Охраняя общественный порядок, государство запрещает те илидругие деяния, признаваемые им в этом отношении вредными, угрожаяза совершение их такими или иными наказаниями. Система норм,определяющих, какие именно деяния признаются преступными и какимнаказаниям подвергается преступник, составляет область уголовного права. В случае совершения кем —либо одного из таких запрещенных деяний государство в лице своихорганов (судебных и полицейских властей) производит расследование,судит и соответственно приговору осуществляет наказание. Системанорм, определяющих весь этот порядок производства, носит название уголовного процесса.

Круг деяний, признаваемых для всего общественного порядкавредными, чрезвычайно обширен: сюда входят не только деяния,затрагивающие общественный интерес прямо и непосредственно(например, измена, бунт, подделка монеты и т. д.), но и такиедеяния, которые prima facie наносят вред какому — нибудь отдельномулицу, но в то же время (посредственно) угрожают и интересам всегообщества — например, убийство, грабеж, воровство и т. д.Разумеется, этот круг преступных деяний не есть что — либо всегда —во все времена и у всех народов — одинаковое: деяние, признаваемоепреступным в одну эпоху и у одного народа, может быть совершеннодозволенным в другую эпоху и у другого народа.

Примитивные народы уголовного права и уголовного суда в нашем,только что описанном, смысле не знают: неразвившаяся инеокрепнувшая государственная власть преследование преступлений ещене считает в числе своих задач. Деяния, возмущающие общее чувствовсего народа, вызывают неорганизованную расправу, «самосуд» толпынад виновником («суд Линча»); деяния, направленные против тех илидругих отдельных лиц, вызывают месть самого потерпевшего или егоблизких. Государственная власть при этом ни во что невмешивается.

Расправа и месть при известных условиях (меньшей остротераздражения) заменяются выкупомпо соглашению между преступником, содной стороны, и потерпевшим или его близкими — с другой; такиесоглашения носят название частных композиций.

Обычай частной мести в высокой степени, конечно, способствуетнакоплению в обществе обостренных отношений; он сеет иногдадолговременную, переходящую из поколения в поколение и охватывающуюширокие круги лиц (семьи, роды), ссору и вражду между стороноюобидчика и стороной потерпевшего. Происходящие отсюда внутренниесмуты могут порою значительно ослаблять силу народа, стольнеобходимую, особенно в ту отдаленную и беспокойную эпоху, длязащиты от внешних врагов. Это обстоятельство и заставляет затемкрепнущую постепенно государственную власть взять на себярегламентацию уголовного суда и наказаний. Но первые шагигосударства в этом направлении еще робки и нерешительны. Примертакого переходного состояния представляет и Рим не только в периодцарей, но еще и в первые времена республики, как об этомсвидетельствуют законы XII таблиц.

Преступления, непосредственно затрагивающие интерес всегообщества (так называемые delicta publica — публичные деликты, тоесть уголовные преступления, за которые виновный не просто несётответственность перед потерпевшим, но карается государством.Название это в самом римском праве классической эпохи неприменялось (тогда подобные деяния именовались crimina, впротивоположность частным правонарушениям — delicta privata,порождающим лишь обязанность выплатить штраф потерпевшему), ужеподлежат в принципе суду государственной власти, то есть царя:неорганизованная расправа народа уже не считается явлениемправомерным. По преданию, одной из старейших римских магистратурявляются duoviri perduellionis(буквально: «коллегия двух по деламо государственных преступлениях»), помощники царя длярасследования дел о государственной измене в широком смысле слова.Существование этих должностных лиц в эпоху царей может бытьспорным, но едва ли может быть спорным то, что этого рода дела впринципе уже подлежат суду царя. Царь имеет неограниченное правонаказания — coлrcitio; он не связан при этом ни родомпреступления, ни мерой наказания: он может привлечь кответственности за всякое деяние, которое найдет преступным, иможет наложить всякое наказание, какое найдет нужным. Уголовногоправа в настоящем смысле еще не существует: нет еще точныхопределений ни того, что преступно, ни того, что может бытьналожено, как наказание. Какого — либо уголовного кодекса, хотя быи несовершенного, еще нет; принцип современного права « nullum crimen, nula poena sine lege»(«нет нипреступления, ни наказания без закона» )еще не действует; все заключено еще вбезграничной coercitio высшего представителя государственнойвласти, то есть царя.

Царь судит и решает, как первая, но в то же время и как высшая,окончательная инстанция; какой — либо апелляции на его решения недопускается. Царь может, конечно, предоставить окончательноерешение дела народному собранию, но это для него отнюдь необязательно.

Преступления против частных лиц, по общему правилу, ещерассматриваются как дело чисто частное самого потерпевшего, как delicta privata. Лишь немногие из них влекутза собой уголовное наказание, налагаемое по инициативегосударственной власти, и, таким образом, переводятся в разрядdelicta publica. Таково, например, убийство — parricidium; для делоб убийстве существовали, по преданию, особые quaestoresparricidii, но о них нужно сказать то же самое, что было только чтосказано о duoviri perduellionis; наказание за убийство — смертнаяказнь.

По законам XII таблиц уголовное наказание, и именно в видесмертной казни, влекут еще и некоторые другие преступления. Так,например, за умышленный поджогпреступник, как сообщает Гай, «vinctusverberatus igni necari jubetur», то есть подвергается телесномунаказанию и затем сжигается. Строго — тою же смертной казнью, poenacapitalis, — караются, далее, преступления земледельческие: умышленное нарушение межевых знаков(termini motio; здесьпримешивается еще сакральный мотив, ибо межи считались под охранойбогов; вследствие этого, по римскому преданию, еще Нума установил:«eum, qui terminum exarasset, et ipsum et boves sacros esse», тоесть что и виновник, и быки, при помощи которых было совершенопреступление, делаются обреченными каре богов, то есть последствиям«sacer esto»), похищениеи истребление посевов(«suspensum Cereri necarijubebant» — «обреченного [богине] Церере приказывают убить»), аравно их заколдование(«qui fruges excantassit» — «ктозаколдует плоды» и «qui alienam segetam pellexarit — «кто переманитчужой урожай»”. Наконец, poena capitalis влекло за собой исочинение пасквилей(«si quis occentavisset sive carmencondidisset, quod infamiam faceret flagitiumve alteri» — «если ктораспевал бы или сочинил песню, которая позор или бесславие длядругого делает»). В какой мере, однако, эти последние деликты могутбыть отнесены еще к эпохе до законов XII таблиц, сказатьтрудно.

За этими немногими и бессистемными исключениями все остальноесохраняет еще всецело частный характер. Так, например, членовредительствоеще по законам XII таблицпредоставляется частной мести по правилу «око за око, зуб за зуб» —«si membrum rupsit, ni cum eo pacit (то есть если не состоитсямировая сделка), talio esto»(«если повредит член тела и недоговорится с потерпевшим, пусть ему будет такое жевоздаяние») — принцип талиона. За преступления менее важныечастная месть уже, однако, запрещается; потерпевшемупредоставляется только право требовать в свою пользу известныйштраф. Этот штраф не есть штраф в смысле нашего уголовного права;он не взыскивается государственной властью для себя (не идет вказну), а рассматривается, как частный долг потерпевшему, которыйэтот последний может взыскать, но может и не взыскивать. Онявляется заменой прежних добровольных соглашений; он уже таксировангосударством, но и только: все остальное решается по началамчастного, гражданского права, и потому об этих частных обязательствах из деликтовбудет идти речь вистории гражданского права.