Длинная мантилья с высоким воротом скрывала ее шею, и Майкл спросил:

— Вы получили назад свое ожерелье?

— Получила. Вы могли бы вернуть его лично. — В ее тоне слышался намёк на упрек.

— Я подумал, что лучше всего будет не видеть вас снова. — Его голос прозвучал грубее, чем он хотел.

Ветер играл со шляпкой Ханны, а она не отводила взгляда от чайки, кружащей над пароходом. Этим утром ее голубые глаза с зеленым отливом были почти серыми.

— Вы правы, конечно. — Ханна плотнее запахнулась в свою мантилью. — Я достаточно оскандалилась. Нам лучше оставаться как можно дальше друг от друга.

Она сказала это твердо, но при этом на ее лице он увидел выражение одиночества, а в глазах непролитые слезы. Она пристально смотрела на береговую линию, словно не знала, когда снова сможет увидеть родную Англию.

Матросы принялись отвязывать концы. Паровые двигатели заурчали, когда начали уносить судно от пристани и вниз по реке.

Майкл хотел произнести слова утешения, но подумал, что от этого Ханне будет только хуже. Он застыл, глядя на воду, ожидая, когда она уйдет.

Но прошло довольно много времени, а Ханна стояла поблизости, положив руку в перчатке на деревянные перила, Майкл украдкой посмотрел на нее, губы ее были сжаты, щеки бледны от прохладного морского воздуха. Он помнил вкус ее губ, сладкий, как сочная ягода.

— Почему вы так пристально смотрите на меня? — спросила она шепотом.

— Вы не желаете удалиться в свою каюту? — предложил он.

Это было скрытое желание понять, не хочет ли Ханна от него избавиться. Он ожидал, что она, вместо ответа, гордо удалится, подобрав юбки.

Ее лицо зарделось, но она осталась на месте.

— Пока не хочу, — сделав глубокий вдох, произнесла она. — Думаю, мы с вами способны держаться друг с другом в рамках вежливости. Мы пришли к соглашению, что в нашем поведении не будет ничего не уместного.

Неужели?

Майкл скептически приподнял бровь, но девушка, казалось, ничего не заметила.

— Как у попутчиков, у нас нет выбора, мы ведь хотим избежать дальнейших сплетен. — Ханна расправила плечи. — Если мы попытаемся избегать друг друга, это может вызвать дальнейшие разговоры. Я предлагаю вести себя вежливо и в соответствии с приличиями. Хорошо? — осведомилась она. — Это для вас приемлемо?

В этот момент его взгляд был прикован к миссис Тернер. Ему вдруг пришло в голову, что ночью он не сможет следить за вдовой. Ему нужен кто-то, чтобы защитить ее, если с ней случится один из ее обычных приступов.

Глядя в глаза леди Ханны, он уточнил:

— Вы хотите сделать вид, что мы незнакомы друг с другом. Что я вас никогда не целовал.

Ее охватила легкая дрожь, но она кивнула.

— Тогда взамен я хочу от вас одолжения. — Прежде чем Ханна смогла возразить, он продолжал: — Здесь… есть пожилая женщина, которую я знаю много лет. Ее зовут Абигейл Тернер, и она присоединилась к нашей компании в этом путешествии.

Хотя он мог бы найти другое место для миссис Тернер, он не доверял никому другому заботиться о здоровье вдовы.

Другие не поймут ее состояния и не будут сочувствовать ей. Майкл не хотел, чтобы миссис Тернер отправили в психиатрическую лечебницу, если с ней случится приступ.

Ханна не ответила, и он не был уверен, слышала ли она его, пока она наконец не сказала:

— Продолжайте.

— Миссис Тернер становится несколько забывчивой. Ей нужен кто-то, кто бы за ней присматривал, — продолжал он со всей серьезностью. — Она склонна попадать в неприятности, когда сама того не желает.

— И чего вы от меня хотите?

— Не позволите ли вы миссис Тернер присоединиться к вашим служанкам? Я не могу следить за ней по ночам, а с нами не путешествует ни одна служанка.

— Она может к нам присоединиться, — Тут Ханна внимательно посмотрела на него, изучая выражение его лица. — Почему она для вас так важна?

