Если бы кто-нибудь из преподавателей мог увидеть ее в средневековом наряде и в кедах, они бы упали в обморок.

Однако остальные не посчитали это странным, поэтому она переключилась на другие вещи, а именно сон. Пока ей наводили красоту, она с большим удовольствием поела, поэтому когда ей предложили постель, она не раздумывая сняла платье, забралась под простыни и сейчас же уснула.

Проснувшись, Джулианна обнаружила, что снова утро, и над ней склонились женщины, зачем-то поднимая ее.

— Что происходит? — сонно спросила она, когда ее вытащили из постели.

Кузины Уильяма рассмеялись:

— Твоя свадьба, конечно, — хором ответили они.

Ее одели, заплели волосы, соорудив из них некое подобие средневекового головного убора, и повели в часовню едва ли не прежде, чем она смогла все это осознать.

Часовня была битком набита людьми.

Чего ей действительно хотелось, так это сесть и хорошенько все обдумать.

Она провела остаток дня, желая сесть и хорошенько все обдумать.

Но к тому моменту, как ей удалось ухватить смысл событий этого дня, уже был вечер, и она находилась в башне Атрейна в комнате наедине с мужем, который выглядел гораздо менее смущенным, чем она. Джулианна поглядела вниз на простое золотое кольцо, которое он, очевидно, надел ей на палец в какой-то момент брачной церемонии. Она посмотрела на Уильяма.

— Ты уже сделал мне предложение? — спросила она, потирая голову.

— Полагаю, миледи, — серьезно ответил он, — уже слишком поздно. Боюсь, я уже успел на вас жениться.

— И я сказала да.

— Это было то самое слово, которое ты выдавила, когда я тебя ущипнул, — произнес Уильям, сверкая глазами.

— Что ж, — нахмурившись, ответила Джулианна, — это я помню не очень хорошо.

— Тогда позволь тебе напомнить. Мы встретились перед лицом нашего возлюбленного святого отца, который потребовал перечислить все, что мы привнесем в наш союз. Ты предложила…

— Мою сумку.

— Верно. И моя семья немало удивилась тому, сколько она весит. Я предложил себя…

Джулианна сузила глаза:

— И кое-что еще, если память мне не изменяет. — Она ткнула в него пальцем. — Ты говорил, что беден.

— Ну, сегодня вечером я несколько менее беден, чем был утром, — фыркнул Уильям. — Мой дядюшка был чрезвычайно — и упрямо — щедр.

— И, разумеется, ты не припрятал никакого золота и в этом замке тоже, — многозначительно заметила она.

Уильям пожал плечами:

— Я не то чтобы совсем не думал о будущем. Мог бы отложить больше, наверное, но никогда не думал, что это пригодится. Разумеется, мой тайник не настолько полон, чтобы сделать меня богатым. Но подарок дяди в виде нескольких дюжин рыцарских наделов….

— Очень мило с его стороны.

— Да, и теперь нас, вероятно, прирежут где-нибудь на большой дороге, — он скривился.

— Не хмурься, — сказала Джулианна. — Могло быть и хуже.

Несколько мгновений он молча смотрел на нее, затем улыбнулся.

— Да. Ведь я мог отказаться от подарка дяди и никогда не вернуться в Англию. Я мог бы никогда не приехать в Редесберн. И посмотри, чего я мог бы лишиться.

— А я бы все еще сидела у стены, покрытая различными видами, ну… — слабо улыбнулась Джулианна.

— Да, — согласился он.

Она замерла и посмотрела на него. Он ответил ей спокойным взглядом. Джулианна вытерла ладони о платье. Дело было не в том, что она не задумывалась об этом прежде. Задумывалась. И много раз. Просто у нее никогда не было подходящего парня и нужного времени в нужном месте.

Джулианна распрямила плечи. Все изменилось. Теперь она замужем за великолепным мужчиной, которому она, кажется, настолько нравится, что он отказался ради нее от наследства. Его планы на будущее, разумеется, включают и ее.

Он ждал.

Джулианна подняла сумку.

— Что тебе нужно сначала: я или мое приданое.

— Приданое.

Ее улыбка погасла.

— О, — воскликнула она и протянула ему сумку. — Тогда возьми

Он взял сумку и положил позади себя.

— С этим покончили. Теперь мне нужна ты.

