Рядом с царем стоит сенат(senatus), состоявший в древнейшее времяиз всех родовых старейшин, которые являлись, таким образом, какпредставители родов, членами сената ex officio(«в силу должностныхполномочий»). На это указывает уже упоминавшееся ранее совпадениечисла сенаторов с числом родов, по римскому преданию, а такженаименование сенаторов « patres»(«отцы»).Позже, однако, с постепеннымпадением значения родов и с усилением царской власти, этот принципродового представительства отпадает и сенат составляетсяназначением царя.

Роль сената по отношению к царю является чисто совещательной:сенат обсуждает по предложению царя те или другие вопросы, и егозаключения ( senatusconsulta) имеют принципиально значениесоветов, для царя юридически не обязательных, но имеющих, конечно,огромную фактическую силу. По отношению к народу сенат играет рольопекуна. Эта роль сказывается уже в описанном выше interregnum. Нои сверх того, всякий новый закон, принятый в народном собрании,нуждается еще для своей действительности в утверждении сената (такназываемый auctoritas patrum — власть отцов, которуюМоммзен справедливо сближает с auctoritas tutoris — власть опекуна).

Третьим элементов государственного устройства является народное собрание, то есть собрание всехвзрослых (способных носить оружие) полноправных граждан (то естьпатрициев). В основу организации этих народных собраний положеноописанное выше деление на курии, почему и самое собрание называетсяcomitia curiata, или (по способу своеговызова, через глашатаев) comitia calata(от глагола «calare» —«созывать криком», то есть через глашатая). Народное собраниесозывается по инициативе царя, который и вносит туда своипредложения. Предложения эти в собрании не дебатируются, а лишьпросто принимаются или отвергаются открытою устною подачей голосов(простым «да» или «нет»). Большинство голосов в данной курии давалоголос курии, а большинство голосов этих последних давало решениенародного собрания. Предметы ведомства народных собраний едва лимогут быть определены с достаточной ясностью. А priori можнопредположить, что в санкции народных собраний нуждались все новыезаконы, затрагивавшие более или менее существенно правовой стройобщества. В народном собрании, далее, происходит принятие кого —либо в состав патрициев ( cooptatio in patriciis), а также некоторыеважнейшие акты частно — правовой жизни — усыновление ( arrogatio) и завещание ( testamentum). Наконец, вероятно, в собранияхже решались и важнейшие вопросы текущей внутренней и внешнейполитики — например, вопрос об объявлении войны, о заключении мираи т. п. Но, вообще, передать или не передать тот или инойвопрос на решение народного собрания зависело всецело от воли царя,ибо и самое собрание без его воли состояться не могло.

Патриархальный характер древнеримского государственного строяустраняет мысль о каких бы то ни было юридических (конституционных)правах народных собраний по отношению к царю. Фактически, конечно,царь во всех важнейших случаях должен был искать опоры в народе, ноюридически его личная воля, его верховная власть ( imperium) ничем не была связана. Вместо того,чтобы вносить свои предложения в comitia, царь мог и самостоятельноповелеть (imperare) то, что находил нужным, и такое начальственноепредписание было для граждан так же обязательно, как изакон, — с тем разве только различием, что закон, принятый внародном собрании ( lex), есть jussus populi(«приказ народа»),обязательный навсегда (до отмены в таком же порядке); меж тем какличное предписание царя имеет силу лишь до тех пор, пока этот царьнаходится у власти, и, следовательно, со смертью его eo ipso(«темсамым») перестает быть обязательным.

Ввиду наличности всех трех описанных элементов, общий характерримского государственногоустройства этого периода представляется спорным. Ввиду того, чторядом с царем стоят сенат и народное собрание, государственноеустройство может показаться монархией конституционной; с другойстороны, ввиду отсутствия каких — либо юридических ограниченийцарской власти, оно может быть понято как монархия абсолютная;наконец, принимая во внимание выборный характер царской власти исравнительную полноту полномочий позднейших республиканскихмагистратов, в особенности диктаторов и консулов, можно идревнейший Рим счесть за республику, только с диктаторомпожизненным. Равным образом, спорен и внутренний характер этогоустройства: одни выдвигают в царской власти на первый план элементвоенный (например, Г. де Санктис), другие — элемент религиозный,теократический (например, Фюстель — де — Куланж) и т. д.

Все эти споры находят себе объяснение в том, что в гос.устройстве этого периода заключены еще все эти элементы вместе ичто к не сложившемуся еще строю нельзя прилагать наших нынешнихтеоретических категорий. И если уж желательно дать этому строюкакое — либо общее определение, то наиболее верным будет «патриархальный».Царь является патриархальнымвладыкой своего народа и стоит к последнему в таком же отношении,как paterfamilias к своей семье. Как в руках paterfamiliasсосредоточивались все функции семейной власти, так в руках царясосредоточивалось начальство над народом во всех сторонах егосуществования; как paterfamilias не ограничен ничем, кроме религиии общественного мнения, так не ограничен и царь в своем управлениинародом.

Религиозные верования и религиозная организация народа никогдане остаются без влияния на его жизнь и его правовые учреждения, ичем древнее эпоха, тем значительнее, по общему правилу, этовлияние. У одних народов влияние религии сильнее, у других слабее;у индусов или египтян, например, оно было настолько сильно, чтовсему их государственному строю придавало характер теократии.Такого значения у древних римлян религия уже не имеет (хотя,например, Фюстель — де — Куланж держится иного мнения). Римляне ужеочень рано стали отделять право светское, человеческое ( jus humanum) от права божеского ( jus divinum). Но при всем том и у римлянрелигия не оставалась без значительного влияния, причем это влияниебыло многообразно и проникало в жизнь различными путями. Укажемздесь лишь важнейшие из явлений этого рода.

Даже дойдя до принципиального признания всей отдельности jus divinumот jus humanum, нелегко in concreto(«в конкретномслучае») провести между их областями точную демаркационную линию,определить, что подлежит санкции светского права и что — санкцииправа сакрального. С другой стороны, при неразвитости и неполнотедревнего светского права многие отношения, подлежавшие впоследствиисветской юрисдикции, в древнейшее время находили себе защиту тольков религии.

Многие деяния, безразличные для права, считались нарушающимипредписания религии и по приговору сакрального суда навлекали навиновника то или другое, иногда очень существенное, наказание.Таким образом, рядом с светским уголовным правом существовало оченьсложное уголовное сакральное право.Так, например, вышебыло уже упомянуто, что отношения клиента к патрону стоялиисключительно под защитой религии: неисполнение патроном своихобязанностей по отношению к клиенту влекло за собой для вероломногопатрона высшее наказание — « sacer esto»(«patronus si clienti fraudemfecerit sacer esto»): он объявлялся обреченным мщению богов ипотому поставленным вне общения людей и вне всякой защиты закона.Религиозным преступлением считалось и нарушение клятвы, присяги: виновник подлежалбольшей или меньшей, личной или имущественной, каре с цельюочищения перед оскорбленными богами ( expiatio). Присяга же играла в примитивнойжизни древнего Рима чрезвычайно важную роль: ею подкреплялисьсплошь и рядом разнообразные договорные обещания, которые в глазахсветского права еще не имели никакой юридической силы; неисполнениетакого обещания являлось уже нарушением присяги и влекло за собойдуховный суд и expiatio. Как увидим далее, присяга имела огромноезначение и в древнеримском гражданском процессе.