— Я на нее сразу внимание обратил, — продолжал страж порядка. — Она шла как во сне. Я сначала решил, что ее в самолете укачало. С ней мужчина был, он ее под правую руку поддерживал. А на левом плече у нее висела сумочка на длинном ремешке. Так вот, сумочка у нее с плеча свалилась, вещи по всему полу рассыпались, а она даже не заметила. Мужчина заметил. Он их собирать бросился, а она все идет и идет. Пока на двери не налетела. Почему они не сработали — у нас до сих пор никто понять не может.

Ушиблась она, похоже, здорово. На пол упала и лежит, не двигается. Я думаю, ей повезло. Если бы двери сработали, она бы со ступенек загремела, могла руки-ноги переломать. Ну, я, конечно, сразу по рации врача вызвал. Вы, сеньоры, ее видели, она сегодня работает. Мужчина меня услышал, заметил форму, сумку бросил, подхватил девушку на руки, и бежать. На этот раз двери сработали.

Пока я бежал по лестнице, он успел вскочить в автомобиль и скрыться. Автомобиль его ждал. Он подъехал из-за угла с открытой дверцей. Машина даже не остановилась, только слегка притормозила. Я не видел, кто в ней сидел. Стрелять я не решился — кругом было много народу.

— Вы не заметили, какой это был автомобиль? — спросил Компана. — Его марку? Может быть, номер?

— Это был большой черный «додж»-седан, не очень новый. И номер запомнил. Да толку с этого чуть. Его угнали утром и бросили в десятке кварталов отсюда. Наверное, у них была другая машина для подставы.

— А спутника девушки вы не могли бы описать? — задал следующий вопрос Компана, действуя в «классическом ключе». — Так сказать, словесный портрет.

— А чего его описывать? — устало произнес сержант. — Сами смотрите, — он кивком указал на стену, украшенную фотопортретами, — третий слева.

С третьего слева портрета на французов честным взглядом профессионального игрока в покер смотрело худощавое, довольно симпатичное лицо человека лет тридцати с небольшим. Тонкие усики на верхней губе придавали ему сходство то ли с героем-любовником, то ли с опереточным злодеем. Небольшой шрам над правой бровью делал вторую версию более вероятной, а неважно сидящий костюм в широкую черно-белую полоску — и вовсе правдоподобной.

Подпись под портретом гласила:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ!

Педро Арваль,

он же Хуан-Мануэль Родригес,

он же…»

Как бы стесняясь плохо сшитого костюма и компании, в которой он был вынужден пребывать на стене полицейского участка, на второй фотографии Педро Арваль был изображен скромно отвернувшимся вправо.

— И где его можно найти? — загорелся Перен.

— А кто ж его знает? — философски заметил сержант. — Это фото уже лет пять висит.

Увидев огорченное лицо Франсуа, страж порядка сжалился:

— Я бы посоветовал вам обратиться к комиссару Куско из Главного комиссариата. Кажется, дело передано ему. Простите, сеньоры, мне больше нечего сказать. Я всего лишь простой полицейский.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Встреча с комиссаром Куско была назначена на шесть вечера. Впереди был еще почти целый день.

Перен и Компана взяли на прокат автомобиль — Франсуа выбрал огромный почти новый «понтиак» вишневого цвета. На дорогах старушки-Европы таких почти не встретишь. Там предпочитают «рено», «фиат» или «фольксваген». Нет, конечно, многие не отказались бы от «империала» или «олдсмобила», но, знаете ли, проблемы с парковкой, да и бензин нынче дорог… А по бескрайним просторам Нового Света эти бизоны автострад свободно раскатывают, иной раз рядов в шесть, демонстрируя, на что способны триста лошадей под капотом.

Выбор «понтиака», автомобиля «с самой широкой колеей в Америке», Перен обосновал стремлением не уронить достоинство г-на президента в глазах местных властей. Компана только саркастически хмыкнул. Дома, во Франции, полномочный представитель г-на президента поддерживал реноме своего работодателя, раскатывая на «ситроене». Нет, не на том стремительном, напоминающем акулу, лимузине, который подавался к подъезду Елисейского дворца, а на небольшой плоскобокой машине с брезентовым верхом, более известной по всему миру под уважительным названием «консервная банка».

