— Да, сэр.

— Хорошо. Тогда соси.

Он освободил свою эрекцию, идеально расположенную на уровне ее лица, и стянул джинсы вниз по бедрам. Со стоном она открыла рот и вобрала его. Гриффину пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться от крика, потому что оказаться в ней после всех этих лет чуть не стоило ему взорвавшегося мозга — и ослабило его самообладание.

— Вот так. Двигай головой. Соси хорошенько.

И она сосала. Провались оно все в ад, как она сосала.

Это было так хорошо, что он не мог стоять неподвижно. Гриффин схватился за веревки около ее грудей, чтобы было удобнее, и начал двигать бедрами. А потом он трахал ее рот, погружаясь глубоко, и она геройски подчинялась всем его требованиям.

— Боже, Кенна. Возьми меня. Возьми меня полностью, — выдавил он, погрузившись в ее горло и схватив ее затылок, чтобы удержать на месте. — Замри. Вот так. Замри, детка.

Наконец он вытащил член, и Кенна стала хватать ртом воздух, но все равно улыбалась и облизывала губы.

— Еще, пожалуйста.

— Хорошо. Я дам тебе еще. Но не смей кончать раньше меня. Ясно?

— Да, сэр. Пожалуйста, сэр.

Гриффин подошел ближе и снова вонзился в ее рот, и она без промедления заглотила его. Потом он обхватил ее тело и прижался губами между ее ног. Он лизал, гладил, сосал. Кенна закричала вокруг его члена, когда он принялся ласкать ее киску губами, языком и зубами. Обняв руками ее бедра, он добавил к чувственной пытке пальцы одной руки, а второй держал ее раскрытой. Когда его пальцы стали скользкими от ее возбуждения, он переместил их к ее заднему проходу и надавил.

Она испустила еще один захлебывающийся вопль.

— Не смей кончать, Кенна. Не раньше, чем проглотишь мое. Слышишь? — прорычал он, погрузив палец глубоко в ее попку.

В ответ она простонала. Это все, что она могла сделать.

И еще сосать его член изо всех сил. Что она и делала, пока Гриффину не пришлось зажмуриться и начать думать обо всех несексуальных вещах, только чтобы сдержаться.

Но, черт, у него никогда не получалось сопротивляться ее умению делать глубокий минет. А она продолжала насаживаться задней стенкой горла на головку его члена, задерживаясь в таком положении.

И Гриффин пропал.

С криком он кончил. Кончил так сильно, что его хватка на веревке, наверное, была единственным, что удержало его на ногах.

— Глотай, детка. Прими все, что я даю тебе, — прохрипел он. Когда самая интенсивная часть его оргазма прошла, он вышел из ее рта и произнес одно слово: — Кончай.

Он снова яростно набросился на нее, всосав ее клитор в рот, задевая его языком и трахая пальцем ее тугую дырочку. Кенна кончила почти сразу же, задохнулась, а затем закричала, ее мышцы сжались вокруг его пальца. Казалось, все ее тело напряглось в спазме, из-за чего весь подвес завращался. Гриффин утер лицо и убрал член в джинсы.

— Да, Кенна. Да. Мне понадобится от тебя больше, маленькая.

И он знал, как получить больше.

— Спасибо. Спасибо, Мастер Гриффин, — сказала она, ее голос снова был сонным.

— Какая сладкая маленькая сабочка, — сказал он, отойдя к комоду, чтобы взять нужное. — Но можешь еще не благодарить меня... — Он включил вибратор. — Пока не кончишь снова.

И прижал вибратор к ее клитору.

Кенна дернулась всем телом, как будто он ударил ее электрошокером.

— О, Боже, сэр. Это слишком... Это слишком сильно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Зеленый. Зеленый, сэр. Но...

— Тогда прими то, что я даю, — сурово сказал он. — И кончи еще раз. Так быстро, как сможешь.

Взявшись за одну веревку, чтобы удержать Кенну на одном месте, он сильно провел закругленным концом по ее клитору туда-обратно, отчего она застонала, задрожала и что-то залепетала.

— Мастер, я... Боже, я сейчас кончу.

— Дай мне это, Кенна.

У нее вырвался низкий жалобный крик, который превратился в утробный стон. От оргазма все ее тело задрожало и задергалось.

