Но прошло время, и ему доверили продолжить работу деда — то, что мог сделать лишь он.

— К слову… просто к слову… — всё ещё сомневавшийся Ёсихико повернулся к Когане. — …Каков твой заказ?

Когда он наконец задал вопрос, Когане сразу поднял просиявший взгляд.

— Решил наконец согласиться на должность?

— Не знаю, решил или нет… но подумал, что спросить стоит.

Трудно согласиться, когда тебе предлагают лишь роль замены. Однако Когане не хотел слышать этих отговорок и поставил вопрос ребром:

— Так решил или нет?!

— Х-хорошо, я согласен, согласен! Мне просто нужно работать, пока вы не отыщете замену, так?!

Даже если он станет временным лакеем, возможность продолжить дело деда казалась Ёсихико единственной правильной дорогой в жизни, за время которой он уже успел потерять и мечту, и работу.

— Хорошо, — услышав ответ Ёсихико, Когане вновь уселся ровно. — Мой заказ не так уж сложен.

И, после небольшой паузы, лис объявил:

— Как я уже говорил, людей, прославляющих богов на фестивалях, становится меньше, и из-за этого боги теряют свою силу. Мне нужно, чтобы ты придумал, как пробудить в людях Японии почтение и уважение к богам и осознание необходимости фестивалей.

Между Ёсихико и Когане просвистел порыв сентябрьского ветра.

— Э-э… что-то мне кажется, что такой заказ я выполнить не смогу… — Ёсихико отвёл взгляд и почесал затылок.

— Ч-что?! Ты отказываешься?! — Когане выпучил глаза.

— Я ведь не политик и не настолько харизматичен, чтобы повлиять на жителей всей Японии. К тому же я понятия не имею, как изменить психику людей так, чтобы они вновь начали проводить фестивали.

Когане глухо прорычал в ответ на объяснения Ёсихико. Тем не менее, Ёсихико считал, что не мог ответить по-другому. В конце концов, он лишь разочаровавшийся в жизни инвалид, который хоть и начал выбираться из дома, но так и не может найти работу. Его возможности сильно ограничены, ведь он не какая-нибудь девочка-волшебница.

— Х-хорошо, раз так, то для начала мне хватит и населения Киото. Уж повлиять на людей этого исторического города ты…

— А-а, нет-нет-нет. Я же сказал, это невозможно. У тебя нет никаких заказов, которые я мог бы исполнить сам, не вовлекая в это других людей? — Ёсихико перебил Когане и усел на каменную ступень малого святилища.

Когане смотрел на него ошарашенным взглядом.

— Следи за своими словами! Ты не мог бы относиться ко мне, к богу, уважительнее?!

— Да-да, слушаюсь и повинуюсь… сойдёт?

— А-а ну стоп! Это был не заказ! — одёрнул Когане собеседника, уже готового кивнуть и закончить разговор.

Ёсихико обернулся и посмотрел на святилище, продолжая сидеть на каменной ступени. Он вновь убедился, что по сравнению с основным святилищем это совсем маленькое и неухоженное. Когане говорил, что провёл в уединении много лет, но сколько же точно времени он тут прожил? Если бы Ёсихико заперся в таком маленьком помещении, а затем, спустя годы, вышел наружу, у него наверняка скопилась бы уйма вещей, которые он хотел бы сделать.

— Так ты что, всё время тут жил? Разве тебе не хочется что-нибудь сделать или куда-нибудь сходить? Например… поесть чего-нибудь вкусненького? — пока Ёсихико говорил, он опустил взгляд и заметил за коробкой для подаяний брошенный журнал.

Когане сокрушённо вздохнул.

— Я — бог. Человеческая еда меня не интересует.

— …Но почему-то у тебя из-за короба выглядывает «Справочник Киотского гурмана» с кучей следов от лап…

Повеяло чем-то неприятным.

— Это оставили посетители, — парировал Когане, стараясь поддерживать серьёзный вид, а Ёсихико принялся листать журнал и в итоге остановился на статье с заголовком «10 Киотских сладостей, которые обязательно нужно попробовать».

— …И, тем не менее, на странице «Цудзири» я вижу кучу следов.

