Хуже того, Кенне казалось, будто кто-то подключил ее тело к электророзетке. Кровь пела от жара и желания. Кожу покалывало в предвкушении. Пульс участился, пока она не почувствовала его повсюду. Вот тебе и чувствовать меньше.

Кроме того, если он внимательно следит, то движение выдаст ее руку. И поскольку мужчина смотрел на нее так, будто хотел проглотить — или перекинуть через колено и разогреть ее задницу ладонью, — она была уверена, что следит он внимательно.

— Кенна? — спросил Гриффин, наклонившись, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Идем со мной. Сейчас.

— Да, сэр.

Он развернулся, и Кенна последовала за ним, испытывая облегчение, что идет справа от него и ее протез с другой стороны. Ей хотелось, чтобы этот разговор происходил с глазу на глаз, на случай если он больше не захочет играть с ней.

От этой мысли ее затошнило, но с другой стороны, никто же ведь еще не умирал от рвоты. В любом случае, она пережила гораздо худшее.

Она сразу узнала комнату для отдыха, куда он ее привел. Сколько ночей после сцен он заботился о ней в этой комнате? В самой обстановке не было ничего особенного: два черных кожаных дивана стояли напротив друг друга, разделенные журнальным столиком, а на книжной полке стояли бутылки с водой, массажный крем, мази для тела и сложенные полотенца и одеяла. Золотистое свечение торшеров создавало расслабленное настроение. Один взгляд на диваны — и она представила себя на седьмом небе, в полубессознательном состоянии, поглядывающей вверх на его сильный подбородок, где начинают появляться первые намеки на темную щетину.

Гриффин знаком показал, чтобы она входила первой, потом повернулся закрыть дверь, а Кенна встала в ту же позу, как в главном зале, — ноги расставлены, руки сложены за спиной, голова опущена. Ожидая.

Мастер Гриффин стоял так близко, что она различала отдельные нити его темно-серой рубашки. Несколько минут, которые показались ей бесконечными, он ничего не говорил. В тишине их дыхание казалось слишком громким. И эта тишина прояснила еще кое-что: ее дыхание учащалось, он ее волновал. Черт.

— Посмотри на меня, — наконец сказал Гриффин, повторяя приказ, отданный ей минутами раньше.

Кенна подняла голову и встретила его взгляд, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Последнее, чего ей хотелось, — чтобы он думал, что после всех этих лет она до сих пор страдает по нему. Ей очень нужно, чтобы он не отказал. Ей просто... нужен он. Ну, во всяком случае его помощь.

На лице Гриффина отразились эмоции, которые она не смогла распознать, и он покачал головой:

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу вернуться к этой жизни, сэр. Прошло много времени, и я соскучилась по этому. — Она сглотнула, в тишине между ними звук получился громким. — Мне это нужно.

Он склонил голову, внимательно изучая ее, наблюдая. Боже, Кенне казалось, что он видит все, и это одновременно и пугало ее, и вызывало трепет.

— Сколько времени прошло?

— Что, простите?

— Как давно ты в последний раз подчинялась доминанту?

Проклятье, этот вопрос вынудит ее открыть слишком много.

— Давно, сэр.

Это уклонение от прямого ответа, но все равно правда.

Конечно же, это его не устроило. Одна темная бровь выгнулась.

— Как. Давно.

Вниз по позвоночнику пробежал гнев, заставив Кенну встать ровнее.

— После вас никому, — сказала она, вложив в слова больше агрессии, чем намеревалась.

Его глаза расширились всего на мгновение, а губы разомкнулись. Медленно он снял с ее головы капюшон, а затем наклонился вперед, пока его щека не коснулась ее.

— Я буду выглядеть сволочью, если признаюсь, что мне это приятно? — спросил он низким-низким голосом, щекоча дыханием ее ухо.

Контакт заставил ее соски затвердеть, чего не мог скрыть ее наряд.

— Разрешите говорить откровенно, сэр?

Он хохотнул, почти самодовольно, и отодвинулся, так что они смотрели друг другу в глаза.

— Нет.

Черт бы его побрал. Кенна раздраженно фыркнула.

Он снова выгнул бровь:

— Это проблема?

