Волна возбуждения наполнила ее изнутри, и она свела ноги вместе, пытаясь унять волнение. Она сжала соски своих грудей и почувствовала, что между бедер стало влажно. Она никогда ничего подобного не испытывала.

Майкл дал Ханне почувствовать вкус греха, не удовлетворив ее желания.

Майкл стоял на борту корабля «Орфей», глядя на коричневую воду. Корабли, на которых ему приходилось плавать прежде, были гораздо меньше, возможно, длиной футов сто пятьдесят. В отличие от них этот в длину достигал почти шестисот футов.

Большая центральная дымовая труба выпускала легкий пар, над ней возвышалось еще шесть мачт со свернутыми парусами, деревянная палуба была надраена до блеска.

«Орфей» совершил свое первое плавание лишь месяц назад, и корабль находился в превосходном состоянии.

В качестве пассажира первого класса Майкл испытывал странное чувство.

Он поправил узкие рукава своего нового двубортного черного суконного сюртука. Сюртук был сшит точно по нему и сидел на Майкле превосходно. Воротник и галстук терли ему шею, и он испытывал неловкость. Этот наряд стоил больше, чем его жалованье за три года, и Майкл тосковал по удобству своей поношенной одежды.

Он не хотел менять свою внешность, но граф настоял:

— Никто не поверит, что вы занимаете высокое положение в обществе, если не будете выглядеть соответствующим образом.

Граф настоял также на том, чтобы Майкл путешествовал как дворянин, напомнив ему, что его сотрудничество поможет улучшить условия жизни солдат.

Сотни людей на Крымском полуострове умирали с голоду из-за нехватки продовольствия.

Когда он вернется на фронт, все будет по-другому, уж он об этом позаботится.

Майкл схватился за манжеты своего сюртука, чувство вины снижало удовольствие, которое он мог бы получить от этого путешествия. Он не заслуживает изящной одежды и роскошной каюты на пароходе, следующем в Бремерхавен.

Граф уже дал ему два новых костюма, которые он сможет продать. Ему выданы сотни фунтов на расходы, предназначающиеся на новый гардероб по приезде в Лохенберг. Майкл не намеревался тратить на себя ни пенни, если только это будет возможно.

Позади себя он слышал голоса других пассажиров, поднимающихся на борт корабля. Майкл договорился, чтобы миссис Тернер ехала с обслуживающим персоналом, никому не доверяя присматривать за ней. Не пройдет и недели, как она снова потеряется или забудет поесть.

Граф был против, но настойчивость Майкла победила. Вне всякого сомнения, миссис Тернер донимала прислугу по поводу своего дорожного сундука, желая удостовериться, что никто не уронил его или не оставил царапин.

Майкл слышал ее голос, тревожный и взволнованный, пока она осматривала корабль. Он не сказал ей их истинного места назначения, просто дал понять, что это поездка в Германию, и приказал обслуживающему персоналу не открывать, куда они плывут на самом деле.

Нет причины ее расстраивать.

Другие пассажиры заполняли каюты корабля. Майкл мог угадать их социальный статус, не зная имен. Герцоги и виконты, леди и лорды. Те, кто был о себе слишком высокого мнения, чтобы общаться с простыми людьми.

Майкл следил за миссис Тернер, чтобы убедиться, что никто не станет ее беспокоить. Несколько мужчин бросали на него вопросительные взгляды, словно пытаясь понять, знакомы они с ним или нет.

Майкл сделал вид, будто не замечает этого, ведь он не принадлежал к их обществу.

И вдруг он услышал тихий голос женщины. Майкл узнал этот голос и знакомую интонацию.

Леди Ханна Честерфилд. Что, ради бога, она делает на этом корабле?

Неужели она последовала за ним?

Майкл развернулся, намереваясь встретиться с ней лицом к лицу. Ханна поймала его взгляд, покраснела и кивнула в знак приветствия.

Ясно, она знала, что они поплывут на одном корабле. Почему она не сказала об этом, когда они вделись?

На ней была серая кашемировая длинная мантилья, отделанная бахромой, а под ней темно-синее платье. Ее серая шляпка была украшена кружевом, лентами и кремовыми розами. Безупречно одетая, Ханна держалась как королева.

