Бен знал, что понравился Элис Густафсон и что она заплатит ему за потраченное время (как — это другой вопрос), но мысленно похвалил себя за то, что сооб­разил не поднимать пока вопрос о пятистах долларах, которые выложил мадам Соне за портреты Гленна. На самом деле вместо того чтобы пытаться объяснить раз­ницу между двумя комплектами рисунков, он показал Элис только один, «реальный» вариант. А в целом, до­бавив эти пять сотен к цене реанимации своего брау­зера и к тому, что он заплатил нескольким людям во Флориде за оказавшуюся бесполезной информацию, и предположив, что потерял несколько заказов во время работы в Солнечном штате [25], Бен пока еще не обанкро­тился.

Если эта шестисотмильная увеселительная поездка в Город королевы [26]окажется пустой, решил Бен, тогда все, он выходит из игры. Он выбросит из головы и ужасные фото Гленна, и газетную историйку про Хуаниту Рамирес, и загадки мадам Сони. «Охрана органов» может обратить­ся в органы охраны правопорядка, а он, Бен, снова займет­ся преследованием и подглядыванием.

^{Отче, прости неразумных деток!}

^{Ты нас простишь, ну а мы — Тебя...}

В изумрудном ожерелье парков с великолепным кон­цертным залом, художественными галереями, универси­тетом, богемным кварталом, спортивными площадками и зоопарком, Цинциннати всегда казался Бену таинствен­ной жемчужиной среди других городов. Сверившись со страницей из Мап-Квест [27], он съехал с шоссе и свернул к реке Огайо. После восьми часов, проведенных за рулем, его несговорчивая спина просила об отдыхе. Что бы ни случилось в доме номер 4а на Лавровой улице, в ближай­ших планах Бена стояли мотель и горячий душ.

Густые облака, непрекращающийся дождь и тот факт, что Цинциннати расположен у западной границы восточ­ного часового пояса, делали ранний вечер темным, как полночь. Мап-Квест провел Бена через восточную часть центра города к низине реки с кривыми улицами, узкими переулками и похожими на склады зданиями, давно тре­бовавшими ремонта.

В отличие от своих коротких и плохо освещенных сосе­док, Лавровая улица имела указатель. Бен остановился за углом и задумчиво посмотрел на запертую крышку ящика для перчаток, решая вопрос, есть ли смысл брать с собой «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Кроме единс­твенного занятия в тире пару лет назад, Бен ни разу из него не стрелял и надеялся, с учетом скромных масштабов своих целей, что не придется стрелять и впредь. После не­долгого колебания оружие было оставлено на своем мес­те. С сумкой из мягкой кожи дело обстояло иначе. В ней лежали фонарик с чехлом, небольшой ломик, набор от­мычек, цифровая видеокамера и цифровой фотоаппарат, лазерное подслушивающее устройство, веревка, моток бе­чевки, изоляционная лента и еще куча разных приспособ­лений, которые можно было вместить в сумку, не сломав молнии.

Движение в этом районе было не оживленное. Чувст­вуя, как сильнее забилось сердце, Бен сунул фотографии Гленна в наружный карман сумки и надел свою скаутскую кепку, надвинув козырек на глаза. Выключив свет в сало­не своего видавшего виды «рейнджровера», он тихо от­крыл дверцу. Выдался тот редкий за годы работы частным сыщиком случай, когда ему действительно предстояло за­няться сыском.

На улице вдоль безликого ряда мастерских, гаражей и складов из бетона, гофрированного металла и даже дерева стояло несколько машин. От дороги здания отделял узкий разбитый тротуар, а сами здания — еще более узкий про­ход. На дороге повсюду были выбоины, заполненные гряз­ной дождевой водой.

