох и крыл он еретиков!

— … потому и послан на людей губитель в облике Лунного волка!

На последней фразе Бельк чуть скосил глаза на кондотьеров. Они! Их разговоры про Лунного волка и заставили его напрячься. Точнее — несоответствие произнесенных слов внешнему виду говорившего. С этого момента все другие голоса в трапезном зале утихли и северянин слушал только их.

— Ну и губил бы он тех, кто виноват! Девушки-то тут причем?

Реплика принадлежала одной из шлюх, подсевших к столу наемников. Голос у нее был низкий, одновременно томный и слегка раздраженный.

— Гнев Единого разит всех! — возразил ей один из кондотьеров. Черно-серый камзол из кожи, светлые волосы, узкая бородка клином и воинственно торчащие усы. По говору похож на товизиронца. Бельк мысленно пометил его именем Прете[32], за несвойственный профессии религиозную риторику.

— А тех, кто задирает цены для честных воинов, — в первую очередь! — хохотнул его сосед. Весьма крупный мужчина с бочкообразной грудью и руками, способными гнуть подковы. Глиняная кружка с пивом смотрелась в этих руках наперстком.

— Да кто же задирает! Ты посмотри на себя, милый! — ответила вторая шлюха игриво. — По твоим размерам — так это ты еще и скидку получил!

Над столиком влетел мужской гогот — шутка пришлась наемникам по нраву.

Бельк недоуменно нахмурился. Он не понимал, почему разговоры наемников и жриц любви привлекли его внимание. Только упоминанием Лунного волка? Так про убийцу весь город говорит! Чего удивляться тому, что солдаты удачи подняли тему. Странно…

И северянин продолжил наблюдать.

Но в разговорах наемники больше не возвращались к жестокому убийце, предпочитая обсуждать с женщинами темы более интересные и жизнерадостные. Бельк еще некоторое время послушал их, после чего решил, что просто теряет время. На улице уже наверняка стемнело и пора было идти домой. Что до Гилисов — по их предложению он принял решение. Никуда он не поедет. В Бездну их, с этой войной и политикой!

Пока северянин рылся в кошеле, выуживая из него и выкладывая на стол мелкие монеты, в кабак вошел еще один человек — возчик. Обычный вроде работяга средних лет, из тех что гоняют по городу телеги, груженные рыбой, одетый в длинный, довольно грязный тулуп. Бельк бы не обратил внимания на его появление, но тот уверенным шагом направился к столику наемников.

“Странно!”

Возчик склонился к уху Прете и что-то ему сказал. Кондотьер отреагировал безо всякого удивления, кивнул и поднялся. Два его товарища встали вслед за ним.

— Простите, дамы! — с иронией поклонился Прете. — Дела!