— О, — снова воскликнула она, чувствуя себя немного лучше.

Уильям протянул ей руки, и она вложила в них свои. Он притянул ее на шаг ближе и улыбнулся ей. Джулианна наблюдала, как пламя свечей мерцает на его лице, и спрашивала себя, почему она не так часто зажигала свечи, когда у нее был выбор. Это был очень мягкий спокойный свет. Она подозревала, что это одна из вещей, которые она научится ценить по достоинству.

— Можно мне кое-что сказать? — спросил Уильям. — Со всей серьезностью.

Здорово. Неужели он собирается сказать, что вдобавок к «небольшому» количеству золота, которое ему удалось переправить домой на хранение, у него была любовница или две?

— Да? — резко спросила она.

Уильям сцепил руки за спиной и торжественно посмотрел на нее.

— Я надеюсь, — медленно начал он, — надеюсь, что со временем ты станешь любить меня. — Он глубоко вздохнул. — Нет, это не то, что я хотел сказать. Надеюсь, со временем ты по-настоящему полюбишь меня.

И он замолчал, глядя на нее.

— Это все? — недоверчиво осведомилась Джулиана.

— Да, — напряженно ответил он. — Но если мысль…

— Я думала, ты собирался сказать мне, что у тебя есть любовница.

Он уставился на нее с выражением полнейшего недоумения на лице.

— Я только что женился на тебе. С чего бы мне иметь любовницу?

— Ты мне скажи.

— Я говорю, что испытываю к тебе самые глубокие чувства, — произнес Уильям таким тоном, будто эти чувства сейчас промаршируют в дверь. — Чувства, которые, я уверен, со временем только усилятся. И я надеялся, — добавил он, сердито нахмурившись, — что и ты могла бы почувствовать то же самое.

Джулианна чувствовала многое, но наиболее захватывающим чувством было удивление оттого, что она оказалась в башне замка, замужем за человеком, которого знает меньше недели, и при этом она счастлива больше, чем когда-либо в жизни, даже с учетом сокращения количества фастфуда и отсутствия водопровода в ближайшем будущем.

Поэтому она шагнула вперед, обвила руками своего средневекового рыцаря и прижалась к его груди. Его руки немедленно сжали ее в надежном объятии. Джулианна счастливо вздохнула.

— Ну? — его голос глубоко отдавался в груди.

— Да, — ответила она, — думаю, это более чем возможно. — Она откинулась назад так, чтобы взглянуть на него. — Думаю, это неизбежно.

Уильям склонил голову и нежно поцеловал ее.

— Тогда позволь мне сделать тебя своей по-настоящему. Если повезет, это заставит тебя полюбить меня и укажет нам нужный путь.

— Ты не хочешь сначала заглянуть в мою сумку?

Улыбаясь, он покачал головой:

— Позже. Настоящая награда сейчас у меня в руках, и я не хочу ее отпускать. Остальное подождет.

Как можно с этим спорить?

И она узнала, что ее муж не только выдающийся воин, но и выдающийся любовник.

Джулианна была безумно рада, что так хорошо выспалась прошлой ночью.

Она открыла глаза и поняла, что уже утро. Поняла, что ее разбудил холод. Странно, как она привыкла к теплу мужа за такое короткое время.

Еще более странным было то, как она привыкла и к другим вещам за такое короткое время.

Одна мысль об этом заставила ее покраснеть, и она была благодарна, что свеча на столе не выдаст ее. Кто бы мог подумать? Если бы она знала, чего лишается, она бы сдалась скорее.

Но опять же, возможно, все дело было в человеке, за которого она вышла замуж.

Джулианна некоторое время обдумывала эту мысль, придя к выводу, что вся разница в Уильяме и кольце на пальце, и попыталась встать. Пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от стона, когда мускулы протестующе заныли.

— Тебе нездоровится?

Глубокий голос испугал ее, и она, вскрикнув, села в постели.

— Джулианна, это всего лишь я, — удивленно сказал Уильям. Он сидел за столом, повернувшись к ней. — Кто же еще?

— Действительно, кто же еще, — пробормотала она, осторожно поднимаясь на ноги и стаскивая одеяло с кровати. Завернувшись в него, она обошла кровать и остановилась рядом с мужем. Он держал в руках ее томик «Кентерберийских рассказов», почтительно поглаживая его.