Выбежавшая на крик Пру попыталась увести хозяйку, но Аделина льнула к мужу как магнит и все вопила и вопила. Мэтью стало по-настоящему страшно. Полубезумное, дико вопящее существо держит его в плену! Он дернулся, стараясь освободиться, и Аделина испустила громкий стон. В тот же миг Мэтью тоже вскрикнул от боли — в плечи как будто впились сотни острых иголок. Все против него! Аделина не отпускает, не хочет от него отойти. А теперь еще кто-то набросился сзади! О, как больно… Мэтью закинул руку назад. Пальцы погрузились в пушистый мех. Оказывается, на него откуда-то сверху спрыгнул кот Сэм и повис на спине, впившись острыми когтями в кожу, пронзив даже толстую куртку. Поняв, почему ему так больно, Мэтью испытал облегчение и громко, от всей души выругался:
— Сейчас же снимите его с меня! Он совсем спятил, чтоб его…
Пру поспешила на помощь. Не дожидаясь, пока его снимут, кот спрыгнул на пол и ринулся в угол, где и затаился, сверкая изумрудными глазами и мотая хвостом. Пушистая черная меховая шуба встопорщилась; кот напоминал злобного домового.
Аделина, рыдая, отпустила мужа. Силы ее были на исходе. Пру удалось отвести ее в сторону, и Мэтью наконец освободился. Ему было жарко, стыдно и страшно. И спина саднила. Надо бы продезинфицировать царапины, смазать йодом… Но от жены он вряд ли добьется хоть капли сочувствия!
Пру утешала Аделину, гладила ее по спине и ворковала:
— Тише, тише, вот все и прошло!
Как будто младенца успокаивает, подумал раздосадованный Мэтью.
— Доктор прописал ей успокоительное? — спросил он вслух.
— Она отказывается принимать лекарства! — Пру подняла голову и посмотрела на Мэтью поверх головы Аделины. — И потом, она сейчас так расстроена, что придется колоть ей лошадиную дозу! Доктор Барнс не хочет увеличивать дозировку, ведь она и так принимает столько всего!
Мэтью закрыл лицо руками и глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию. Это последняя капля! Когда все кончится и Кэти вернется домой…
Сердце у него екнуло, и он твердо сказал себе: конечно, Кэти найдут. Ее скоро найдут! Вот сейчас, совсем скоро девочка войдет в дом, и тогда все будет в порядке. В общем, когда все кончится и Кэти благополучно вернется домой, Аделине придется… уехать, ненадолго. Разумеется, уехать добровольно она ни за что не согласится. Значит, придется официально признавать ее невменяемой. Барнс охотно выпишет заключение. Он тоже понимает, что дальше так продолжаться не может!
— Слушай, Адди, — ласково начал он, обращаясь к жене, которая повернулась к нему спиной. — Те полицейские, что ходят по парку, никак не связаны с Кэти. Поверь мне!
Аделина вырвалась из объятий Пру и, круто развернувшись, посмотрела на мужа в упор.
— Тогда что они там делают? Ты и сейчас лжешь, и во всем обманываешь меня! Думаешь, я дурочка и меня ничего не стоит обвести вокруг пальца? Ты думаешь, я не знаю о тебе и той, другой женщине? Ты обманываешь меня с ней, как обманываешь во всем остальном!
— Никакой другой женщины у меня нет! — закричал Мэтью, снова теряя терпение. Но, встретившись с суровым взглядом Пру, снова взял себя в руки. — Адди! Ты все выдумываешь. Полицейские осматривают мавзолей потому, что кто-то туда вломился. Вандалы! Я не хотел тебе говорить, расстраивать тебя… Ничего не украдено и не пострадало. Они все осмотрят и уедут. К Кэти они не имеют никакого отношения!
— Они там с самой субботы! Вы все обращаетесь со мной как с дурочкой! Я не слепая и не глухая! Кстати, вандалы нисколько меня не удивляют! Ты никогда не выходишь в парк, не осматриваешь, не проверяешь, все ли на месте! Такое огромное владение предполагает большую ответственность, а ты никогда не выказывал к парку ни малейшего интереса! Я ведь не могу обо всем заботиться сама!
— Ты ничего не даешь мне делать! — Мэтью уже не мог сдерживаться; он понимал, что сейчас окончательно сорвется. — Ты налагаешь вето на все, что я предлагаю изменить или переделать!
— Я знаю, у нас творятся странные вещи! — с горечью продолжала Аделина. — Своими глазами видела!
— Что?! Что ты видела?
Пру обняла Аделину за плечи:
— Успокойтесь, дорогая. Давайте-ка лучше поднимемся в спальню да приляжем ненадолго!