— Держу пари, ты можешь дать мне еще один, — сказал он, ущипнув ее сосок, и снова прижал к ней вибратор.

— Нет-нет-нет-нет, — застонала она. — Ох, твою мать.

Он всегда любил, когда она начинала ругаться, потому что обычно это показывало, насколько далеко она зашла.

— Правильно, детка. Дай своему Мастеру больше оргазмов.

Он шагнул ближе и обнял ее ягодицы одной рукой, а затем вонзил зубы в ее бедро. Не сильно. Не глубоко. Но достаточно.

Она снова кончила, на этот раз так сильно, что вырвавшийся у нее крик прозвучал так, словно у нее стучали зубы.

— Мастер, прошу... это так... хорошо. Хватит. О Боже, я... я... я... больше не могу.

Гриффину очень хотелось получить от нее еще один оргазм, но ему необходимо было удостовериться.

— Кенна, как твоя рука?

— Я... я... не могу, — бормотала она.

Он присел на корточки и посмотрел в ее расфокусированные глаза.

— Детка, можешь назвать мне свой цвет?

— Я... я... зеленый. сэр.

Нет. Она слишком далеко зашла, чтобы дать адекватную оценку своего состояния, что не имело бы такого большого значения, если бы у нее не было ампутации. Но Гриффин понятия не имел, как может подействовать на ее руку длительное висение вниз головой. А судя по часам, она уже провисела так двадцать минут.

Он нажал кнопки на пульте, чтобы опустить Кенну обратно, и встал на колени, чтобы поддерживать ее голову по пути вниз.

— Я тебя держу. Просто расслабься, а я развяжу тебя, хорошо?

Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх, но ее взгляд был не слишком осмысленным.

— Ладно.

Боже, она была чертовски прекрасна. И ему так сильно хотелось обладать ею, что он едва мог дышать.

Когда она опустилась на пол, Гриффин быстро убрал распорку и веревки с ее ног, потом нежно поднял ее в сидячее положение и прижал к груди, чтобы освободить от веревок торс и руки. Через несколько минут они сидели посреди кучи разбросанных веревок, и даже в этом было для него нечто прекрасное. Он прижимал ее спину к своей груди, ее тело покоилось между его коленей и бедер.

А потом она подняла колени и передвинулась вбок, чтобы прижаться к нему.

— Спасибо, сэр, — едва слышно прошелестела она.

Гриффин поцеловал ее волосы и взял ее обмякшее тело на руки.

— Ты была идеальна, Кенна.

В прилегающей комнате он положил ее на середину дивана, потом взял воду и полотенце и послал короткое сообщение Мастеру Лео в бар, чтобы им принесли поесть.

Укрыв ее, он устроился в углу дивана и положил себе на колени подушку, а потом дал ей знак лечь. Ее движения были вялыми и сбивчивыми, но она сумела устроиться на нем, уткнувшись лицом ему в живот. Она была достаточно близко, чтобы прикоснуться, так что он подчинился потребности гладить ее руку, пока она то погружалась в сон, то приходила в сознание.

Когда раздался стук, Гриффин тихо разрешил войти. Женщина-сабмиссив увидела дремлющую Кенну и аккуратно поставила поднос на журнальный столик.

— Спасибо, — произнес он одними губами. Она кивнула и выскользнула прочь.

Гладя волосы Кенны, он рассматривал поврежденную руку. Кожа над протезом была отмечена шрамами. Одни казались хирургическими, другие были более рваными и беспорядочными. На самом деле, чем внимательнее он приглядывался, тем больше мелких шрамов видел — на шее, сбоку на груди, что едва выглядывала из-под одеяла, даже сбоку на лице. И теперь, когда он об этом задумался, он также заметил бледные белые отметины на ее правой ноге, как будто что-то повредило все ее тело с одного бока.

Что за черт?

Неожиданно Кенна потянулась, выгнулась и посмотрела на него со слабой улыбкой.

— Извините, — прошептала она.

Он покачал головой:

— Не извиняйся. Когда ты достигаешь сабспейса — это потрясающе.

Она перекатилась на спину, отведя глаза, но недостаточно быстро, чтобы скрыть, что его слова заставили ее улыбнуться шире.

— Как твоя рука? — спросил он, все еще обеспокоенный.

— Весьма неплохо, — ответила Кенна, но некоторая уклончивость в ее голосе зацепила его.