Интересно, подумал Джехангир, придется сегодня идти в школу или нет? Ему нравится, как его зовет отец — Джехангла, это лучше чем мамино Джехангу, напоминающее детские дразнилки «гу-гу, га-га».

— Ну что, мошенник, что ты съел на этот раз?

— Ничего не съел, я в порядке.

Он знал, отец имеет в виду ту историю, когда он с ребятами из школы наелся запретных зеленых манго.

— Хочешь дома остаться? А то в школе тоже есть сортир.

Джехангир перестал жевать; прихлынувшая слюна понесла вон полупережеванный тост, грозя выбросить его на тарелку. Школьный сортир омерзителен, там воняет, как в общественных уборных на вокзалах. Мальчишки называли сортир «болотом». Джехангир удивился, когда впервые услышал это слово. Посмотрел в отцовском словаре: оказалось, у слова несколько значений. «Жаргонное название сортира» — говорилось в словаре; «мокрая губкообразная почва». Он представил себе мокрую губкообразную почву, представил себе, как ступает на нее нога, и согласился: «болото» — правильное название для школьного сортира.

На вопрос отца вместо него ответила мать:

— Сегодня Джехангу рискованно есть школьный обед. Я ему сварю рисовый суп.

Любимое блюдо — отварная баранина и белый рис. Он настроился на приятный день: почитать в уюте большой родительской кровати, заняться головоломкой озера Комо, потом обед, после обеда немножко поспать и опять взяться за книжку.

— И что ты будешь делать дома? — поинтересовался отец.

— Будет отдыхать и кое-что из уроков поделает, — опять ответила мама.

— И «Знаменитую пятерку» почитаю, — добавил Джехангир.

Йезад только плечами пожал:

— Не могу понять, чего ради в школьной библиотеке до сих пор держат эту чушь!

— Детям нравится Инид Блайтон, — возразила мать. — От ее книжек нет вреда.

Йезад сказал, что такая литература наносит огромный вред — она воспитывает в детях безразличие к родным местам, учит их ненавидеть себя за то, что они такие, как есть, мешает понять, кто они на самом деле. Он сказал, что в детстве тоже читал эти книги и стремился стать маленьким англичанином, да еще того типа, которого и в Англии-то не существует.

* * *

«Скорая» с выключенной сиреной пробралась через затор, закупоривший переулок, и, фыркнув мотором, остановилась перед «Приятной виллой». Роксана как раз кончила загружать скороварку: зеленая фасоль к обеду в первом отделении, баранина для Джехангира — во втором и просто белый рис — в третьем. Закрепила тяжелую крышку и отправилась на балкон развешивать белье.

Четырехэтажная «Приятная вилла» поначалу действительно была приятной для жизни. Но закон о контролируемой арендной плате и твердое намерение домовладельца не тратить лишнего довели дом до состояния большей части жилых помещений Бомбея: облупившаяся штукатурка, дырявые баки, обломанные водостоки. Дом, изначально окрашенный снаружи в персиковый цвет, теперь цветом больше всего напоминал подсохшую рвоту. Электропроводку почти начисто съели помоечные крысы. А балконные решетки кованого железа, некогда лучшее украшение дома, съедала ржавчина.

На балконе Роксана опять подумала про Йезада. Она помахала ему с балкона. Провожая на работу, они всегда целовались у двери, потом Роксана махала с балкона, и ее утренняя вспышка была забыта. Не забылась тревога по поводу уровня холестерина, нежелания Йезада проверить его или сократить потребление яиц.

Как дурное предзнаменование, внизу показалась машина «скорой помощи», похожая на крупное белое животное. Она глянула вниз поверх тяжелой охапки мокрого белья. После трех пасмурных и дождливых дней сегодня выглянуло солнце. Внимательно прислушиваясь к звукам из кухни, где шипела скороварка, уже набирая хороший пар, она принялась вешать белье на веревку, прихватывая каждую вещь прищепкой.

Встряхивая вещь за вещью, радуясь водяной пыли, летящей с белья, с удовольствием представляя себе, как будет пахнуть солнцем чистое белье, когда к вечеру она внесет его в дом. Ей вспомнилось, как Джехангир — года в четыре — обнимал ее, зарывался лицом в груду сухого белья и говорил: «Ты пахнешь, как солнышко, мама».

