Эрика сглатывает, закусывает губу зубами, а розоватый оттенок окрашивает ее щеки. Она крепче сжимает мою руку.

Я прижимаю ее к себе и устрашающе шепчу ей на ухо.

- Я знаю твои фантазии.

Она качает головой.

- Что я говорил на счет лжи?

- Я никогда это не говорила…

Кажется, она не может оторвать от всего этого глаз.

- Я видел твою учетную запись в Kindle. Я знаю, что ты любишь читать. Твою учетную запись в Tumblr. Я знаю, какие видео ты смотришь. – Моя улыбка расползается, когда я делаю шаг назад и отпускаю ее руку. – Ты грязная шлюха, и ты хочешь, чтобы с тобой так и обращались.

Ее взгляд падает на пол, и она закусывает нижнюю губу.

- Читать и смотреть… это не жизнь.

У меня нет желания обсуждать это с ней.

- Снимай одежду и все остальное.

Я отхожу к двери и закрываю ее.

- Я запру дверь, чтобы держать тебя в безопасности, не потому, что я беспокоюсь о том, что ты сбежишь. Ты знаешь, как долго мы сюда ехали. Скажи мне, котенок, ты думаешь, что сможешь убежать?

- Нет, сэр, - говорит она, неуклюже возясь со своим разорванным платьем.

- Это хорошо, потому что если бы ты это сделала, и я бы поймал тебя, наказал так, что ты не смогла бы сидеть, а затем трахнул все твои дырки, каждую из них. Этого ты хочешь?

- Н-нет. С-сэр. – Ее слова прерываются мягкими всхлипами. Я противлюсь желанию слизнуть соленые слезы с ее щек, но я честно волнуюсь, что если я буду более настойчив, это может отправить ее через край. Это дерзкий новый мир и мой котенок едва держится.

Как только ее одежда снята, я начинаю с ее воспитания и указываю на большой круг в балке и цепь, свисающую с него.

- Помнишь туфли, которые ты должна была принести?

Она только кивает.

Я смотрю на ее босые ноги и качаю головой.

- Твои пальцы устанут.

Выражение ее лица бледнеет, пока она не понимает, что я имею в виду. Она понимает, что если связать ее этой цепью, то только ее пальцы будут касаться пола, и было бы легче с красными туфлями, которые я говорил ей принести.

- П-пожалуйста…

Ее слова теряются когда опускаются плечи. Ее тело говорит мне, что она знает, что не может просить. Все на мое усмотрение.

- На колени.

Ее глаза устремляются на Андреевский крест, и она падает на колени.

- Хорошая девочка, - хвалю я, когда подхожу ближе. - Глаза опущены, всегда опущены. Я наклоняю ее голову вперед. - Я хочу, чтобы этот нелепый макияж исчез, но сначала я дал тебе обещание.

Я расстегиваю джинсы и вздыхаю. Ощущаю облегчение при освобождении моего пульсирующего твердого члена от давления. Обнаженная Эрика Эллис на коленях была моей мечтой, и теперь это моя реальность.

Когда она смотрит сквозь ресницы, видя, как я поглаживаю член, она задыхается.

- Нет, - говорит она со знакомым самодовольством в голосе. - Ты не можешь заставить меня. Я укушу его. Клянусь. Это просто смешно. Я не буду сосать тебе, только не так.

- Котенок, - мурлычу я, поглаживая ее волосы и наклоняя глаза назад. - Я никогда этого не говорил. Я сказал, что собираюсь трахнуть тебя в рот.

Она начинает сопротивляться, когда я толкаю ее на пол.

- Не двигайся без моего разрешения. Опусти глаза.

Я жду, пока она снова опустится на колени и склонит голову, прежде чем подойти к шкафу, который я тщательно проверил накануне. Хотя я хотел бы, чтобы она добровольно подчинялась, я должен признать, ее огонь эротичен. Так было всегда. Просматривая игрушки, я нахожу наручники и кляп паука, предметы, которые, как я и думал, мне могут понадобиться.

С моим твердым, смотрящим вверх членом, я беру выбранные мной игрушки и иду обратно к моему котенку. Прогуливаясь позади нее, я говорю:

- Положи руки за спину.

- П-пожалуйста…

Она замолкает, когда я наклоняюсь и слизываю ее слезы.

- Руки за спину.

