Вскоре Руслан понял, что ему нужно было делать. Вернее, попытаться сделать. Вещи у него все отобрали. Обыскали на совесть — лишь часы и замаскированные в ремне и налобном обруче мини-камеры оставили. Ага, ну и о чем это говорит? Не о том ли, что барахлишко его — большей частью диковинное и непонятное для обитателей дворца — где-то складировано и ждет своего часа? Наверняка правителю доложили о странных предметах экипировки заезжего бунтаря. Может, даже показывали. И какой же правитель, если он не совсем дурак, не заинтересуется артефактами — магического, не иначе, происхождения?

Еще как заинтересуется. И не говорит ли это о том, что его именно поэтому не сразу на кол посадили, — хоть и хочется, ох как хочется сделать это садисту Зарикуму! — а вот оставили на дыбе повисеть и крепко подумать над своими ошибками?..

А если так, то не убьют и не замучают его пока — сделать это всегда успеют. Но вначале нужно им разобраться, не великий ли он маг? И как можно воспользоваться этими непонятного назначения и действия заколдованными штуками?..

Только мысль оформилась и Руслан решил, что надо прикинуться раздавленной вошкой и на коленях вымолить помилование, как раздался шум отодвигаемых засовов, тяжелая дверь распахнулась и в пыточную, в сопровождении стражников, вошел давешний «визирь».

17

Когда тот появился, Мамба уже хотел выкрикнуть: «Не убивайте! Я подарю вашему правителю палку-самострел, повозку-самокат, ковер-самолет и трубку-самогляд!» Но, к его удивлению, «визирь» приложил палец к губам и властно качнул головой, давая понять пленнику, чтоб тот заткнулся и внимательно слушал его.

И, надо сказать, дальнейшие его слова Мамбу совсем не удивили. Ибо шли в унисон с его жгучим желанием избежать встречи со старухой, вооруженной косой.

— Слушай меня, ничтожный сын шакала! — напыщенно начал посетитель. — Знай, что я, Шаккум, являюсь верховным лимму — главой Совета старейшин Ассура. И, как понимаешь, второй по важности человек в городе после правителя Зарикума. Но я — глаза и уши лугаля. Все приказы он отдает через меня. Все новости ему приношу я. Так что, если я захочу, то приказ пытать тебя до смерти можно и отложить. А то и вовсе не выполнить. Чуешь, чем это для тебя грозит? Так что же ты скажешь, чужеземец Мамба?

Что мог сказать на это ожидающий лютой смерти хрононавт? Естественно, подыграл чиновнику, как надо.

— Великий из величайших, мудрый из мудрейших! — постарался он придать своему голосу приличествующую такому моменту торжественность и подобострастность. — Я со всем своим вниманием и почтением выслушаю тебя и готов выполнить любые твои желания!

Шаккум довольно рассмеялся.

— Это хорошо, — заявил он, — ибо от меня теперь зависит — будешь ты жить или сдохнешь в муках, подобно птенцу в утробе удава. Но перейдем к делу.

Он степенно откашлялся, а потом изложил свои соображения. Как и предвидел Мамба, их всех чрезвычайно заинтересовали, и более того — заинтриговали странные предметы, которые они изъяли у пленника. Не волшебные ли это вещи, заряженные могучей магической силой?

Мамба отвечал, что истинно так — именно волшебная и даже божественная сила заключена в них. И далее сообщил о самострелах и самоглядах, а еще о том, что он владеет магическим же умением изготавливать подобные чудо-вещи.

Глаза лимму загорелись алчным пламенем. И тут случилось неожиданное. Шаккум велел своим провожатым выметаться и оставить их с пленным наедине.

Дождавшись, когда дверь за стражниками с громким стуком закроется, он оглянулся, затем шагнул к висящему на дыбе чужестранцу и, привстав на цыпочки, зашептал:

— А теперь слушай еще внимательнее, жрец Мамба. Совсем не обязательно, чтобы эти чудесные вещи попали в грязные лапы наместника Шульги. Мы употребим их намного лучше и с большей пользой — во благо города и себя.