Теперь он больше так не делает, не обнимает ее так порывисто. И Мурад тоже. Теперь оба ведут себя сдержанно, зная, когда полагается обнять маму. Что же, растут, печально подумала Роксана. Скороварка свистнула, выпустив клуб пара, Роксана бросилась на кухню.

Свисток, знаменующий середину утра, вторгся в упражнения соседки с первого этажа. Она уже покончила с гаммами, теперь Дейзи Ичапория разогревала пальцы на стремительных коротких пассажах, которые энергично перепрыгивали с балкона на балкон «Приятной виллы», пересекаясь в пути со свистками скороварки.

— Честный обмен, — сказала однажды Дейзи в ответ на извинения Роксаны за ежеутренние помехи. — Мой шум в обмен на ваш.

Дейзи была первой скрипкой Бомбейского симфонического оркестра.

— Но мне так нравится слушать, как вы упражняетесь! Прямо как концерт!

— Как мило с вашей стороны, — приняла Дейзи комплимент и в свою очередь поделилась с Роксаной сведениями об опасностях скороварок, которые, как она уверяла, известны ей не с чужих слов. У Дейзи был немалый запас историй о взрывах и пожарах, о ланчах и обедах, взлетавших к потолку в опровержение законов земного тяготения. Дейзи со смаком рассказывала свои и чужие истории о стряпне, выходящей из-под контроля: о детонировавшем жарком, пославшем картофелины как маленькие пушечные ядра прямо в потолок, о кусочках мяса, рассыпавшихся шрапнелью; о креветочном карри, превратившемся в модерную живопись на кухонной стене, которую следовало бы взять в рамку, чтобы она приносила удовлетворение по меньшей мере четырем из пяти наших чувств. А сверхвысокие температуры скороварки делали невозможной очистку стен, поскольку пища приваривалась к штукатурке. И отодрать ее можно было только при помощи молотка и зубила, уверяла Дейзи.

Роксане были продемонстрированы пятна на кухонном потолке, которые, по словам Дейзи, были остатками свиного виндалу.

— И в тот же день, когда это случилось, я продала скороварку на металлолом, — сказала скрипачка.

Роксана внимательней прислушалась бы к предостережениям, не исходи они от скрипачки, по слухам, игравшей дома нагишом. На концерты БСО она, конечно, являлась одетой — в длинной черной юбке, в блузке с длинными рукавами, с ниткой жемчуга на шее, едва достававшей до ее бюста.

Весь дом знал, что Дейзи Ичапория мечтает войти в число мировых виртуозов. По «Приятной вилле» ходила шутка, что она играет нагишом в надежде соблазнить дьявола, чтобы он явился и наделил ее сатанинским владением скрипкой, тогда она бы играла как Паганини в юбке. Скрипачку соседки всерьез не воспринимали и за глаза звали Дейзи-простофиля.

Лично Роксана ни разу не видела, чтобы Дейзи обнажалась больше чем до солидного бюстгальтера и удобных панталон такого покроя, что вместе они вполне могли сойти за блузку с юбкой. Сама скрипачка объясняла свое пристрастие к облегченному наряду тем, что ей жарко играть из-за страсти, которую она вкладывает в музыку, страсти, заставляющей ее так обильно потеть, что соленые выделения, капающие со лба, подбородка и шеи, могут испортить ценный инструмент.

Бывало, что Дейзи, увлекшись игрой, забывала задернуть шторы, когда наступали сумерки и зажигался свет. Тогда под ее окном собиралась кучка зевак поглазеть на баджавалу,на музыкантшу. Кончалось тем, что кто-то из соседей стучался в ее дверь, штора задергивалась, любители музыки расходились.

Рассеянность скрипачки не шла из ума Роксаны при обсуждении взрывоопасности скороварок. Ей, пожалуй, немного льстило ощущение опасности, придаваемой обыкновенной кастрюле рассказами Дейзи. Роксане нравилось чувствовать себя повелительницей, укрощающей демона пара. Было бы глупо чересчур серьезно воспринимать Дейзи.

Правда, совсем не обращать внимания на ее истории тоже неразумно, поэтому свисток скороварки отвлек Роксану от белой машины «скорой помощи».