Наверное, в другое время Мамбетов попросту послал бы седеющего мужика с крупными звездами на погонах куда подальше. В любом случае взбеленился бы. Но он побывал в пекле нешуточных схваток. И теперь ему было как-то параллельно, куда пошлют. Лишь бы дали оружие поэффективнее. Резать, рубить, колоть и стрелять он уже научился. И главное, ученый и просто путешественник как-то так незаметно уступил место бретеру и искателю приключений. Наемнику!

Какой у него там срок, по контракту, пять лет? Ну и славненько, за это время можно многое повидать и неплохо заработать. Отвести душу. Ибо — как теперь уяснил для себя Руслан Мамбетов по прозвищу Мамба — он всегда был таким. Просто понимание самого себя приходит не сразу. Иногда вообще не приходит. А вот он сподобился испытать катарсис там, в древнем Междуречье — на острие клинка и кончике копья.

— Ну ты, Аликович, — пробасил генерал в завершение разговора, — давай там, отсыпайся, отъедайся, тренируйся… Словом, отдохни по полной. Потому как вскоре тебя новый заброс ожидает. Ты теперь у нас фаворит. Чемпион по отправке! — Трапезников добродушно рассмеялся.

А на следующий день, вечерком, в жилище Мамбетова пришел гость. Доктор исторических наук, этнолингвист Анатолий Павлович Князев, как отрекомендовался он сам. Князев, Князев… — пронеслись какие-то смутные воспоминания у Руслана. Тот услужливо напомнил:

— Мы встречались на международном этнографическом конгрессе в Москве пять лет назад.

— Ах да, — покивал хозяин двухкомнатной квартирки, предоставленной хрононавту на период его проживания в городке, — теперь припоминаю. Вы делали доклад…

— О филогенетическом родстве в индоарийских и семитских языковых семьях, — подсказал собеседник.

— Точно. Насколько помню, было интересно.

— Спасибо, — вежливо ответил гость и продолжил: — но я, собственно, вот по какому вопросу.

И он поведал, что им удалось разобрать и перевести тексты на глиняных табличках. К этому времени в расшифровке шумерской клинописи в мировой науке был достигнут известный прогресс. Содержание табличек оказалось чрезвычайно интересным — в плане сведений о быте, войнах, торговле и, особенно, законодательстве первой известной человеческой цивилизации. Но в том-то и дело, что, как оказалось, шумеро-арии были далеко не первыми.

— Пять табличек, — воодушевленно излагал ученый, — разительно отличаются от остальных. И речь в них идет о предшественниках шумеров — о еще более древнем государстве Стигия. Название ни о чем вам не говорит?

Мамбетов нахмурил лоб:

— Стигия… Что-то такое, э-э… мифическое. А, ну да, как там его… писатель-фантаст… В общем, Конан-варвар!

— Ага, ага, — хмыкнул Князев. — Я вот даром что ученый, доктор наук, но фантастику люблю — почитываю и посматриваю. Все правильно, Руслан Аликович, Стигия — якобы вымышленная страна из сочинений американского писателя Роберта Говарда. Конан-киммериец, атлант Кул, вождь пиктов Бран Мак-Морн — это все его герои. И почти во всех произведениях о них упоминается эта Стигия. — Он умолк, заметил на лице коллеги немой вопрос и торжественно заявил: — Так вот, эта самая Стигия фигурирует в пяти табличках из шумерского храма в Ассуре, которые вы привезли. Причем описывается как сильное развитое государство, существовавшее за несколько тысячелетий до прихода шумеров в Междуречье. Представляете?

Руслан представлял. Это означало, что человеческая цивилизация древнее еще на несколько десятков веков, чем мы себе представляли до этого. И это могло вызвать не просто сенсацию, а самый настоящий переворот в науке, по крайней мере в исторической.

— Известно, что Говард, — между тем вещал неугомонный профессор, — основывался на многих источниках, описывая свой мир — Гиборийскую эпоху. И названия для королевств из того времени он брал из мифов и легенд, а не выдумывал их сам. Так у него появилась и Стигия — мрачное государство, страна колдунов и жрецов змеиного культа. Как считаете, какова этимология этого названия?

Руслан пожал плечами:

— Похоже на Стикс. У древних греков это река в загробном мире. Но вроде существовал и реальный Стикс, где-то там, в Элладе.