И далее он понес такое, что у Мамбы от его откровений глаза на лоб полезли. Лучшего выхода он для себя и не смел помыслить. Лимму, ничтоже сумняшеся, заявил, что в гробу он видал и наместника, и царя Шульгу. Но если у второго сила и за ним стоят могущественные воеводы, то Зарикума можно легко сковырнуть с трона лугаля, да еще обставить это так, что никто и не заподозрит ничего худого в отношении них, верных подданных своего царя.

Еще он сказал, что власть в таком крупном торговом городе, как их Ассур, должна находиться в руках мудрого и справедливого человека, причем родом отсюда. На все это Мамбе возразить было нечего — ни словами, ни в мыслях.

Потому Шаккум решил, что вот он, счастливый момент, наконец настал: сбросить злого Зарикума, убив его и тем самым освободив народ и жречество от жестоких притеснений тирана. Ну, а себя он мыслил скромно: новым главой Ассура. Что до плененного мага, то он и должен был с помощью своих орудий ликвидировать нынешнего наместника. У него это должно было получиться, уверенно заявил довольный собой и своим планом передела власти лимму.

— А как же стража? — невинно поинтересовался «маг».

— Не беспокойся, — отмахнулся высокопоставленный заговорщик, — преданные мне воины разберутся с личной охраной Зарикума. Главное, убить лугаля, поразить его из твоей стреляющей божественным огнем дубинки. — Потом он пристально посмотрел на своего собеседника и торжественно произнес: — А теперь, маг Мамба, поклянись всеми богами Арианы и твоей Гипербореи, что выполнишь все мои указания. А я обещаю тебе, что дарую тебе жизнь и почет. Ты будешь моим личным советником и старшим дворцовым чародеем.

Мамба поклялся — легко. Даже добавил по-русски: «Сукой буду!» Чем несказанно удивил главу Совета старейшин. Вероятно, тот подумал, что это такое сильное заклинание на языке гиперборейцев. А про себя новоявленный чудотворец смекнул: не так прост сиятельный путчист. Верно, решил использовать чужака, а потом выдать так, что, мол, чернь под предводительством лазутчика взбунтовалась и сумела убить своего правителя. А вот он, смелый и сильный Шаккум, подавил бунт и главного заговорщика на виселицу вздернул или на кол посадил, предварительно подвергнув того пытке. И повстанцев предал смерти. За что царь Шульга, можно не сомневаться, назначит его новым наместником.

Ну, это мы еще посмотрим, кто кого объегорит! Сейчас главное — получить обратно свои «магические» вещички.

По приказу Шаккума верные ему люди сняли пленника с дыбы, принесли ему поесть-попить. Затем повели в дальние покои дворца, где спустились в подземелье. Там, в одной из комнат, представлявших собой гигантское хранилище всякой всячины, лежали его пожитки — в целости и сохранности. Под присмотром стражников Шаккума он взял дробовик, достал из рюкзака последнюю пачку патронов с дробью, зарядил. Прихватил бинокль и зажигалку.

Потом они пошли наверх, где Руслан продемонстрировал Шаккуму работу бинокля. Выпустил язык пламени из «амулета». После чего верховный лимму проникся к новому союзнику еще большим доверием. Затем «чародей» объяснил, как действует его самострел. И опять глава старейшин остался доволен. Причем решил действовать немедля. Мамбе насилу удалось уговорить лимму вернуться в хранилище за остальными вещами. Дескать, так больше шансов довести дело до победного конца — если он будет во всеоружии. Лимму разрешил, и они спустились вниз. Там хрононавт надел на себя бронежилет, прихватил рюкзак, не забыл повесить на пояс ножны с мечом. Теперь можно было и повоевать малость.

Перед выходом из подземелья Мамбу облачили в просторный, скрывающий его лицо и фигуру жреческий плащ-накидку. Когда поднялись наверх, лимму остановил Мамбу, шагнувшего было в сторону апартаментов наместника.

— Сначала нужно уничтожить командира стражи, — пояснил чиновник, — он отличный боец на мечах и булавах да и копьем владеет, как никто другой. Если ты его убьешь, полдела будет сделано. Останется десяток преданных Зарикуму воинов из личной охраны. Но с ними, как я уже говорил, мы разберемся. Перебьем как клопов.

Руслан лишь пожал плечами — одним больше, одним меньше, какая ему, собственно, разница? Он бы вообще всех тут положил. Подумал так и подивился своей кровожадности. Нет, он и впрямь изменился за последние несколько часов.