Они были наготове: в любой момент из-за угла, из-за двери ожидали удара клинком или пущенной в упор стрелы. Но обошлось — дворец словно вымер. В зале заседаний было пусто, виднелись лишь следы недавнего побоища — темные пятна подсохшей крови, выщербленные ударами мечей и стрелами плитки, расколотые статуэтки богов и героев, разбитые вазы…

«Быть такого не может», — Руслан внимательно осмотрел стены. Вроде нигде не видать ни скрытых дверей, ни замаскированных рычагов, открывающих потаенные ходы. Не могли же они улететь? Крыльев у них вроде не было, летательные аппараты покамест не изобрели… Или могли?..

Они проверили все помещения, включая пыточную, — безлюдно и тихо кругом. Осталось подземелье. Если и затаились где вороги, то только там. Возле закрытых дверей, ведущих вниз, Руслан подал знак спутникам — внимание! Двое выставили щиты, Алгур и Урал встали по обе стороны и одновременно опустили палицы на хлипкую дверь. Разломанные створки слетели с петель — в ту же секунду из темного проема со свистом полетели стрелы. Укрытые щитами воины остались невредимы. Руслан подскочил сбоку и шарахнул не целясь вниз осветительной ракетой. Видно, попал в кого-то — раздался дикий вопль страха и боли. А его соратники дали вниз залп из луков. Затем выставили щиты и кинулись в атаку.

В течение минуты все было кончено. Как оказалось, пятеро стражников Шаккума остались прикрывать его отход. Полегли все. А сам коварный лимму с кучкой своих телохранителей успел улизнуть по тайному подземному проходу. Искать его теперь было бессмысленно. Во-первых, они не знают схемы подземных ходов. Во-вторых, у врага была хорошая временная фора. Так что, скорее всего, он уже где-то за городскими стенами.

Алгур сказал, что в скором времени эти катакомбы они обязательно обследуют — со всей тщательностью. А пока забаррикадируют вход в них. Мамба кивнул — верно говорит воевода.

Закончив с делом, они устроили совет. Руслан высказал свои соображения насчет дальнейшей стратегии и тактики захватившего не самый последний город царевича. Посоветовал укрепиться в Ассуре, одновременно разослав гонцов во все номы и поселения с призывом объединиться под его началом. Ну и, само собой, навербовать побольше воинов из города и близлежащих селений — да не скупиться на военные расходы. Захват власти над всей страной потом десятикратно окупится. Впрочем, соратники понимали его с полуслова и были во всем солидарны.

Мамба постарался доходчиво объяснить царевичу и воеводе, что в действительности владеет кое-какой магией — волшебством мгновенного перехода. И что на самом деле его страна находится не здесь, не в этом мире и времени. И вскоре он должен туда отбыть. Поэтому пришло время потихоньку прощаться.

Напоследок он решил щедро одарить их. Уралу он презентовал свой стальной клинок, после чего тот впал в некую прострацию, в немом восхищении разглядывая меч-гладий. А воеводе вручил цейсовский бинокль и тут же показал, как надо им пользоваться. Алгур, ясное дело, тоже остался доволен — как же, теперь он мог видеть вдаль через волшебные кристаллы. К тому же он получил в придачу диковинный амулет, из которого при нажатии выскакивал огонь. Вроде бесполезная безделушка, а все же магия!

Урал, после того как пришел в себя и вдоволь налюбовался презентом, отвел приятеля к жрецам и велел дать великому магу Мамбе все, что тот пожелает. Архиканоник, конечно, что-то недовольно проворчал, но возражать не посмел. А Мамба, нисколько не стесняясь, набрал охапку глиняных табличек и набил ими слегка похудевший рюкзак. По весу вроде должен уложиться.

Извинился перед верховным жрецом, что позаимствовал их скрижали, дескать, чего уж там — даст Энлиль, еще напишете. Но тот самодовольно ухмыльнулся и, подняв вверх указательный палец, сообщил, что у них есть копии взятых табличек. Так что совесть путешественника во времени осталась чиста.

