- Твою мать, котенок, ты вся мокрая насквозь. Твоя сперма капает из киски в задницу. Черт возьми, ты нуждаешься.

Он задевает пальцем мою задницу и я корчусь. Я не могу говорить. Все, что я могу - это кряхтеть.

- Я знаю, что твоя тугая дырочка хочет мой член, но, котенок, тебе придется подождать.

Его прикосновение движется вверх, его пальцы погружаются и выходят из моей киски. С моими руками за спиной, моя задница поднята, и все, что я могу сделать, так это выгибать спину, молясь, чтобы он вошел глубже, молясь, что он будет наслаждаться моим клитором.

- Эта ненасытная киска хочет мой член, не так ли?

Я трясу головой, не желая говорить ему правду.

Виктор гримасничает, прежде чем сказать:

- Котенок, я предупреждал тебя. Не двигайся.

Я дрожу от утраты его прикосновения, когда звук его шагов подсказывает мне, что он возвращается туда, где нашел этот кляп. Я молюсь, чтобы он не пошел за стеками или, не дай Бог, тростями. Я только читала о них, но из того, что я прочитала, не думаю, что смогу принять трость. Когда Виктор возвращается, он поднимает мою задницу выше и что-то подо мной скользит. Мне нужна секунда, чтобы понять, что это пояс верности. Он запирает мою киску и клитор.

Я стону, когда замок щелкает.

- Положи ноги на пол, - приказывает он. - Мы собираемся принять душ.

Когда я стою, Виктор что-то делает с кляпом, касаясь бокового рычага, который уменьшает давление и позволяет моему рту закрыться. Немедленное облегчение заставляет меня вздохнуть. Когда кляп полностью убран, Виктор держит меня за руку и смотрит на меня. Я стараюсь не поднимать глаз, пока он не говорит:

- Посмотри на меня, котенок.

Смотрю, но мой взгляд затуманен. Он намного выше и его плечи шире. Он более мужественный, чем я когда-либо думала, могущественный и контролирующий. Возможно, потому что я голая, а он только что трахнул меня в рот. Может быть, это потому, что он все еще одет, за исключением его члена, который снова стоит по стойке смирно. Независимо от причины, я очарована его видом.

Он поглаживает мне челюсть, целует в лоб и спрашивает:

- Что скажешь? Я только что снял кляп.

- Благодарю тебя, сэр.

Я не могу поверить, как свободно текут слова.

В ванной он включает воду и ждет, пока она согреется. Я пытаюсь посмотреть в зеркало. Это просто привычка. Но его присутствие создает препятствие мне. Я не вижу, как я выгляжу. Я не вижу, изменилась ли я. Но почему-то я чувствую себя иначе.

Как только вода прогревается, и пар начнет наполнять комнату, Виктор поворачивается ко мне.

- Раздень меня.

Я, не колеблясь, поднимаю его футболку над его головой. Он был достаточно твердым, чтобы я знала, что его тело аккуратное и здоровое, но кроме этого я вижу его четкий пресс. Я сопротивляюсь желанию прикоснуться к нему и вместо этого, встаю на колени, чтобы снять обувь и носки. Как только он снял джинсы, а я все еще на коленях и поднимаю глаза.

- Сэр, я могу сосать гораздо лучше без этой штуки во рту.

С гневным выражением Виктор поднимает меня за плечи, как будто я ничего не вешу и говорит:

- Никакого превосходства снизу, котенок. Я контролирую.

Моя киска сжимается при его словах. Он прав. Я пыталась взять инициативу в свои руки.

- Прошу прощения, сэр.

Не признавая моих извинений, он направляет мои действия.

- В душ.

С опущенной от стыда головой я шагаю за занавеску. Теплая вода стекает, разглаживая мои волосы. На мгновение я беспокоюсь о макияже, о туши, которая должно быть течет темными прожилками, создающими реки, бегущие по моим щекам. А потом, я понимаю, сколько я плакала за последний час и как сперма Виктора орошала меня, мое лицо, мои сиськи, и мое тело. Скорее всего, у меня уже глаза как у енота и темные полосы на щеках.

Я выдыхаю, когда сэр намыливает ткань и осторожно очищает мое лицо и мое тело. Отдавая приказ смотреть на стену и опираться руками на плитку, медленно и методично, он моет мои волосы и тело. До моих бедер, счищая не только его собственную сперму, но и мою. Я стону, когда он моет возле поясницы.

