Почувствовав под ногами твердую почву, Компана быстро пришел в себя. Он даже ощутил в себе достаточно сил, чтобы попробовать проглотить кусочек пиццы и выпить чашечку кофе.

Перен с жаром поддержал это предложение.

Ресторан аэровокзала был в это время почти пуст, только у стойки бара щебетали о чем-то несколько девушек, очевидно туристок или транзитных пассажирок, ждущих своего рейса.

— Две пиццы и две чашечки кофе, — сделал заказ Компана.

— Мне стакан апельсинового сока, пожалуйста, — внес коррективы Перен.

Компана чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы вновь подвергнуть сомнению теорию доктора Мийярда. Еще свежие воспоминания о приятно проведенном полете и леденящих душу историях Перена только подогревали его критический настрой. Нет, конечно, Перен обладал способностью притягивать к себе все мыслимые и, в особенности, немыслимые несчастья, но каким, черт побери, способом это может навести на след мадемуазель Мортан? Чем дальше от Парижа, тем большей глупостью представлялась Компане авантюра, в которую он позволил себя втянуть.

— Пойду, пожалуй, вымою руки, — сообщил Перен, с интересом разглядывая свой палец, измазанный какой-то местной приправой. Было совершенно непонятно, как приправа из плотно закрытой баночки, к которой Франсуа даже не прикасался, оказалась на его пальце. Баночка, как сфинкс, надежно хранила свою тайну.

«Практика — критерий истины» — пришла в голову Компане оригинальная мысль, и он, не откладывая в долгий ящик, решил экспериментально проверить теорию главного психолога.

Официант принес заказ. Черный кофе издавал восхитительный аромат. Из высокого запотевшего стакана с соком соблазнительно торчала соломинка.

Компана отрезал кусочек пиццы и поднес ко рту. На его лице появилась недовольная гримаса. Похоже, шеф-повар строго придерживался правила: недосол на столе… Детектив протянул руку к солонке и замер. Его осенило.

Воспользовавшись отлучкой своего босса, Компана обернулся к соседнему, пустовавшему в эту минуту, столику и взял с него еще одну солонку. Обе солонки были совершенно одинаковы. Экспериментатор отвернул с одной из них металлическую крышечку так, чтобы она едва держалась на последнем витке резьбы.

— Вам, конечно, пришлось выстоять очередь к умывальнику? — задал отвлекающий вопрос Компана, когда Франсуа вернулся.

— Нет, — ответил Перен, удобно усаживаясь за столик и принимаясь за пиццу. — Старуха-служительница не хотела брать у меня доллары. Песо ей, видите ли, подавай!

На лице Перена отразилась напряженная работа мысли. Что-то было не так. Наконец, он сообразил, что пицца недосолена и потянулся к солонке.

«Уф! — облегченно подумал Компана, увидев, что Франсуа схватился за исправную солонку. — А я-то едва не поверил в эту чушь! Все эти теории о везении-невезении сплошная бредятина!»

— Простите, сеньор! — услышал Перен у себя за спиной и обернулся. Перед ним, слегка наклонившись, стоял круглолицый мексиканец и вежливо улыбался. — Вы не разрешите воспользоваться вашей солонкой? Пицца совершенно не соленая.

Прошла примерно минута, пока Франсуа сообразил, что от него хотят. Свободное владение испанским не относилось к достоинствам Перена. У Компаны даже дыхание перехватило.

— Плиз! — почему-то по-английски ответил Франсуа и, улыбаясь, протянул мексиканцу предмет его вожделений.

— Компана, что с вами? — спросил он и взялся за вторую солонку. Компана молча наблюдал, как Перен покрывает свою пиццу аккуратными белыми барханами и с видимым удовольствием отправляет в рот кусок за куском. Специфический вкус блюда Франсуа, видимо, отнес на счет особенностей латиноамериканской кухни.

— И что же вы собираетесь предпринять дальше? — спросил Компана, переводя дух. — У вас есть какой-нибудь план?

— Собираюсь действовать в классическом ключе, — ответил глава и мозговой центр предприятия.

— Позвольте узнать, что такое «классический ключ»? — в голосе Компаны чувствовался какой-то подтекст.

— Ну это — вживание в среду, поиск следов, допросы свидетелей, — попытался разъяснить свой метод Франсуа тоном, каким преподаватель втолковывает второгоднику теорему Пифагора.

