— Нет, если ты хочешь…

— Да, я хочу. Я сейчас, словно собака, который дали кусок мяса на веревочке. Только я его проглотил, как за веревочку дернули. А тебе не кажется, что грех так издеваться над голодным животным?

Она послушно легла рядом и закрыла глаза.

Вадим вновь почувствовал себя полным идиотом и вскочил с кровати со словами:

— Это черт знает что! Черт знает! — Забегал по комнате. Олеся лежала тихо. Наконец он успокоился и сказал: — Хорошо. Пусть будут звезды. Только уточни: во сколько?

— В десять пойдем на пляж.

— У тебя там что, свидание назначено? С тем парнем?

— С каким парнем?

— Не прикидывайся!

— Телефон у тебя, — напомнила Олеся.

— Ладно.

Он вновь прошелся по номеру, потом подошел к телевизору и включил его. В девять часов вечера начались «Новости». Невольно напрягся: по первому каналу телевизионщики все еще обсасывали, смакуя, подробности случившегося ночью громкого заказного убийства. Теперь уже никто не говорил: «различные версии», «на бытовой почве». Когда одного за другим кладут двух генеральных крупного концерна, речь может идти только о больших деньгах. А бизнес, как выяснилось, солидный. Более чем. Несколько заводов по производству бытовой химии, предприятия очень прибыльные, оборот большой. Либо конкуренты постарались, либо…

— «СИлКоБытХим» был основан тремя предпринимателями: Сергеем Сидоренко, Ильей Михеевым и Константином Дурневым. «С», «Ил», «Ко», — радостно сообщила хорошенькая корреспондентка. — Большая часть акций принадлежала Михееву, который и стал генеральным директором. Илью Михеева убили два месяца тому назад. Дурнев, который временно стал исполнять его обязанности, по слухам был за слияние с другой крупной компанией, против чего активно возражал Сидоренко. По подозрению в убийстве Михеева был задержан некий Дмитрий Сенников, который умер в тюремной камере от сердечной недостаточности…

— Господи, как надоело! — не выдержал он. -Каждый день одно и то же, одно и то же! Оскомину уже набило! Сердечная недостаточность! Да ежу понятно, что компаньоны затеяли дележ имущества! Теперь все достанется третьему, Сидоренко, что ли? Полная фигня! И концов не найдешь! Завтра скажут, что убийца задержан, а послезавтра, что у него в тюремной камере открылся понос, отчего случилось кровоизлияние в мозг. И дело закроют. Раньше вообще ничего не говорили, и народ жил спокойно. Теперь каждый день пугают, причем, по сути, все то же самое. Мы по-прежнему ничего не решаем. Все решают за нас. Так зачем пугать? Чтобы не дергались, так, что ли? На фиг эту политику!

— Вадим, успокойся.

— Да не могу я уже это слушать! Выключи!

— …случилась трагедия. Единственный сын Дурнева трагически погиб вчера в результате несчастного случая. Всего за несколько часов до того, как двумя выстрелами в упор был убит отец. Константин Дурнев так и не узнал о смерти единственного сына, — скорбно сообщила тележурналистка. — Жена Дурнева находится в шоке, нашему корреспонденту так и не удалось с ней побеседовать…

— Надо думать! И муж, и сын.

— Вот видишь, — заметила Олеся. — Богатые тоже плачут.

— Ага. Золотыми самородками.

— Нет, Вадим. Это слезы, — тихо заметила Олеся. И выключила телевизор.

Он так и не понял, отчего настроение резко испортилось. А телевизор она выключила зря. Ему до смерти хотелось взглянуть еще разок на шофера. Должны ведь показать. С утра засело в мозгу: вспомнить, где именно его видел. А видел вчера. Навязчивая идея. Вроде бы и ни к чему, но, пока не вспомнишь, не успокоишься. Останется ощущение чего-то недоделанного. Не склеротик же он, в конце концов! Молодой, здоровый мужик, и с мозгами все в порядке. Гусев. Ренат Гусев. Незнакомо. Сто процентов. А лицо знакомо. Значит…

— Вадим, тебе нехорошо?

— Нормально.

— Уже темнеет. Я буду собираться?

— Делай, что хочешь.

Забыть… К черту Гусева! Олеся порхает по комнате, собирая вещи. А купальник-то у нее есть? Или под звездами надо плавать непременно нагишом? А что? Было бы забавно!