Так, в беседах и хлопотах, минули еще полчаса. Оставалось пятнадцать минут до перемещения домой. Руслан вышел во двор, поднялся на приткнувшуюся неподалеку к дворцовой стене трибуну-пирамиду. Задумчивым взглядом окинул окрестности. Ну, прощай, что ли, Месопотамия! Вряд ли еще свидимся…

Хотя кто ж его знает? Может, сколковские спецы сумеют изловчиться и вновь забросить его сюда — желательно чуть позже, чтоб посмотреть, удалось ли Уралу со товарищи реализовать свои планы? Любопытно, чем дело-то закончится…

Он бы им и дробовик оставил — да только бесполезно теперь это оружие без патронов-то, если только как дубину использовать. В следующий раз, если возникнет такая оказия и он все же попадет сюда, нужно будет захватить несколько безотказных калашей и взять побольше боеприпасов к ним — патронов да гранат для подствольника. Тогда уж точно перевес на их стороне будет. А лучше пулемет притаранить, причем крупнокалиберный — «Корд», там, или «Утес», впрочем, и ПКМ сойдет на худой конец. Несколько передних фаланг противника выкосить, остальные сами разбегутся, г-га!

Руслан размечтался, планируя, как они с царевичем будут освобождать всю страну от враждебных полчищ лжецаря. Потом оборвал себя, глянул на часы — ну все, пора! Готовность — пять минут.

Он легко сбежал по ступенькам вниз, пересек двор и зашел во дворец через парадный вход. Отыскал царевича с воеводой, поманил за собой — в пыточную. Которая ему стала почти как родной.

— Урал, Алгур! — торжественно произнес он. — Я хочу, чтобы вы оба стали свидетелями моего исчезновения. Ничему не удивляйтесь, просто смотрите. Когда я отбуду в свою страну, вы не расслабляйтесь, ибо враг не дремлет. Делайте все, о чем мы с вами говорили. И главное, верьте в победу! Там, откуда я родом, уже сложены героические песни про вас. Вы обязательно победите и будете править народами Междуречья долго и счастливо! Верьте мне.

Он смолк, не зная, что еще сказать на прощанье. Потом просто поклонился им в пояс и крепко пожал руки — для них этот жест был в диковинку, но друзья, конечно же, поняли его уважительно-братскую подоплеку. Урал обнял соратника, отстранился, всмотрелся в его загорелое, помятое от выпавших за последние часы испытаний лицо и молвил:

— Мы еще свидимся, брат Мамба. Я верю в это!

Руслан кивнул: на все воля Божья. Потом он отошел, присел на корточки, обхватил руками колени. Приготовился. Пошла последняя минута.

Что он чувствовал сейчас? Многое: шок от перенесенных страданий и боли, ликование от осознания хорошо выполненной работы и победы над сильным и коварным врагом, радость от обретения новых надежных друзей, усталость от ратных подвигов, надежду на скорую встречу со своими современниками. Да много чего он сейчас испытывал…

Переход начался столь же неожиданно, как и в первый раз. Все вокруг вспыхнуло, завертелось, растворяя его сознание в мельтешении вселенской мозаики. А потом он очнулся где-то, как вначале показалось, на небесах — так сияюще светло было вокруг. Потом глаза привыкли и он увидел себя сидящим на корточках в центре белоснежного круга. А вокруг в радиусе нескольких метров высились матовые стенки стеклянного купола. Сколково! Лаборатория! Помещение портала…

Когда сияние возле него спало, дверь из высокопрочного непрозрачного стекла отъехала в сторону и внутрь вступили фигуры в защитных комбинезонах и масках. Сотрудники-медики спешили к первому вернувшемуся живым и здоровым хрононавту.

20

Вначале было все: восторженные приветствия сколковских поселенцев, качание на руках, торжественный ужин в честь удачно завершенного проекта и вернувшегося с победой хрононавта. Надо сказать, столы ломились — и от яств, и от напитков. Раздолье для гурмана, обжоры и выпивохи в одном или нескольких лицах.

Потом были будни: многочасовые беседы с перерывами на еду и отправление естественных надобностей, всестороннее обследование на всевозможных медицинских приборах и аппаратах, просмотр видеоматериала с его, хрононавта, обязательными комментариями.

А потом, дней этак пять спустя, его пригласил к себе генерал Трапезников и, ласково глядя в глаза, тихо, но предельно серьезно сказал, что нужно готовиться к новой отправке. И выбирать место и время попадания отныне будут все же они, а не «звезда путешествий». И посоветовал еще раз внимательно перечитать пункты контракта.