Ее плечи провисают и она подчиняется. Манжеты, выстланные овечьей шерстью, не должны повредит ей или ее коже независимо от того, как сильно она потянет. Хомуты удерживают наручники и запястья вместе.

- Подними свою голову.

Затем она видит кляп и ее голубые глаза наполняются страхом.

- Что это такое?

Я глажу ее волосы.

- Я же говорил тебе, я трахаю этот умный рот. Я не позволю тебе укусить меня.

Она качает головой.

- Нет, пожалуйста. Я не буду кусаться. Я не буду.

- Открой рот, котенок. Я представлял это между твоих сладких губ.

Когда она держит губы вместе, я закрываю ей нос. Ей нужно всего несколько секунд, чтобы задохнуться. Когда она это сделает, я вставлю металлический кляп ей между зубов.

- Не сопротивляйтесь этому. Я не хочу причинить тебе боль.

Ее глаза расширяются, когда я прикрепляю кляп к резинке, которая крепится вокруг ее головы. Кляп имеет храповый рычаг и щелчок по щелчку ее рот открывается, пока она не начинает стонать.

- О, котенок, это прекрасно. Теперь ты позволишь мне трахнуть этот милый ротик. Согласись, или я открою его шире.

Она быстро кивает головой.

Я улыбаюсь, когда она безуспешно пытается заговорить. Кляп держит ее язык таким образом, что делает ее слова только звуками - эротическими и неистовыми звуками, побуждающими меня трахать ее рот.

- Вот и все. Не волнуйся, я собираюсь это сделать. Тебе не нужно умолять.

Я вонзаю свой член между ее приоткрытыми губами. Это не то же самое, что было бы, если бы ее губы были сомкнуты вокруг меня, но кольцо создает трение, и ее рот выделяет тепло. Я накручиваю ее волосы на руку и тяну, с каждым толчком все глубже, мои тугие яйца отскакивают от ее подбородка. Взад и вперед пока звук ее рвотного рефлекса не толкает меня через край.

Вместо того, чтобы кончать ей в рот, я отступаю, позволяя потоку моей белой, липкой спермы дождем литься на ее лицо. Она закрывает глаза и пытается отвернуться, пока я кончаю. Он попадает ее в рот, на волосы, в глаза и многое другое и на ее сиськи. Когда я выпускаю ее волосы, голова моего котенка падает вперед, моя сперма и ее слюни капают с подбородка.

Она такая охуенно сексуальная. Это не Эрика, которую видят зрители.

Зная, что я вижу ту ее сторону, которую никто больше не видит, мой член становится твердым. Я поднимаю ее за руку, пока она не встанет, и шаг за шагом веду к кровати. Она все еще не может говорить, но она сопротивляется, чтобы посмотреть на меня, чтобы посмотреть на меня и закричать, но в то же время, покорная часть ее, часть, которую она прятала, хочет быть послушной и держать глаза опущенными.

Мой член дергается от ее внутренней борьбы.

Слюна смешивается с его спермой и капает с моего подбородка. Я не могу глотать с этой штукой во рту, с тем, как она давит на мой язык. Я хочу умолять его снять ее. Я хочу накричать на него и сказать ему, что он монстр, и в тоже время, я хочу, чтобы он трахнул меня. Когда он тянет меня за руку, заставляя встать, все, о чем я думаю, это его член, но не во рту, а в моей киске. Потребность никогда не была такой большой, как когда моя киска сжимается для облегчения.

Мои ноги наталкиваются на кровать, когда он двигает меня назад. Он не останавливается, пока я не падаю на связанные руки на матрас спиной.

- Раздвинь ноги.

Я физически не могу бороться с ним, даже если я захотела бы. Но моя гордость не позволяет подчиниться. Я держу свои бедра вместе, зная, что если подчинюсь, то я не просто позволю ему увидеть меня, но он также увидит, как я возбуждена.

Виктор высокий, по крайней мере, на десять дюймов выше меня. Вероятно он тяжелее меня почти на сто футов, но не жира, а мышц. Он как кирпичный дом, и я ему не соперник. Его пальцы впиваются в мои бедра, когда он их раздвигает и легко раздвигает мои ноги на кровати. Я отворачиваюсь от стыда, когда он продолжает раздвигать ноги, обнажая мою киску, пока половые губы моей киски не открываются широко.