— Погодите минутку! — перебил ее Мэтью. — Адди, что ты видела своими глазами?
Но Аделина замкнулась в себе; и он вдруг заметил, что она хитро улыбается. Лицо у нее сделалось неприятным и каким-то чужим; такой он ее еще не видел. Странное выражение ее лица смутило его, он не помнил, чтобы такое случалось раньше. Мэтью вдруг очень испугался. Что творится в ее голове? Вдруг ее состояние гораздо серьезнее, чем он думает? С той самой ночи, когда он увидел, как она бродит по дому в ночной рубашке, им владело дурное предчувствие. Он сам не понимал, чего боится, но исчезновение Кэти как будто вписалось в общую картину. Нагрянула беда, которая давно уже тучей нависала над их семьей.
Он вздрогнул, услышав голос жены.
— Огни! — отчетливо и звонко произнесла Аделина. — Там, у склепа, горели автомобильные фары, а потом они погасли. Они приезжают по ночам! Тебе я ничего не говорила. Ты бы сказал, что я выдумываю. А я ничего не выдумываю! — Последние слова она произнесла почти злобно.
Мэтью глубоко вздохнул и выругался про себя. Надо будет передать слова жены старшему инспектору Маркби. Но тогда Маркби обязательно захочет допросить Аделину!
— По-моему, — громко сказала Пру, — ей нужно наверх!
Мэтью кивнул. Пру справится. А вот он не может. Кот зашипел на него, обнажив сверкающие белые клыки и показав розовый язычок. Мэтью осторожно обошел кота и направился в гостиную, где, не снимая куртки, бросился в кресло.
— Тебе нужно поспать!
Он поднял голову. В дверях стояла Марла и наблюдала за ним.
— Даже в кабинете слышны крики и вопли, — пояснила она. — А что нашло на кота? Он пролетел мимо меня, как мяч!
— Марла, — хрипло проговорил Мэтью, — хочу попросить тебя об одной услуге… Сделай это для меня! Прошу тебя, разыщи Сандерсона — мальчика, с которым встречается Кэти, — и спроси, не знает ли он, куда она пропала. Я понимаю, такие вещи положено спрашивать отцу, но я боюсь, что выйду из себя, если… если окажется, что…
— Конечно, — кивнула Марла. — Не волнуйся. Я все сделаю!
— Но ведь она не… не провела ночь с ним, как ты думаешь? Она еще совсем ребенок!
Его глаза умоляли ее об утешении.
— Мэтт, все меняется! — негромко сказала Марла. — Рано или поздно! Даже твоя девочка растет и становится взрослой. Обещаю, я все выясню так, чтобы никто ничего не узнал.
— Спасибо, Марла. Да, и передай Чепчиксу, чтобы осмотрел парк. Вдруг она… упала, подвернула ногу или еще что-нибудь…
Последнее предположение казалось нелепым, но всякое бывает. Хотя… зачем Кэти вдруг понадобилось бродить по парку в темноте? Голова отказывалась соображать. В том-то и трудность — он не может думать. Мозги как будто заклинило.
Марла подошла к Мэтью и положила руку ему на плечо. Хотя жест казался выражением сочувствия, губы ее презрительно кривились.
— Я знаю, где живет ее приятель. Если не найду его дома, то поищу в школе. А Чепчикс обязательно осмотрит парк. Он и так целыми днями слоняется там со своими свиньями. Уж он ничего не пропустит! Все будет хорошо, Мэтт, предоставь дело мне!
Он откинулся назад, положил голову на спинку кресла и глубоко вздохнул. Из-за спины Марлы доносились протестующие крики Аделины, которую уводили наверх, и успокаивающее бормотание Пру. Мэтью закрыл глаза. Жаль, что нельзя заткнуть уши!
— Мэтт, ты должен действовать, — сказала Марла. — Кому-то надо позаботиться об Аделине. Она представляет опасность даже для себя самой!
— Знаю, — сказал он. — Когда все закончится, Марла. Когда вернется Кэти.
Барни Крауч запер за собой дверь и зашагал в гору, в сторону Бамфорда. Он терпеть не мог ходить за продуктами, но рано или поздно запасы заканчивались, и их приходилось пополнять. За последнее время он уже дважды ужинал у Дорис Прайд. Ему не хотелось превращать эти ужины в привычку! Хотя Дорис, надо отдать ей должное, готовит замечательно, печенье рассыпается во рту, а йоркширский пудинг — настоящий шедевр кулинарного искусства! Да, Дорис — славная женщина. Славная и добродетельная… но в том-то и беда. Барни пока не желал исправляться.