Настя прекратила печатать и оторопело взглянула на Лизу. Та, не замечая ее взгляда, продолжала вдохновенно диктовать:

«Я устала бороться со всеми проблемами, возникающими в нашей жизни все чаще и чаще. Помимо постоянных увлечений женщинами муж также частенько злоупотребляет алкоголем. Конечно, он не пьяница, как его отец, но главная проблема в том, что он страдает патологической формой опьянения».

Настя аж подскочила:

— Ты откуда такое берешь? — Она смотрела на подругу со смесью уважения и обиды.

— Телевизор надо смотреть, сейчас во всяких ток-шоу и не такое говорят! Пиши! — сурово приказала Лиза.

«Если он выпивает больше положенной нормы, то становится почти неуправляемым. Думаю, из-за такой дурной наследственности и возникли проблемы в развитии нашего ребенка, который сильно отстает от своих сверстников как физически, так и умственно».

— Не буду я такое писать! — возмутилась Настя.

— Пиши! Чем больше наврешь, тем легче поверят, все так говорят. — Не обращая внимания на возмущение подруги, Лиза смотрела в окно и продолжала сочинять:

«Я почти с облегчением отпущу его к другой, тем более что при этом мне не придется больше видеться с его родителями, свекром-алкоголиком и вечно болеющей матерью, за которой, кроме меня, никто не ухаживает. Я согласна остаться с ребенком, с которым мне вполне хватает забот, конечно, если супруг будет поддерживать нас материально. Но, дорогая Света, меня беспокоит одна проблема. Должна ли я предупредить ту молодую женщину, которая, возможно, искренне любит моего мужа, обо всем, что ее ждет? Иногда мне кажется, что да, а иногда я думаю, что если она уводит его из семьи, пусть даже распадающейся, то пусть получит то, что заслуживает. Я знаю, что это недостойные мысли, но я не могу от них отделаться. Помогите мне».

Лиза закончила диктовать, подошла к Насте и с нескрываемой гордостью за свою изобретательность перечитала написанное.

— Так, — подытожила она, — теперь подпись. Надо, чтобы она сразу поняла, от кого это. Что бы написать? А, вот! Подпиши внизу имя с фамилией и ваш телефон, она наверняка его знает. Так во многих мейлах делается, такая стандартная подпись.

Настя сделала все, как велела подруга, и посмотрела на нее.

— Давай! — кивнула Лизавета, и Настя нажала кнопку «Отправить». С минуту они, как завороженные, смотрели на экран, будто ожидая немедленного ответа.

— Ну вот, — сказала Лиза, — теперь будем смотреть, что получится.

— А если она не испугается? — с сомнением произнесла Настя.

— Придумаем что-нибудь еще. Я тебя не брошу! — Лиза обняла подругу.

Через пять дней Настин отец пришел домой необычно рано и, не снимая куртки, прямо прошел в гостиную. Настя замерла у себя в комнате, вся обратившись в слух.

— Нам нужно поговорить, — глухо сказал он Настиной маме и решительно выключил телевизор, по которому шел какой-то интересный фильм. Пройдясь из угла в угол, он сел напротив жены. — Как ты могла такое сделать? Как ты могла опуститься до такой пошлости?

— Костя, я тебя не понимаю, — спокойно ответила та.

— Не понимаешь? Еще скажи, что тебе ничего не известно ни о Светлане, ни об идиотском письме, которое ты ей написала! Это же надо было такого навыдумывать! — Константин просто задыхался от душившего его возмущения. — Послушай, ты же умная женщина, никак не ожидал от тебя подобной глупости.

— А, кажется, я начинаю понимать. Светлана — это та девица, с которой я как-то видела тебя, так? — Жена посмотрела на Костю с усмешкой. — Это твоя срочная работа, совещания, местные командировки, да? Из-за нее мы уже несколько месяцев не можем нормально отдохнуть, потому что ты вечно занят?

— Ну да! Да! Если тебе нужно мое признание, да!

— Я не следователь, и признания мне не нужны. Мне нужен муж и отец моей дочери, нужен хозяин дома, в конце концов. Но если тебя все это не устраивает, тебя никто не держит, иди к ней, иди! — Мама произносила резкие слова твердым голосом, но Настя каким-то внутренним чутьем ощущала звучащие в них страх и боль от всего пережитого за последние месяцы, всего того, что мама тщательно скрывала от окружающих.

