В конце концов, это ОНА нашла его.

— И где же он побывал? — спросила она, стараясь не выдать своего любопытства.

— В Италии, Франции, Испании и еще других местах, о которых я никогда не слышал — новых и волнующих. Я завидую ему.

Она не была удивлена. В их семье Майлз, определенно, был странником. Он был на пять лет младше ее и, несмотря на это, уже дважды побывал во Франции, отправляясь туда каждый раз, когда у него возникала мысль посмотреть новые страны, испробовать чего-нибудь новенького, вдохнуть свежего воздуха…

Тем не менее, в настоящий момент не было такого нового места, которое можно было бы отдать за вечер с любимыми людьми в покоях ее отца.

Вечер продолжался. Джона завлекли в игру так же, как Монтгомери, только Джейк в этот раз был серьезнее. Он меньше хвалил Джона, хотя и говорил с ним в той манере, в которой общались между собой самые старые воины ее отца, так, словно только они одни могут понять свои особые разговоры.

Очевидно, в глазах Джейка Джон был тем, кто достоин его уважения и доверия.

Джейк ловко его обыграл, но не казалось, что Джона это сильно задело. Он присоединился к Монтгомери, который сидел у камина, и и эта парочка выглядела невыносимо самодовольной.

Джейк откинулся на спинку кресла и посмотрел на Аманду:

— Твоя очередь?

— Тебе не удастся так легко взять надо мной верх.

— Да мне НИКОГДА такое и в голову не приходило.

У Майлза вырвался сдавленный смешок. Аманда бросила на него свирепый взгляд, потом встала и расположилась за шахматной доской напротив Джейка.

— Дамы первые, — проявил любезность Джейк.

— Это твоя первая ошибка, — в тон ему ответила Аманда.

По мере того, как игра продвигалась, Аманда заметила, что Джейк не хвалит ее и не так разговорчив, как с ее братьями. И каждый раз, когда он смотрел на нее, без сомнения для того, чтобы увидеть, что она сражается с равной ему силой, Аманда улыбалась своей самой очаровательной улыбкой. Эта улыбка всегда обеспечивала ей разрешение отца ездить верхом на любой лошади, какая только ей понравится, и таскаться в мальчишечьей одежде, потому что так намного удобнее.

Очевидно, эта улыбка срабатывала и на других мужчинах, а не только на ее отце.

Несколько минут спустя, Джейк посмотрел на нее со своей стороны шахматной доски, где беспомощно стоял его король, зажатый ее королевой, слоном и конем.

Он прищурился:

— Думаю, меня разбили.

— Тогда сдавайся.

Он положил руку на своего короля, серьезно посмотрел на нее, и с нарочитой медлительностью убрал фигурку с доски.

— Я думаю, что сдался в тот момент, когда игра только началась.

Ей показалось, что он говорит о чем-то большем, нежели об игре.

Он растянулся в своем кресле и заложил руки за голову:

— Ты очень хороша в игре!

— Стратегия и тактика у меня в крови. — Согласилась она. — Мне бы следовало командовать войсками.

— Франция жила бы в страхе, — сказал он с улыбкой.

— Мои поклонники так и живут.

— А чем ты еще занимаешься, когда не строишь планы, как провести свою охрану и попытаться обмануть их бдительность.

— Она не шьет, — подсказал Джон.

— И уж точно не готовит, — лениво протянул Майлз.

Монтгомери молчал. Джейк посмотрел на него:

— Что, от тебя никаких предложений?

Монтгомери с улыбкой покачал головой:

— Не думаю, что есть такие вещи, которые Аманда не умеет делать. Она ездит верхом, знает, что делать с мечом, танцует, собирает травы…

— Ты хочешь сказать, якшается с ведьмами, — пробормотал Джон.

— Джон! — Сурово произнес Майлз. — Они не ведьмы. Беренгария была обычной девушкой из Сегрейва, и я могу уверить тебя, что бабушка никогда бы не потворствовала колдовству на ее землях. Так что, — добавил он с улыбкой. — В этом нет ничего дурного.

— Они не ведьмы, а повитухи и целительницы, — сказала Аманда. — И я не якшаюсь с ними. Я навещаю их, когда они появляются в наших краях. Я узнала много полезного из того, что может спасти твою жалкую жизнь, Джон, если только я захочу спасать ее.

