— А, ясно, тогда спасибо, — не дав Когане закончить, Ёсихико снял ложкой немного крема с тёртым чаем и поднес ко рту.

— Какого чёрта ты без спроса ешь?!

— Да ладно, дай попробовать. Платил-то за него я.

— Где это слыхано, чтобы человек ел подношение богам?!

— Но ты подумай хорошенько.

Пытаясь успокоить Когане, у которого аж шерсть дыбом встала, Ёсихико посмотрел по сторонам и заговорил на тон ниже. Когда Когане злился, то начинал разговаривать очень грубо, но пушистому лису весьма трудно выглядеть грозным.

— Если ты говоришь, что съешь лишь те «мысли», что я вложил в парфе из тёртого чая, то само-то оно останется. Нехорошо оставлять несъеденной вещь, за которую заплачено столько денег. Или боги считают, что к еде можно относиться пренебрежительно?

Ёсихико сыпал резонными аргументами, оправдывая долгие годы общения с искренне верующим другом. По ходу дела он ещё раз приложился к парфе и попробовал примешанные к нему сладкие каштаны. Когане смотрел на него с разинутым ртом, а затем застучал лапой по столу.

— Я не говорил о том, что можно относиться пренебрежительно! Как раз поэтому я и в самом деле собирался съесть его! А ты его у меня…

— Короче, есть ты всё-таки будешь? — Ёсихико недоверчиво посмотрел на лиса.

Почему бы ему просто не признать, что он будет есть, и дело с концом?

Когане быстро помолился, ловко хлопнув передними лапами19, а затем, пока его вновь не обокрали, быстро укусил верхушку парфе.

— О!.. В-вот это блаженство! — уши Когане вздернулись, глаза широко раскрылись, а тело вздрогнуло так, словно его ударило током. — Столько лет я жил и не знал о том, что в мире людей есть настолько вкусные вещи!..

— Вот и хорошо. Заказ выполнен.

— Я же говорил, это не заказ!

— Ладно, вот тебе данго.

Ёсихико выудил из парфе белоснежный шарик и поднёс ложку к носу Когане. Это увидел один из парней, сидевших в кафе, и ошалело заморгал, когда шар бесследно исчез в воздухе.

— Какая неописуемая мягкость и приглушённая сладость!..

— А вот это — желе из тёртого чая.

— О-о-о, эта мягкая тёмно-зелёная смола отдаёт чайным ароматом!..

Каждый раз, когда ложка оказывалась во рту Когане, со стороны казалось, будто парфе неожиданно исчезает с неё. Ёсихико внимательно следил за тем, чтобы некоторые ложки доставались и ему. Если парфе будет каждый раз так пропадать, это может вызвать подозрения со стороны других посетителей. Ему хотелось, чтобы его просто сочли чудаком, который любит периодически махать ложками с парфе в воздухе.

— Ёсихико, не мог бы ты передать мне ещё ложку того зелёного бульона?!

— Какой ещё бульон?.. Это сироп. Ты мне аппетит портишь.

— И это мой каштан! Ты уже ел!

— А! Понял, понял! Не бесись.

После каждой ложки измазавшийся кремом лис возбуждённо рассказывал свои впечатления о том, что оказалось у него на языке. Ёсихико, наблюдавший за этим, в какой-то момент заметил, что мягко улыбается, чего с ним не случалось уже очень давно.

Вечером того же дня Ёсихико лежал дома в постели и рассматривал молитвенник, но был вынужден подняться из-за бесконечных соприкосновений шерсти с его кожей. Конечно, мягкий мех трогать приятно, но когда он так настырно лезет к тебе, то начинает мешать.

— Зачем ты ещё и домой ко мне пришёл?..

Рядом с Ёсихико, оккупировав половину его кровати, уснул похрапывающий Когане. Судя по тому, как иногда дёргались его лапы и хвост, он смотрел какой-то сон. После слов Ёсихико лис снова взмахнул хвостом и попал ему по лицу.