Компаньоны решили стать на якорь в гостинице «Эксельсиор», которую на станции проката автомобилей им охарактеризовали как «вполне приличную». Это означало, что в нее не зазорно приехать на «понтиаке».

Отель «Эксельсиор», сверкающее белизной здание, сочетающее в себе элементы модерна и колониального испанского стиля, живописно расположился на берегу глубокой бухты, соединявшейся с океаном узким проливом. Штормовые океанские волны не добирались сюда, а для любителей серфинга к берегу океана была проложена канатная дорога. И северный и южный берега бухты покрывала буйная тропическая растительность.

— Добрый день, сеньоры! — приветствовал, путешественников любезный портье. — Конечно, найдется! Правда, сейчас большой наплыв. Вы обратили внимание, сколько машин на стоянке? Одну минуточку, сеньоры. Вот, пожалуйста! Есть чудесный номер-люкс с видом на залив. И однокомнатный на первом этаже с окнами на автостоянку. Что вы предпочитаете?

Компана не успел даже рта раскрыть.

— Мне — люкс, — распорядился Перен, — а мой помощник разместится в однокомнатном.

Похоже, он решил создать у господина президента иллюзию, что каникулы его дочери еще продолжаются. У него самого или у его кассиров.

— Простите, сеньор! — почтительно произнес бой, поднимаясь на ноги после того, как Перен, сделав шаг назад, буквально снес тележку с багажом. Он помог сеньору выбраться из-под кучи чемоданов и доковылять до лифта.

Портье, невозмутимый, как английский дворецкий, наблюдал за этой сценой.

— Встретимся за обедом! — обронил Перен прежде, чем двери лифта закрылись.

— Не повезло вашему патрону! — посочувствовал портье, обращаясь к Компане.

— И не говорите!

Осмотрев свой небольшой, но достаточно уютный номер, Компана не очень расстроился. В своей походной жизни он привык ночевать и в отелях, и в палатках, и просто на голой земле. В конце концов, сыщика ноги кормят и днем их в отеле почти не будет. А ночью, вероятно, станет потише. Зато можно будет немного расслабиться — Компана успел убедиться, что разрушительное воздействие Перена сквозь каменные стены не проникает. Разве что весь отель взлетит на воздух. Тьфу, тьфу.

Убедиться в правильности своих расчетов Компана смог уже через полтора часа, когда он, отдохнувший и освеженный, в новой льняной рубашке, сидел в ресторане и с аппетитом уплетал закуску. В дверях появился мрачный Перен. Ни слова не говоря, он уселся за столик, осторожно вытащил соломинку из стакана, залпом выпил сок и принялся ковырять вилкой в тарелке.

— Что случилось, шеф? — спросил Компана.

— Скажите, Компана, у вас в номере есть вода? — вопросом на вопрос ответил руководитель экспедиции.

— Что, что? — не поверил своим ушам его помощник.

— Я спрашиваю, есть ли у вас в номере вода?

— Конечно, есть, — Компана инстинктивно пригладил ладонью свои еще чуть влажные волосы.

— А у меня нет, — уныло протянул Перен. — Ни в ванной, ни в рукомойнике. Я даже душ не смог принять. Сейчас там сантехники ковыряются. Говорят, к вечеру сделают, если не придется стену вскрывать.

Компана пробурчал под нос что-то сочувственное. Инстинкт самосохранения не позволил ему предложить Перену воспользоваться душем в его номере. Эх, знал бы Компана, где упадет, подстелил бы соломки!

Тем временем подали первое блюдо, затем — второе. Трапеза сопровождалась прекрасными винами. Не умевший долго расстраиваться Перен лишь краем уха слушал детектива, вслух планировавшего предстоящий разговор с комиссаром. Его внимание привлекла довольно симпатичная блондинка, которая только что вошла в зал и обосновалась у стойки бара. Ее взгляд блуждал по помещению, останавливаясь на мгновение на немногочисленных в этот час посетителях. Было похоже, что она кого-то ждет. Когда глаза девушки задержались на Перене, тот приветливо улыбнулся и жестом показал, что пьет за ее здоровье.