Как было указано выше, римляне долго еще в качестве средстваобмена, в качестве товара — посредника и платежного средства,употребляют скот, pecus. Позже они начинают употреблять металл иименно медь, aes, откуда позднейшие выражения —aestimatio(«оценка») и т. д. Но медь фигурирует в обороте вслитках ( aes rude, raudusculum), вследствие чего привсякой сделке необходимо было удостоверяться, во — первых, вчистоте предлагаемого слитка, а во — вторых, в его весе. Первоеудостоверялось звуком, издаваемым слитком при ударе о какой —нибудь другой предмет; второе взвешиванием (отсюда dependere —«платить», expendere — «выплачивать» и т. д.). Из этихпервоначально вполне реальных потребностей оборота сложилось многодействий, впоследствии уже чисто символических, вроде того,например, что при сделке должен был присутствовать (ненужный уже)весодержатель с весами, что дающий деньги ударял монетой по весам ит. д. (так называемая negotia per aes et libram, сделка припосредстве меди и весов).

И лишь значительно позже появляется монета. По мнению одних, ее начали чеканитьпри Сервии Туллии; по мнению других, при Сервии Тулиии государствостало только своим клеймом гарантировать чистоту слитка (таксказать, накладывать пробу — pecunia forma publica signata —деньги,помеченные государственным клеймом); чеканка же монеты установиласьлишь при демцемвирах(буквально: «коллегия десяти»); по мнениютретьих — и того позже. Во всяком случае, первой чеканной монетойбыл as libralis— acc, равный 1 фунту меди.

Такая «монетная система» сама по себе свидетельствует, что осколько — нибудь развитой торговле в то время и речи быть не может:с такой малоценной и тяжеловесной монетой может мириться толькодовольно примитивный хозяйственный быть, в котором редко и малопокупают и продают, удовлетворяя свои несложные потребности,главным образом, средствами своего же хозяйства.

Право, как совокупность общеобязательных норм или правилповедения, может найти себе выражение в двух основных формах,которые и называют поэтому источниками права; это именно обычайи закон. Обычай — это непосредственноепроявление народного правосознания, норма, свидетельствующая освоем существовании самим фактом своего неуклонного применения.Закон — это сознательное и ясно формулированное повелениеуполномоченной на это власти.

Из этих двух форм в истории всякого народа древнейшей являетсяобычай, и долгое время все право имеет характер обычного права. Конечно, в течениезначительного промежутка времени обычаи меняются, меняются частопри помощи судебных решений, которые затем делаются прецедентами,но все эти перемены старых обычаев, даже если в них есть элементсознательности, не выходят за пределы конкретных случаев,конкретных отношений. И лишь тогда, когда в среде того и другогонарода или иной автономной группы, быть может, на основанииконкретных наблюдений, назревает мысль сознательноустановить на будущее времяизвестную норму, как общееправило поведения, — лишь тогдапоявляется закон. Появление закона, таким образом, вистории каждого народа представляет весьма важный моментпробуждения социальной мысли, вступления на путь сознательного ипланомерного социального строительства.

Древнейший период римской истории обнаруживает в этом отношенииеще только первые, очень робкие шаги.

Как было указано выше, римляне начинают свою историю не безнекоторых, и притом уже довольно значительных, культурных иправовых основ, вынесенных ими еще из арийской прародины ивидоизмененных в период переселений. Ближайшим корнем, из котороговыросло римское право, было, конечно, право общелатинское, так какРим был только одной из латинских общин, членом единого nomenlatinum(«латинское имя», то есть имя единой «латинской» общности).Но, выросши из этого корня, римское право затем обособляется,развивается уже как нечто самостоятельное.

Первоначальным источником права, первоначальной формой егообразования и существования был и в Риме обычай— так называемые mores majorum, обычаи предков. Так же, как ивезде, эти обычаи предков на первых порах не отделялись отрелигиозных обрядов и правил нравственности. Но выше было указано,что римляне относительно рано начали уже принципиально отделятьсветское право, jus, от правил религии, fas: «fas ad religionem, jura pertinent adhomines», «fas lex divina, jus lex humana est».(«fas этобожественный закон, а jus это закон человеческий», то есть первоеустановлено богами, а второе — людьми) Не вполне еще ясное в периодцарей, это различие к началу республики уже окончательно выразилосьв упомянутом выше отделении светских магистратур от сакральных.