К тому же, Беренгария жила здесь много лет. Единственная причина, по которой она ушла — твое рождение, — она посмотрела на Джейка и резко спросила. — Еще вопросы?

Он, сдаваясь, поднял руки:

— Ни единого. Я понимаю, что у тебя очень много занятий.

— А ты? — спросил Монтгомери. — Как ты ведешь торговые дела?

— Да, я бы хотел послушать о твоих путешествиях, — сказал Майлз.

— А я бы — о драгоценностях, — добавил Джон. — У Робина есть кинжал, в рукоятке которого очень красивый красный камень. Мне кажется, что кинжал слишком вычурен, чтобы им пользоваться, хотя Робин, кажется, весьма неохотно позволил бы мне взять его.

— Он разрешит тебе взять кинжал, когда ты сможешь отобрать его, сражаясь с ним, — сказала Аманда и оглянулась на Джейка. — Я с теми, кто хотел бы услышать, что ты создаешь для всех этих состоятельных клиентов. Не мог бы ты описать нам?

— Я могу сделать кое-что получше, чем просто описать. У вас есть бумага и что-нибудь, чем можно писать?

— Ты умеешь писать? — удивленно спросил Джон.

— Конечно, — с не меньшим удивлением ответил Джейк. — А ты разве нет?

— Я умею, но я сын лорда.

Джейк только улыбнулся. Он взял клочок бумаги из стопки для мелкой переписки, сложенной их отцом, а также перо и чернила.

Аманда убрала шахматные фигурки и вернулась на свое место как раз вовремя, чтобы увидеть наполовину нарисованное на пергаменте творение.

— Что это? — выдохнула она. — Это изумительно.

— Просто брошь, — скромно ответил Джейк. — Это букетик цветов, я придумал его для женщины, которая любила разноцветные драгоценные камни. Вот здесь я вставил цитрин, здесь голубой циркон, розовый гранат, аквамарин — очень редкого цвета, его было очень трудно найти, а еще труднее обработать. — Он бросил на Аманду взгляд из-под ресниц и улыбнулся. — Он был, на самом деле, очень похож на цвет твоих глаз — невероятно прекрасный и очень редкий.

Аманда задалась вопросом, потрудился ли кто-нибудь принести вина? Совершенно неожиданно она почувствовала, что у нее все пересохло в горле.

— Обработать? — спросил Майлз, подтягивая табурет, чтобы сесть рядом с Джейком. — Что это значит?

— Аманда, можно мне твой кинжал? — спросил Джейк.

Она вытащила кинжал из-за пояса и протянула Джейку. Он взял оружие так, чтобы всем было видно темно-красный камень в его рукоятке:

— Когда вы находите драгоценные камни, они выглядят совсем по-другому. Они тусклые, намного тусклее, чем этот. Задача резчика по камню — взять тусклый камень и превратить его в нечто прекрасное. И чтобы у вас это получилось, — продолжил он, — нужно уметь видеть больше, чем просто то, что лежит на поверхности.

Мгновение или два он молча смотрел на Аманду.

— Возьмем кинжал Аманды, — сказал он. — Этот камень не плохой и обработан довольно хорошо, но взгляните сюда. Если бы можно было отшлифовать его здесь, — указал он, — и здесь, то огонь, который находится внутри камня, было бы намного легче увидеть. Конечно, у меня нет с собой инструментов, чтобы сделать это…

Он нахмурил брови и задумчиво разглядывал ее кинжал, Аманда без труда могла видеть, что он знает, о чем говорит.

И в этот момент какая-то часть ее завидовала его страсти к делу, которым он занимался.

Также внезапно она осознала, что сама ни к чему не испытывает подобной страсти, разве только к придумыванию новых и интересных способов избежать замужества. Она прекрасно разбиралась в травах, языках, математике и многих других предметах, на изучении которых настаивал ее отец. Она могла объездить лошадь, позаботиться о ребенке, сразиться на мечах с мужчиной, и вероятнее всего, выйти победителем, если в этом была необходимость. Но, ни чем не увлекалась так, как Джейк своей работой.

Она смотрела на маленькие изящные рисунки, которые, словно оживая, продолжали вылетать из-под пера Джейка, и думала, что это очень странно, что буквально еще несколько дней назад ее жизнь казалась такой важной, а жизни всех тех, за воротами, такими обыденными. Теперь она могла видеть, что простой торговец может быть намного выше всего того, что ее окружало.