Идя по тротуару в тени зданий, Каллахэн свернул на Лавровую улицу. Чтобы взглянуть на тридцатидевятифу­товый «эдвенчер», Бен побывал в автоцентре недалеко от Чикаго. Сейчас он с облегчением заметил, что эта улица была шире, чем почти все остальные. Все еще размышляя о том, может ли фургон размером с автобус заехать в ка­кое-нибудь из зданий, Бен заметил перед одним из них — деревянным, обшарпанным — просторную площадку, за­валенную мусором. Само здание было высотой в два-три этажа и когда-то, видимо, использовалось в качестве амба­ра. В стене, обращенной к улице, виднелся проем, закры­тый парой массивных дверей на металлических рельсах, достаточно большой, чтобы в него вписался фургон. Если на Лавровой улице был дом 4а и если там скрывался тридцатидевятифутовый дом на колесах, то это место являлось самым подходящим. А где-то рядом должна быть и вход­ная дверь, сообразил Бен.

Не обращая внимания на дождь, он осторожно двинул­ся по узкому, не больше трех футов, проходу между зда­ниями. По дороге ему попалось единственное окно на вы­соте пяти футов, но изнутри оно было закрыто занавеской. На улице, параллельной Лавровой, в зданиях не имелось ни окон, ни дверей, одна сплошная стена в двадцать пять футов, увенчанная острой крышей. Бен оглядел улицу и вернулся назад вдоль другой стороны здания, подсвечивая себе фонариком. Примерно на середине пути он обнару­жил в стене дверь, которую искал. На массивной деревян­ной панели выделялись установленные совсем недавно ручка и замок.

Вскоре после того, как Бен стал частным сыщиком, он прослушал специальный курс для детективов по обраще­нию с замками почти всех известных типов. В дополнение к недешевому обучению он получил приложение в виде на­бора похожих на пластиковые карточки пластинок самой разнообразной формы и связку из двадцати толстых про­волок, изогнутых под причудливыми углами и названных по имени их изобретателя комплектом Таггерта. Какое- то время Бен тренировался на замках в своей квартире, а также на дверях друзей и соседей, и достиг достаточного умения в выборе нужной проволочки и работе с ней. Но все это выглядело игрой в приключения. За последующие годы у Каллахэна не было ни одного повода применить свои навыки. До сегодняшнего дня.

Практически невидимый в темном проходе, Бен прило­жил к двери свой стетоскоп и несколько минут вниматель­но прислушивался. Изнутри не доносилось ни звука. Вы­тащив из сумки комплект Таггерта, он принялся за работу. Только четвертая по очереди проволочка зацепилась за что-то внутри. Поворот вправо — и замок открылся. Глаза Бена еще не привыкли к почти полной темноте, но он уже знал, что фургон здесь.

Тридцатидевятифутовый «эдвенчер» стоял, занимая почти все внутреннее пространство помещения от стены до стены. Бен проскользнул в дверь, бесшумно прикрыл ее за собой и опустился на одно колено на бетонный пол, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Когда шум в ушах стих, Бен снова достал фонарик и посветил им по сторонам.

Сверкающий фургон с закрытой дверью и зашторен­ными темными окнами резко контрастировал на фоне за­хламленного гаража со стенами, сложенными из грубого камня. Бен отметил, что Скайлер Гейнс оказался прав, припомнив, что на задней стенке фургона не было окон. От крыши фургона до потолка имелось пятнадцать-двадцать футов свободного пространства, лишь несколько балок пересекались над ней. К крыше были прикреплены кон­диционер, антенна и нечто похожее на тарелку спутнико­вой связи. Слева от Бена возвышались полки со щетками, кистями, тряпками и десятком банок и аэрозолей с крас­кой. Справа полки тоже были заполнены очистителями, растворителями и грудой запчастей. Но за этими полками показалось нечто более интересное — короткая лестница, ведущая наверх к небольшому помещению, похожему на офис, с двумя окнами, обращенными внутрь гаража.

Бен направился к офису, пытаясь отогнать противную мысль о том, что его более разумный образец для подра­жания предпочел бы, прежде всего, не появляться в оди­ночку в подобном месте. Подхватив кожаную сумку, он медленно поднялся по лестнице, оказавшейся на удивле­ние крепкой. Через стекло Бен разглядел стол, стул, шкаф с двумя выдвижными ящиками для папок, факс, копиро­вальную машину и компьютер. Две стены без окон были неокрашенными, а дверь офиса оказалась запертой.