— Знаешь, среди вещей, которые мне отдали, есть совместный купальник. Думаю, что я в него влезу, — сказала Олеся.

— Да?

— Он растягивается. Я уже примерила. В ванне.

— Очень хорошо.

Часам к десяти она собрала сумку, чтобы отправиться наконец на пляж. Он к тому времени немного успокоился. В ванной натянул плавки, мельком глянул на себя в зеркало. М-да-а… Не герой-любовник, это уж точно. Надо смотреть правде в глаза. Похудеть бы килограммчиков этак на пять. Хотя бы. Может, это и хорошо, что в первый раз Олеся увидит его в плавках ночью. Солнце безжалостно, не то что мать-луна. Эх, иметь бы такую смазливую мордашку, как у Гусева… Да когда же это кончится наконец?!

— Ну, пошли? — спросил, выйдя из ванной комнаты.

— Пошли! — весело ответила Олеся.

И они пошли. Спустились на первый этаж по крутой лестнице, застланной пестрой ковровой дорожкой. Внизу никого из обслуживающего персонала не было. Да и отдыхающие разбрелись, кто куда. Вечер на юге — время, благодатное для развлечений. Солнце уже не жжет, зато деньги жгут карманы. Деньги, деньги… Как же плохо без денег!

У моря он сразу же отметил, что таких дураков, как они с Олесей, на пляже больше нет. То есть в воду никто лезть не хочет. Сидят, слушают шум прибоя, музыку, которая долетает с открытой веранды ближайшего кафе, курят, пьют пиво. Но лезть в воду?

Глупая же девчонка мигом разделась и кинулась к воде. Он поднял голову, отыскивая звезды. Гм-м-м…

— Сумасшедшая, — негромко сказал кто-то из сидящих на пляже.

— Или пьяная, — прокомментировали из группки людей, стоящих у самой кромки воды.

— Молодость — глупость, — вздохнули справа.

Сунув голую ногу в воду, он тут же все понял. Вода обжигала! Оказывается, что море в начале июня было еще холодным, а уж ночью и вовсе ледяным. Да и погода в этом году не баловала. Олеся же смело заходила в воду. Темнело, и он вдруг испугался. Потонет еще, не дай бог! Крикнул:

— Олеся! Назад! Я кому сказал?!

Она все-таки окунулась в воду. И даже проплыла несколько метров. Но, когда девушка выскочила из воды, зубы у нее стучали.

— Довольна? — ехидно спросил он, закутывая ее в полотенце.

— Д-д-д-да… — не сразу сумела выговорить она. — А т-т-т-ты?

— А я, спасибо Создателю, в здравом уме, -заверил Вадим дрожащую девушку. — Тебе надо выпить горячего. Посиди здесь, я за кофе сбегаю.

— А д-д-д… Д-деньги?

— Полтинник у меня найдется, — усмехнулся он.

И быстро зашагал к ближайшему кафе. Мысленно ругался. Ну что за дура? Одно слово: баба. Сказала бы просто: не хочу с тобой спать. Нет, шкуру с себя живой сдерет, лишь бы удержать при себе мужика, даже если он ей на хрен не нужен! Про запас, что ли? Тьфу!

Когда возвращался, показалось, что возле Олеси кто-то крутится. Мужчина? Тот самый? Неужели он оказался прав, когда говорил о свидании на пляже?

Когда подошел, девушка была уже одна. Сидела, кутаясь в полотенце, и все так же дрожала.

— На, — протянул ей Вадим стаканчик с горячим кофе.

— С-с-с…

— Кто это был?

— Н-н-н…

— Понятно. Не скажешь.

— Н-не знаю.

— Вот что, милая: ты бы разделась, а? Давай я подержу полотенце, а ты снимешь мокрый купальник.

— Б-б-б…

— На голое тело. Джинсы и футболку натянешь на голое тело. И хорошо, что я прихватил свитер.

После того как Олеся сняла купальник, вытер ее, чувствуя себя — ни больше, ни меньше — заботливым папашей, помог одеться и отдал свой свитер. Одевшись в сухое и выпив кофе, девушка согрелась окончательно.

— О! А вот и звезды появились! — сказал он, глянув на небо. — Может, еще разок? Под Большую Медведицу? Нырнешь?

— Какой ты…

— Милая, на всякого такого романтика, как ты, должен приходиться один здравомыслящий человек. Такой, как я. Простой, приземленный, ни к чему не стремящийся. Иначе человечеству грозит полное вырождение.