— Пока не… исполнишь заказ как следует… не уйду… — повторил спящий Когане те же самые слова, которые беспрестанно выговаривал перед тем, как уснуть.

Похоже, он остался недоволен тем, что его заказом стало парфе с тёртым чаем, которым к тому же пришлось делиться с Ёсихико. Собственно, Ёсихико уже успел основательно поспорить с ним, имеет ли право лис говорить так после того, как поел со столь счастливым видом.

— Вот настырный… — с кислым видом отозвался Ёсихико, удивляясь тому, что Когане даже во сне стоит на своём.

Ёсихико ожидал, что после выполнения заказа в молитвеннике появится красная печать, как на страницах с поручениями, выполненными дедом, но этого не произошло. Значит, заказ ещё не выполнен?

— Хотя, погоди-ка…

Ёсихико пришла в голову идея, так что он вылез из кровати, спустился по лестнице, а затем достал из телефонной тумбочки красные чернила и вернулся обратно. Что, если печати рядом с именами божеств не вырисовываются сами, а проставляются богами-заказчиками? В таком случае заработать печать Когане удастся, только уговорив его.

Посмотрев на почему-то звучно храпящего и разлегшегося на его постели Когане, Ёсихико хитро ухмыльнулся. То, что он накормил лиса парфе, — неоспоримый факт. Поэтому чувства вины у него не появилось.

Следующее утро началось с гнева божественного лиса, увидевшего поверх своего имени ярко-красную печать, которую не ставил.

— А-а-ах ты! Какого чёрта ты без спроса поставил печа-а-ать?!

В тот день Ёсихико проснулся от того, что Когане безжалостно колотил его красной от чернил правой передней лапой.

— Если я правильно помню, Кацураги — это та самая земля, где Каму Нунакава Мими-но-микото20 основал дворец Такаока-но Мия.

Впервые оказавшись в поезде, Когане припал к окну, словно маленький ребёнок, и не сводил глаз с проплывающего пейзажа. Лишь через несколько минут он смог успокоиться и начать говорить.

— К тому же именно здесь располагалось сердце владений клана Кацураги. Впрочем, это ты, конечно же, знаешь и без меня…

— Чего? Впервые слышу, — лениво ответил Ёсихико, трясшийся в пригородном поезде на Нару и прижимавший к коленям любимую сумку, похожую на почтальонскую.

К счастью, в будний день поездом пользовалось не много людей, поэтому не следовало всё время соблюдать осторожность. Остальные пассажиры наслаждались покачиванием вагона и копались в смартфонах.

— Что?! Нынешнее поколение такому не учат? И что у вас вместо этого?!

— Ну как что… эта, как её… ханива 21?

Историю Японии Ёсихико учил лишь в школьные годы, больше пяти лет назад. К тому же в последний год обучения он вместо неё сделал выбор в пользу всемирной истории, поэтому мало что помнил.

— Какое дурацкое время. Люди, живущие в стране восходящего солнца, не знают историю своей родины…

— Кстати, Когане, ты ведь бог оммёдо? Оммёдо пришло из Китая, так что же ты так за Японию душой болеешь? — спросил Ёсихико, бросая подозрительный взгляд.

Возможно, он так проникся после долгих лет жизни здесь?

Когане сокрушённо вздохнул и перевёл взгляд золотистых глаз на Ёсихико.

— Оммёдо, синто и так далее — не более чем классификация, которую люди зачем-то придумали. Я изначально был японским богом, люди просто дали мне имя в духе оммёдо. Неважно, отношусь я к синто или оммёдо, это не меняет того, что когда-то страна восходящего солнца почитала меня наравне с другими богами.

— Т-так вот что произошло?..

— Да, именно это. Ведь люди даже меняют порой имена восхваляемых в храмах богов, руководствуясь собственными нуждами или просто своим пониманием божественного, — непринуждённо добавил Когане, а затем посмотрел на Ёсихико с любопытством. — Впрочем, я удивлён, что ты, будучи невеждой в этих вопросах, упомянул слово «оммёдо».