- Это твое наказание за ложь, - говорит он.

Я опускаю свой подбородок.

- Прости меня.

- Скажи мне, о чем ты солгала.

Слезы снова подступают к глазам.

- Это просто не правильно. Я не должна хотеть этого, вот так.

Он щелкает пальцем в районе поясницы, рядом, но не там, где он мне нужен. Я корчусь, желая, чтобы он был ближе, нуждался во мне.

- Разве это ощущается неправильно?

Его руки движутся к моей груди, щупая, массируя и прихватывая. Я отступаю назад, желая ощутить его член напротив себя, желаю ощутить его в себе.

Моя голова движется назад от рывка за мои мокрые волосы.

- Разве?

- Нет, Сэр. Это не ощущается неправильно.

- Я же сказал, что накажу тебя за ложь. Ты лгала о своей киске, желая мой член?

Я сглатываю.

- Да, Сэр. Я солгала. Я признаюсь, что солгала.

- Тогда скажи мне, как мне тебя наказать? Что мне сделать с тобой?

- Сейчас, - отвечаю я – ты не даешь мне то, что мне нужно, не трогаешь меня.

- Ты хочешь, чтобы я трогал тебя?

Мой разум сдается пока мое тело наэлектризовывается. Капли воды, падающие на мою кожу - словно иглы раскалывают мою плоть. Голос моего Сэра – гром. Его руки – это спасение. Только через него я могу обрести спасение.

- Да.

Признаюсь я.

Он поворачивает меня и поднимает мой подбородок.

- Да…?

- Сэр. Я хочу, чтобы ты дотронулся до меня.

- Но ты лгала.

- Мне стыдно.

- У нас все выходные, котенок. Вот твой выбор. Либо доберешься до пояса целомудрия завтра, либо решишь принять иную форму наказания, и когда я закону, я трахну твою бедную киску. Выбор за тобой.

Ее тело дрожит в моих руках, когда я выключаю воду и тянусь за полотенцем.

- Что это будет, котенок?

Она намного красивее без студийного макияжа. Ее кожа свежая и розовая от теплой воды. Ее глаза ясны, а губы красные и опухшие от кляпа. Она видение, и что более важно, она моя.

- Какое еще наказание? – спрашивает она, когда я сушу ее, дюйм за дюймом, лаская ее кожу. Нерешительность в ее голосе отчетливая и ясная, даже для неподготовленного уха. Эрика увидела крест и различные приспособления. У нее есть идеи, что могут включать мои планы.

- Это мне решать, - объясняю я. - Твой выбор это нечто другое. Я либо снимаю пояс, либо нет. Если нет, ношение его твое наказание. Это значит – никакого траха до завтра. Не будет моего члена внутри тебя. Не будет моего языка или пальцев в твоей ненасытной мокрой или тугой дырочке.

Ее голубые глаза сияют желанием и опасением, но она молчит.

- Прежде чем ты решишь, - предлагаю я, - Я тебе кое-что покажу.

Хотя ее волосы все еще влажные, ее кожа сухая, за исключением того, куда капает вода с ее волос. Мы оба голые, когда я веду ее обратно в большую комнату, к столу для связывания.

- Что это такое?

- Муж, - говорю я.

Котенок переводи взгляд с меня на бандажный стол и повторяет то, что я сказала. Ее слово скорее вопрос.

- Муж?

- Это твое стоп-слово.

Суматоха эмоций проносится в ее голубых глазах со знанием ее могущественного слова. Это слово заставит ее понять, что она должна быть со мной? Или она будет использовать это слово, чтобы вернуться к жизни в безопасности и скуке?

Котенок кивает.

- ЛАДНО.

- Ложись спиной на эту часть. - Я направляю ее на широкую виниловую поверхность и помогаю ей откинуться. Поставив ноги на подножки, я решил не связывать ее. - Я не собираюсь тебя удерживать. Гораздо более сильным сдерживателем является твой разум. Закрой глаза и реши, что ждет тебя в будущем.

Хотя она не уверена, что я имею в виду, она повинуется. Закрыв глаза и положив руки на прикрепленные упоры, она открывает мне свое тело.