Его никогда прежде об этом не спрашивали; и он на самом деле не хотел этого объяснять. Абигейл Тернер жила по соседству с его семьей всю жизнь. Она тайком совала ему сладости, когда его мать это не видела, разрешала им с Генри строить крепости в спальне из простыней и старых подушек.

Сколько он помнил, она была для него как тетка или крестная.

— Она спасла мне жизнь, — признался он. — После того как меня ранили под Балаклавой, миссис Тернер выходила меня.

— Как тяжело вы были ранены?

Он посерьезнел:

— Я выжил. Чего о большинстве своих солдат я сказать не могу.

Он подумал о Генри Тернере. Не проходило и дня, когда бы он не желал умереть вместо сына Абигейл.

— Ради вас я с радостью присмотрю за ней, — предложила Ханна, протянув ему руку для пожатия.

Майкл протянул руки и взял ее ладонь в свои. Внезапное прикосновение опалило его.

Майкл сделал шаг к ней, а она отступила назад, задев плечом один из тросов.

На самом деле он не собирался начинать эту игру в кошки-мышки, но ее реакция была интригующей. Ханна казалась возбужденной, будто не знала, как быть с его неожиданным вниманием.

В ее глазах не было страха. Нет, в них было ожидание.

Майкл протянул руки и взялся за оба каната, он не прикоснулся к ней, но это был намек на объятия. Ханна покраснела, но не сдвинулась с места. Она осмотрелась вокруг, поблизости никого не было.

— Почему ваш отец заставил вас путешествовать с чужими людьми? — спросил Майкл.

— Граф друг папы. Они знакомы несколько лет.

Майкл сделал шаг ближе и тихо спросил:

— А вы его хорошо знаете?

— Не слишком. — Почувствовав неловкость от его вопросов, Ханна добавила: — Но папа никогда не позволит, чтобы мне причинили вред.

Она многозначительно посмотрела на его руки, но он не убрал их. Майкл хотел понять, что она чувствует к нему.

Он сгорал от желания отвести ее с верхней палубы вниз, прочь от посторонних глаз. Целовать, пока она не обессилеет. Ощущать её обнаженное тело под собой.

— А кроме того, есть вы, — сказала она тихо. — Вы же защитите меня, если я буду нуждаться в защите.

На это он усмехнулся. Чем больше времени он проводил подле нее, тем сильнее ее желал. Майкл позволил своей руке слегка задеть ее руку, и она вздрогнула при прикосновении. Ханна действительно не представляла, в какой опасности находится.

— Вы пытаетесь запугать меня, — возмутилась она. — А я знаю, ничего такого на самом деле не случится. Вы не посмеете сделать мне больно.

Майкл наклонился ближе, так, что его дыхание было у ее щеки.

— Моя дорогая, вы меня вовсе не знаете, верно?

— А вы… вы тоже меня не знаете.

Ханна расправила плечи, приподняв подбородок так, что ее рот оказался всего в нескольких дюймах рот его губ.

— Я достаточно осведомлен о таких леди, как вы.

— И что это означает?

— Вы живете связанной строгим кодексом правил. А я из тех, кто нарушает эти правила.

— Вы верите, что я довольна такой жизнью? — спросила она. — Мне не позволено даже выбирать, что надеть, или решать, что есть. — В ее глазах было отчаяние. — Я не могу вернуться к своей прежней жизни, — тихо сказала Ханна. — Она ушла навсегда. На этот раз я хочу сама делать свой выбор. — Ханна оттолкнула его руки. — Я хочу есть что пожелаю и носить одежду по своему выбору. — Она успокоилась, сделав глубокий вдох. — Я хочу свободы.

Майкл увидел в ней отчаянную решимость.

— У вас есть два дня, прежде чем мы достигнем Германии. Возможно, меньше.

Пристально глядя на него, она прошептала:

— Тогда я должна наилучшим образом воспользоваться своим путешествием.

Да поможет ей Бог! Майкл надеялся — что она так и сделает.

Ханна провела добрую часть дня, обследуя дамский салон и прогулочную палубу со своей служанкой Эстель. Она встретила других дам, путешествующих первым классом, и большинство, казалось, были настроены вполне дружелюбно. Одна из дам настоятельно посоветовала ей тщательнее осмотреть корабль, и Ханна была довольна тем, что обнаружила. Она ожидала, что морская поездка будет отвратительной, но оказалось, этот корабль великолепен, даже роскошно устроен.