— Какие следы, какие свидетели?! — взорвался Компана. — Я потратил целый месяц, перепахивая эту страну из конца в конец чуть ли не носом! Нет здесь никаких следов! Позвольте вам заметить, что со дня исчезновения мадемуазель Мортан прошло уже сорок два дня. Если вы считаете себя честным человеком, надо кончать эту бодягу и возвращаться в Париж.

— Я считаю себя честным человеком, Компана, — возразил Перен. — Просто вы не знали мадемуазель Жюли, вернее, знали ее только по фотографиям. Это чудесная девушка! Однажды она спасла мне жизнь. Я дал слово найти ее и я не отступлюсь!

— Она спасла вам жизнь?! — изумился Компана.

После суток, проведенных в компании Перена, ему много легче было предположить обратное.

— Да, спасла. Меня чуть не убило током в буфете фирмы.

— Где, где? — буфет всегда представлялся детективу довольно безопасным местом, особенно в плане электрического тока. Нет, конечно, на Сицилии или в Чикаго во времена «сухого закона»… Но в Париже!

— В буфете. Меня дернуло током от кофеварки. Потом кофеварка взорвалась, и меня окатило кипятком, но я этого уже не помню. Буфетчик не мог выбраться из-за стойки, и мадемуазель Жюли не дала мне свариться. Она как раз зашла в буфет за пирожными. С тех пор я не пью кофе. Только сок!

— А что стало с буфетчиком? — поинтересовался Компана, предчувствуя самое худшее.

— Не знаю. Когда я выписался из больницы, там уже работал другой парень.

Компана задумался о печальной судьбе незнакомого буфетчика. Если проклятый психолог окажется прав, и Перен найдет-таки дочь президента, а он, Компана, окажется рядом… Впору завещание составлять. «А мадемуазель Мортан и Перена пригласить в качестве свидетелей» — съехидничал внутренний голос. Сыщик зябко передернул плечами.

— Что с вами, Компана? — жизнерадостно воскликнул Франсуа. — Лучше посмотрите, какие здесь девушки. Вон та, рыженькая, очень даже ничего! — Он взглядом указал на стойку бара.

Девушка как будто почувствовала, что говорят о ней, и смущенно улыбнулась.

Глядя в глаза девушке, Франсуа торжественно поднял бокал с соком, как поднимают в честь прекрасных дам бокал шампанского, и…

— Послушайте, Перен, прекратите этот спектакль! — прошипел Компана.

— Какой шпектакль? Я шебе нош проткнул! — Левой рукой Перен зажимал себе рот и нос, а правой отчаянно шарил по карманам в поисках платка. Как водится, носовой платок оказался в последнем кармане. Из-под сжатых пальцев левой руки торчала соломинка, угодившая в левую ноздрю Франсуа, когда тот поднес к губам свой стакан.

— Где здесь врач?! — вскричал Компана.

Полчаса спустя улыбающийся Перен, как ни в чем не бывало, вышел из амбулатории. В его левой ноздре красовался ватный тампон, придававший его носу пикантную асимметрию. Компана встретил его вопросом:

— Что вы там делали столько времени?

— Ну, мы немного поболтали. Врач попалась такая симпатичная. Я ей рассказал, как врезался в автоматические двери, вчера, в Орли. Мы посмеялись. Она, кстати, вспомнила, что у них тут месяц назад произошел аналогичный случай. Какая-то девушка тоже налетела на автоматические двери. Никто не мог понять, почему они не сработали. Зачем-то вызвали полицию.

Компана резко затормозил. Франсуа по инерции пролетел еще несколько шагов.

— Да, сеньоры, я помню этот случай, — рассказывал сержант в полицейском участке. — Я тогда дежурил. Как раз прибыл самолет из Европы. Нет, сеньоры, не скажу, у меня, знаете ли, с географией…

— Да, сеньор, — подтвердил полицейский, взглянув на фотографию Жюли Мортан, которую Компана извлек из своего бумажника. — Похоже, это она. Но фамилия у нее была другая. Откуда я знаю? Так я же ее паспорт видел! Погодите, лучше я все по порядку расскажу.

— Я тогда на галерее торчал. Знаете, сверху виднее. Я всегда там устраиваюсь, когда рейс прибывает. Около лестницы. Весь зал виден и спуститься можно быстро, если что. Стою я, значит, и за пассажирами наблюдаю. Ну, там, помощь может понадобиться, или физиономию знакомую увижу, — он кивнул на стену, на которой красовались малохудожественные фотопортреты, выполненные анфас и в профиль. Воспитанные на высокой моде парижане обратили внимание на пристрастие фотомоделей к полосатым тканям.