— Нет, сэр.

Но проблема была. Потому что она больше не прежняя Кенна. После всего, что случилось, у нее появились некоторые сложности с управлением гневом, который она не всегда могла сдерживать, и она больше не чувствовала той уверенности, что раньше. В тот момент ощущение, что он веселится за ее счет, испытывало ее темперамент. Несмотря на то, что оно же заставляло желать его.

Удерживая ее взгляд, Гриффин медленно расстегнул три застегнутые пуговицы на своей рубашке и стянул хлопок с широких, мускулистых плеч. Он бросил рубашку на журнальный столик и снова повернулся к Кенне.

— Почему я, Кенна? Почему теперь, после стольких лет? После того, как ты ушла? — спросил он, скрестив руки на груди. Эта позиция подчеркнула мощь его бицепсов и твердые грудные мыщцы. Он был рельефным, но не перекаченным. Чертовски великолепным.

Но вопрос снова разбудил ее гнев.

— Почему вы говорите так, будто я бросила вас? — выдавила она. Как он может так думать?

И снова эта бровь.

— А ты не бросила?

У нее отвисла челюсть.

— Нет, я вас не бросала. Вы ясно дали понять, что не хотите серьезных отношений, и мне пришлось поступить так, как было лучше для меня в этом свете. Точка.

Он вздохнул, как будто сдерживая себя:

— Хорошо, тогда мне придется спросить еще раз. Почему я? Почему теперь?

Она с трудом сумела сдержать дрожь в голосе.

— Потому что вы можете дать мне то, в чем я нуждаюсь. И я только что поняла, что мне снова это нужно. Ясно? Но если вы не хотите участвовать в сценах со мной, только скажите.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы остаться на месте, перед ним, особенно когда внутри, как дикий зверь, ярился адреналин.

Гриффин покачал головой:

— Кенна, я просто спрашиваю. Так поступает хороший Дом, чтобы определить потребности сабмиссива.

Она опустила голову, но он взял ее за подбородок и заставил снова посмотреть на себя.

— Скажи мне, что тебе нужно, более конкретно.

Кенна глубоко вдохнула и облизала губы.

— Я... Мне нужно быть связанной. Мне нужно, чтобы вы забрали у меня контроль. Мне нужно, чтобы вы вытащили меня из собственной головы, как... как раньше. Мне нужно почувствовать себя хорошо о... — Она проглотила слово «опять». Слишком много оно выдавало.

Но он, конечно же, уловил и нахмурился:

— Закончи свою мысль.

Она покачала головой:

— Ничего, сэр. Это все.

Мгновение он просто смотрел на нее.

— Кроме бондажа, на что еще ты готова?

Кенна удивилась и испытала облегчение от того, что он не стал настаивать.

— Что угодно. Все. Как раньше, — выговорила она.

— Браслет, — сказал он, протянув свою ладонь.

Она дала ему левую руку, запястье которой обнимал белый браслет с цветными лентами. Движение заставило бабочек в животе носиться, потому что теперь в любую секунду ей придется показать ему и свою правую руку.

Его ладонь обняла ее руку, и он провел пальцами по лентам, которые обозначали, что она согласна делать, а что нет.

— Я, конечно, вижу здесь, чего ты хочешь, но я хочу услышать. Оральный секс?

— Да, — сказала она. Вопрос и образы, которые он вызвал, заставили ее сердце забиться быстрее. Потому что в Мастере Гриффине все было великолепным и впечатляющим. И вкусным.

— Да?

— Да, сэр, — торопливо исправилась она.

Он кивнул.

— Вагинальное проникновение? — Его большой палец провел по тонкому черному латексу, покрывающему ее руку. Легкое прикосновение заставило ее хотеть большего.

— Да, сэр.

— Анальный секс? — спросил он, щекоча кончиками пальцев ее ладонь.

Кенна вздрогнула:

— Д-да, сэр.

Ее тело испытывало такое нетерпение и потребность, что он мог бы велеть ей раздеться прямо там, и она бы послушалась.

— Что ты не договорила до этого?

У нее перехватило дыхание, и она убрала свою руку. Но он поймал ее запястье, крепко удерживая.