— «Иди к ней», — передразнил ее Костя, — после всего того, что ты ей понаписала? Бедная девочка всему поверила! Это же надо было такого напридумывать! Она шарахнулась от меня, как от прокаженного. Что ты так на меня смотришь? — набросился Костя на жену.

— Насколько я понимаю, там тебе дали от ворот поворот… — Мама говорила по-прежнему спокойно, но теперь это спокойствие скрывало внутреннее торжество. — Что ж, с возвращением, милый, — не без сарказма произнесла она.

Отец возмущенно вскочил и вышел в коридор, громко хлопнув дверью, однако вскоре из коридора послышались легко узнаваемые звуки. Вот он достал тапочки, скинул ботинки, уронил вешалку, выругался, потом, видимо, повесил куртку, прошел в ванную, зашумела вода… Через несколько минут отец был уже на кухне, хлопнула дверца холодильника, затем раздался его недовольный, но все же более спокойный голос:

— В этом доме найдется что-нибудь поесть?

Только тогда мама поднялась с кресла и направилась на кухню.

На следующий день Лиза встретила Настю обычным вопросом:

— Ну как?

— Эта Света его послала! — гордо заявила Настя.

— Класс! И что? — не отставала жадная до подробностей Лиза.

— Что, что? Мама с папой поссорились, конечно. Но кажется, все неплохо. — Настя улыбнулась. — К ночи уже разговаривали нормально и спать пошли вместе… А потом папа заглянул ко мне и сказал, что в выходные мы все вместе едем кататься в Шувалово! Спасибо тебе, Лизка! Теперь я всегда буду тебя слушаться!

Может быть, именно из-за этого случая Настя решила в будущем стать психологом. В небольшом городке, где она жила, учиться на психолога было негде, но под боком был Питер, и Настя выбрала для себя Петербургский университет. Будучи девочкой серьезной и целеустремленной, в десятом классе она поступила на заочные подготовительные курсы, занималась с репетиторами, даже штудировала студенческие учебники по психологии.

Лизавету же в это время настигла первая настоящая любовь. Объектом ее пылкого чувства стал ничем не примечательный, к тому же немолодой, как казалось тогда Насте, руководитель городского народного театра Леонид Евгеньевич. Девочки сначала вместе посещали студию при театре, но в девятом классе Настя забросила эти занятия, а Лиза, напротив, стала посещать их с удвоенным усердием, не уставая твердить подруге, как талантлив их руководитель. Леониду Евгеньевичу было за тридцать, и облик этого несостоявшегося актера говорил о том, что мир, в котором ему приходится существовать, несправедлив к гениям. Леонид с пренебрежением отзывался о своих именитых коллегах, заявляя, что не хочет пресмыкаться и одалживаться за то, чтобы получить место в каком-то столичном театре. Гений постоянно носил один и тот же вытянутый на локтях свитер, демонстрируя полное отсутствие интереса к бытовым мелочам, и все время пребывал в дурном настроении, которое влюбленная Лизавета принимала за погруженность в творческие раздумья. Презрение ко всему земному не помешало, однако, Леониду в один прекрасный день обратить внимание на симпатичную школьницу, которая смотрела на него влюбленными глазами на всех репетициях. Зимой десятого класса Лиза стала оставаться в театре допоздна для каких-то дополнительных репетиций. Настя, даже рискуя показаться занудой, не раз говорила подруге, что неплохо было бы заняться подготовкой к экзаменам. На все это Лиза легкомысленно отвечала, что мечтает посвятить себя сцене, и загадочно добавляла: с протекцией у нее проблем не будет. Леонид Евгеньевич считает ее очень перспективной и обещает обо всем похлопотать, а уж его слово значит многое.

Настя, погруженная в свои заботы, не придавала особого значения Лизиным откровениям, пока однажды, на перемене, подруга шепотом не сообщила ей, что у них с Леонидом «все было». Целая буря противоречивых чувств захлестнула тогда Настасью, это был и страх за то, что Лизкины похождения станут известны ее родителям и в школе, и необъяснимое отвращение к Леониду Евгеньевичу, и жгучая зависть, что подруга уже вошла во «взрослую жизнь» и прикоснулась к самой великой, как считала Настя, тайне — тайне любви. Хоть Лизка и говорила Насте почти разочарованно, что ничего особенного в этом нет, что она даже не может понять, из-за чего все человечество поднимает такой шум вокруг секса, но Настя все равно стала считать себя бесконечно отставшей от жизни старой девой.