— Верно! — радостно закивал Князев. — Там были и Стигийские болота. А вообще правильнее называть: Стиксия, Стикс, Стиксийские болота.

— Одним словом… — решил подытожить хрононавт.

— Н-ну, — протянул ученый, пряча лукавую улыбку, — вам предстоит в скором времени новое путешествие. Думаю, вы догадываетесь, куда отправитесь?

— Догадываюсь, — усмехнулся Руслан, — вот и проверим, что еще за Стигия-Стиксия такая нарисовалась. — А потом добавил: — Как я понимаю, честь первооткрывательства принадлежит мне, но об этом научный мир пока не узнает?

Тот вздохнул, развел руками:

— Увы, Руслан Аликович. Пока не закончится срок контракта…

— То есть пять лет молчания, — прервал его хрононавт.

— В любом случае, — тут же отозвался профессор, — приоритет ваш и слава вам обеспечена. Только отсроченная…

— Лишь бы не посмертно, — мрачно пошутил Мамба.

Потом ученый ушел, а путешественник-экстремал и этнограф, приобретший новую профессию — хрононавта, вышел на балкончик и вдохнул полной грудью напоенный вечерней прохладой воздух.

Итак, в Стигию?.. А почему бы и нет?!

ИСТОРИЯ 1.1

Премьер прибыл в «Сколково-2» в тринадцать сорок пять. Вечно молодой, вечно бодрый.

Его сегодняшний визит обошелся без телекамер и пишущей журналистской братии из кремлевского пула. Даже «Первый канал» и тот сегодня не получит сюжета в программу «Время». Премьера сопровождала только профессионально хмурая охрана, да два бодрых референта с органайзерами.

Премьерский кортеж въехал на территорию «Сколково-2» и по образцово-ухоженной наукоградской дороге покатил прямиком к НИКу, научно-исследовательский комплексу.

Президент дожидался Премьера в кабинете академика Гладышева. Вместе с хозяином кабинета, разумеется. Они пили чай с восточными сладостями и беседовали о судьбах Сколково и хронотуризма.

— Мечта террориста, — войдя в кабинет, с усмешкой произнес Премьер. — Всего одна точно наведенная ракета и страна разом обезглавлена. Заодно прихватят и ведущего ученого страны.

— Мне охрана все уши прожужжала о нарушении протоколов, — пожимая премьерскую руку, сказал Президент.

— Ей положено. А среди ваших клиентов, что сейчас в гостинице, Эдуард Артурович, теоретически ведь могут оказаться террористы? — спросил Премьер, здороваясь с академиком и по своей, разведческой, привычке, пытливо вглядываясь тому в глаза. — Вы же досконально проверяете состояние банковских счетов клиентов, а не их связи и подноготную?

— Это у ваших людей надо спрашивать. Иначе на что они тут!

— Тут вы не правы, Эдуард Артурович. Мы делаем общее дело, значит, делить обязанности и людей на ваших и наших не стоит.

Премьер и Гладышев невзлюбили друг друга с первой же встречи — с той самой памятной встречи в Кремле. Они не показывали этого явно, однако для Президента, хорошо знавшего того и другого, это было очевидно. И сейчас от Президента не укрылась едва заметная гримаса раздражения, на миг проступившая на лице академика.

— Ну что, Эдуард Артурович, — Премьер потер руки, — показывайте нам свое хозяйство! Наверное, нам нужно накинуть на плечи белоснежные халаты, натянуть на ботинки бахилы. И отправимся инспектировать ваш, так сказать, комбинат времени, глядеть цеха, где куются пропуска в прошлое.

— А что вы хотите увидеть? — Академик сунул руки в карманы брюк. — Если вы думаете, что тут на каждом шагу чудеса — булькают колбы, в ретортах вызревают гомункулусы, кругом что-то мигает и вспыхивает — то ошибаетесь. Тут особенно и нечего показывать. Кресла, столы, компьютеры, — вот уж невидаль! А в Здание номер два, это где, изготавливают наночипы для кристаллов, я вас не пущу. Это святая святых. Хоть семь халатов на себя накиньте и трое бахил натяните. В Хронозал — пожалуйста, только что там можно увидеть? — Академик пожал плечами. — Купол из пластика и круглый пустой подиум. К тому же, если ожидается отправка или прибытие туриста, то там посторонним находиться нельзя. По клиентскому договору клиент имеет право на полную анонимность.