«Цудзири» — традиционное чайное кафе, основанное владельцами древнего одноимённого магазина удзийского 16 чая. В нём подают всевозможные десерты, приготовленные с использованием качественного тёртого чая Удзи, например, фруктовые салаты с данго 17 и мороженое. Но ничто в их меню не сравнится по популярности с парфе 18 из тёртого чая, ради которого каждые выходные у входа в кафе выстраивается очередь.

— Хочешь, небось, парфе из тёртого чая…

— В-вовсе нет! Просто я случайно страницу в этом месте задевал лапой, но я совершенно не хочу его… — принялся оправдываться Когане, но тут молитвенник, лежавший сбоку от Ёсихико, начал тускло светиться.

Затем блокнот сам по себе открылся, а чернила, которыми написано имя Хоидзина, стали куда насыщеннее, словно кто-то ещё раз провел по ним кистью.

— П-подожди! Это был не искренний заказ!

Однако молитвенник проигнорировал поспешившего к нему Когане, и имя Хоидзина окончательно почернело.

— Высшие боги, я отказываюсь признавать это! Неужели вы вписали мое имя ради этого заказа?! — Когане вдруг встал на задние лапы и обратился к небу. — Немедленно отзовите решение!

Ёсихико и сам перевёл взгляд на небо.

— Э-э, получается, заказы ещё и одобряться должны?

До сих пор он думал, что бог, чьё имя всплыло в молитвеннике, может попросить всё, что пожелает, но, по всей видимости, это не так.

— Этот молитвенник создали старшие из богов. Именно они решают, какие заказы следует одобрить… но всё же!..

Когане сверлил небо взглядом, поскрипывая зубами. Но чернила глубоко въелись в бумагу молитвенника и как-либо меняться уже не собирались.

— …Я, конечно, не знаю, что там думают высшие боги… — Ёсихико взял молитвенник и посмотрел на яркие символы. Эти сочные, отчетливые иероглифы, показались ему куда более живыми, чем раньше. — Но, может, смиришься уже?..

Вдоль святилища вновь пронёсся ветерок, думавший о чём-то своём.

Кафе «Цудзири» в Гионе расположено на улице Сидзё, которая тянется от великого храма Мацуо до храма Ясака. Оно находится совсем рядом с главной торговой улицей Киото — Ханамикодзи, пролегающей близ перекрёстка Сидзё-Каварамати. На этой улице столько исторических кафе и магазинов, что все туристы, посещающие Киото, заходят на неё хотя бы раз.

— Простите, что заставила ждать, вот ваше особое Цудзирийское парфе.

Ёсихико удалось сразу найти свободное место, не в последнюю очередь благодаря тому, что он пришёл в будний день. Он занял дальний столик у окна и уже скоро забрал у официантки заказанное парфе.

— Я не согласен… — проворчал Когане, севший напротив.

Судя по тому, что он, несмотря на все жалобы, соизволил прийти, Когане всё же неравнодушен к этому месту.

Ёсихико наклонил голову к Когане, который делал вид, что равнодушно смотрит на парфе, и приглушённо сказал:

— Слушай, раз уж ты пришёл сюда, то прекрати жаловаться. Знаешь, сколько парню нужно храбрости, чтобы войти в такое кафе одному?

Почти все посетители кафе — девушки, а представители мужского пола если и встречаются, то только в сопровождении спутниц. Ёсихико оказался единственным парнем, пришедшим в заведение самим по себе.

Деревянные стол и стулья, а также решётка на окне оформлялись красивым геометрическим орнаментом, подчёркивающим атмосферу изысканного старинного заведения. Из-за этого в нём, в отличие от дешёвых городских кафе, не получалось расслабиться.

— Не хочешь — как хочешь, сам съем. Не зря же я самый дорогой десерт из меню заказал.

— Стой, я не говорил, что не буду, — сказал Когане и ударил лапой по руке Ёсихико, потянувшейся к ложке. — Ты купил его, несмотря на скромные финансы. Я не могу так просто отказаться.

С этими словами Когане ловко подтащил к себе парфе лапой.

— С древних времён люди жертвовали богам еду, а мы поглощали те мысли, которыми она полнилась. Другими словами, мы можем с легкостью вкушать подношения, даже не пользуясь устами, но сейчас…