Судя по большому количеству дорожных сундуков и прочего багажа, который внесли на корабль ее слуги, она отправляется в продолжительное путешествие. Майкл увидел ее брата Квентина, поднявшегося с последним из слуг. Тот тихо переговорил с сестрой, потом обнял ее. Это было прощание.

Что происходит?

Майкл ни на мгновение не поверил, что присутствие Ханны на корабле оказалось простым совпадением, даже если бы «Орфей» был одним из самых роскошных пассажирских пароходов.

Мгновение спустя все разъяснилось. Граф подвел к нему леди Ханну.

— Лейтенант Торп, вот дополнение к нашей путешествующей компании, — сказал он. — Маркиз Ротбурн попросил меня сопроводить его дочь леди Ханну Честерфилд, до имения ее кузенов в Германии, когда узнал, что я возвращаюсь домой.

Майкл подумал, что лохенбергский граф устроил это для того, чтобы ему легче было манипулировать им. Но он не позволит никому причинить вреда леди Ханне и сможет довести это до сведения графа.

— Леди Ханна, — поприветствовал ее Майкл.

Как и он, внешне Ханна была невозмутима.

— Лейтенант Торп.

Между ними словно возникла ледяная стена.

Граф фон Рейшор откашлялся.

— Лейтенант Торп согласился сопровождать меня в Лохенберг, чтобы вести дела от имени Британской армии.

— Рада слышать, что вам дали столь важное поручение.

Ханна знала о миссии Майкла, но он подозревал, что ей очень хочется задать ему несколько вопросов.

— Когда ваш отец принял решение по поводу вашего путешествия? — спросил Майкл, переводя разговор на нее.

— Несколько дней назад.

«Ссылка» — вот верное слово. Принцесса, запертая в башне, вдали от тех, кто может облить ее презрением.

— Простите, — извинился граф фон Рейшор. — Я должен переговорить с капитаном по поводу нашего размещения в каютах. Скоро вернусь. — Он жестом указал одной из служанок Ханны оставаться поблизости.

Как только граф удалился на расстояние, откуда не мог ничего услышать, Майкл тихо спросил:

— Почему ваш отец выбрал Рейшора для вашего сопровождения? Он что, совсем потерял голову?

Ханна, казалось, растерялась, но мгновение спустя гордо подняла подбородок:

— Папа хочет, чтобы я вышла замуж за иностранного графа или герцога, а у графа фон Рейшора много знакомых.

Это Майкла совсем не удивило. Леди Ханна принадлежит к высшему обществу. Если она не достанется лондонским искателям ее руки, наверняка деньги ее отца вымостят дорогу к браку с иностранцем.

— Значит, если у него есть подходящий титул и достаточно денег, остальное не имеет значения? — Эти слова вырвались у Майкла помимо желания. Высказав их, он почувствовал себя негодяем.

Но воспитанная леди Ханна не показала и виду, что это задело ее чувства.

— Мне не позволено выходить замуж за человека, который не имеет средств, чтобы содержать семью.

— Ваш отец не позволит вам выйти за купца, милочка. Даже если у него есть миллион фунтов.

Люди, такие как маркиз, заинтересованы в улучшении социального статуса своей семьи.

— Чем выше титул у искателя вашей руки, тем вероятнее, что вы получите разрешение отца на брак.

— И среди титулованных особ встречаются достойные люди, — возразила Ханна. — Не все такие, как Белгрейв. Многие оценят целомудренную девушку, которая желает создать уютный семейный очаг.

— Такую, как вы?

Ханна залилась краской, и Майкл пожалел, что вовремя не придержал язык. Она ни в чем не виновата. Ему следовало бы заверить ее, что ничто не изменилось, что она осталась такой же, как раньше. Но это ложь. Она никогда не будет той же из-за скандала, который следует за ней по пятам.

Тогда и он тоже вел себя отнюдь не благородно. Воспользовался невинностью Ханны, допустил тайные объятия и запрещенные прикосновения.

Сейчас перед ним была другая Ханна, сдержанная, застегнутая на все пуговицы. Она совсем не похожа на ту, которая льнула к нему, целуя.