Но был ли обычай единственной формой права в период царей, илиуже в течение этого периода Рим, рядом с обычаем, знает инекоторые, хотя бы отдельные, попытки законодательства?

Некоторые данные, как будто, говорят в пользу этого. Так, Дионисий Галикарнасский(греческий писатель, живший в Римес 30 г. до н. э. Написал исследование римской истории сдревнейших времён до первой Пунической войны (264–241 г. дон. э.), частью сохранившееся до нашихдней)сообщает, что Сервий Туллий собрал 50 законов,отчасти Ромула и Нумы, отчасти своих собственных, предложил ихнародному собранию и получил утверждение этого последнего. Если быэто сообщение было верно, тогда мы имели бы действительно уже втечение царского периода то, что носит впоследствии наименованиеlex rogata, то есть подлинное законодательство по предложению царя,с участием народных собраний. Однако, сообщение это в современнойлитературе считается недостоверным; и действительно, если бы эти 50законов существовали, плебеи не имели бы оснований жаловаться наотсутствие писанных законов и требовать, как это было вскоре послеустановления республики, издания кодекса, получившего название XIIтаблиц.

Другой факт, как будто свидетельствующий о существовании такназываемых «царских» законов, или leges regiae, заключается в следующем. В концереспублики (время Цезаря) в Риме циркулирует сборник таких законов,приписываемый некоему Папириюи потому получивший название jus Papirianum. Циркулирует он скомментариями, написанными Гранием Флакком. Странно, однако, что ниЦицерон, ни Варрон ни одним словом не упоминают об этом сборнике.Предполагают поэтому, что он в их время еще не был известен и чтоон составлен не тотчас после изгнания царей, как повествует об этомпредание, а значительно позже. Что касается содержания JusPapirianum, то отдельные постановления, передаваемые нам из негоримскими юристами, несомненно, очень стары; но одни из них касаютсясакрального права и жреческого ритуала, в чем народные собрания небыли компетентны; другие, хотя и заключают нормы гражданского илиуголовного права, но являются, несомненно, не законами, изданнымицарями, а исконными римскими обычаями: предание только приписало ихтому или другому царю для придания им большей авторитетности, Такимобразом, и этот сборник не доказывает существования leges regiae, ивопрос остается открытым.

Тем не менее, несмотря на отсутствие прямых доказательств, едвали можно думать, что в Риме вплоть до установления республикизаконодательство не было известно. Уже вся так называемая реформаСервия Туллия, если вообще не относить ее к периоду республики,мыслима лишь как планомерное законодательное создание. Едва лиможно думать, что в период царей не чувствовалось потребностирегулировать те или другие отношения, почему либо обострившиеся,прямым установлением нормы. Но дело в том, что в силу принадлежащейцарю власти он во многих случаях мог установить такую норму путемсвоего личного приказа — наподобие того, как это делаливпоследствии республиканские магистраты в виде своих эдиктов. Такиецарские распоряжения (их можно было бы назвать leges dictae), как было указано выше,принципиально имели силу только до тех пор, пока издавший их царьоставался у власти, но, вероятно, многие таким путем установленныенормы прочно вростали затем в жизнь и делались неотличимыми отобычая. Независимо от этого, в тех случаях, когда царь желалособенно опереться на мнение народа, он, вероятно, обращался и кнародному собранию, и тогда устанавливаемая норма получала характерlex rogata. Но, конечно, такие leges regiae (как в одном, так и вдругом виде) гораздо чаще встречались в области государственногоуправления, то есть в области публичного права, чем в областиотношений частно — правовых, гражданских. При общей примитивностиграждански — правовой жизни возможно, что в этой сфере все ещенаходилось под действием неписанных mores majorum и лишь отдельныеконкретные отступления от обычного порядка (усыновление, завещание)нуждались в санкции народа.