Джейк кивнул.

— Я знаю это место. Не думаю, что смогу когда-нибудь забыть его.

— Тогда вам не нужна карта Джейми, — сказал Алекс. — Но, если это не сработает, дайте мне знать, я наведу справки об альтернативных путях.

У Джейка создалось ощущение, будто он заказывает билет на самолет и пытается выбрать лучший маршрут, чтобы избежать длительных задержек в пути… Оставалось искренне надеяться, что он преодолеет все неприятности, ожидающие его в зачумленной Англии, где вещи и похуже холодного каменного сиденья в туалете и отсутствия льда в средневековых напитках.

Вернулся Кендрик, взъерошенный и потный, и сел по другую сторону от Алекса.

— Мальчишки, — с чувством проговорил он.

— У нас будет мальчик, — сказал Алекс с улыбкой. — В октябре.

— Первенец?

— Наш первый совместный ребенок, — ответил Алекс. — У нас также есть пара усыновленных детей.

Кендрик вытер лоб.

— Желаю всего самого хорошего. Мальчики — нечто чудесное, вы обнаружите, что они такая же прекрасная разминка, как и упражнения на арене.

Джейк оставил Кендрика и Алекса обсуждать различия между шотландским и английским способами тренировки, и как это можно сравнить с воспитанием мальчишек, и сосредоточился на лежавших перед ним бумагах. Подписав все, он отодвинул их прочь и откинулся на спинку стула, обдумывая ближайшее будущее.

Все бы хорошо, но оно, скорее всего, откладывалось на чертовски долгое время. Он и так уже пробыл вдали от Аманды почти шесть недель. Ему нужно вернуться назад, и как можно скорее.

Необходимо противостоять отцу, вернуть бизнес, а затем заняться своей жизнью. Ему было жаль, что нет никакого способа связаться с Амандой, чтобы попросить ее подождать еще пару недель.

Попросить не ставить на нем крест.

Монтгомери стоял на своем излюбленном месте перед огнем, но сегодня он не испытывал от этого привычной легкости. В доме царил настоящий хаос: постоянно задавались вопросы, стоял ужасный шум, а громкие голоса никак не позволяли ему найти покоя.

Особенно, учитывая то, что он знал кое-что неизвестное остальной части семьи, кое-что, что уберегло бы их от горя, которое они испытывали.

Робин шагал по комнате и сыпал проклятиями. Николас в одиночестве сидел за главным столом с кубком крепчайшего эля в руках. За последние семь дней этот кубок почти стал его частью. И это было так не похоже на него — столь много пить, но Монтгомери не мог винить его. Николас, очевидно, думал, что именно он повинен в побеге Аманды. Как предполагал и сам Монтгомери — частично это было правдой. Если бы Николас промолчал о своем желании, то, возможно, Аманда бы не исчезла.

Нет, дело совсем не в этом. Аманда исчезла бы в любом случае, независимо от того, что сказал бы или не сказал Николас.

Она решила, что Джейк не вернется.

Это разбило ей сердце.

Монтгомери покачнулся на каблуках, поняв, что в этом-то все и дело. Джейк и вправду не вернулся, но был ли это его выбор?

За последние несколько недель Монтгомери почти поверил, что Джейк действительно являлся эльфом, пришедшим спасти Аманду от ее грубых ухажеров. Не было никаких сомнений и в том, что Джейк уехал на родину за своими вещами, но, очевидно, ему не позволили возвратиться. Возможно, он томится, плененный, всем сердцем желая вернуться и принести с собой золото, чтобы жениться на женщине, которую любит.

Или что-то в этом роде, сказал себе Монтгомери.

Но он не мог сказать Робину и остальным братьям, где скрывается Аманда. Он дал клятву, хотя в глубине сердца решил, что, если Джейк вернется, он расскажет ему, куда уехала Аманда, чтобы тот мог спасти ее и привезти домой.

И пусть Аббатство Сикерк находилось не так уж далеко, но достаточно далеко для того, чтобы Монтгомери уже начал скучать по своей сестре.

Но Джейк не вернулся, поэтому Монтгомери был вынужден стоять перед огнем, пытаясь сохранить спокойствие и сдержать свою клятву, стараясь не думать о том, что человек, которого полюбила его сестра, мог решить, что она не стоит его попыток вернуться.

Меньше всего ему хотелось верить в это.

Джейк, стоя у двери своего хранилища, вставил ключ Пенелопы в компьютеризированный замок и облегченно вздохнул, когда раздался волнующий щелчок. Он заглянул в слабо освещенную комнату. Стены были успокаивающего черного цвета, под ногами лежал шикарный бело-кремовый ковер. Скинув туфли и оставив личную охрану, состоящую из дюжины очень крепких мужчин, нанятых через Теда и Алекса, вошел в убежище.

Он прошелся по комнате, заглядывая в маленькие закрытые стеклом ниши, где у него хранились самые необычные изделия, — просто ради удовольствия видеть их и не по какой иной заурядной причине. Он замирал перед каждым из них, вспоминая процесс создания, что вдохновляло его, почему он решил не продавать их.

Затем он остановился в середине хранилища и огляделся вокруг, спрашивая себя: ради чего он отказывается от всего этого.

Аманда.

Ее имя шепотом пронеслось по его душе, сдобренное чувством нетерпения. Он пробыл дома уже почти два месяца. Два месяца, в течение которых она задавалась вопросом — вернется ли он. Два месяца, за которые этот чертов Николас де Пьяже мог убедить ее, что лучше выбрать его, чем никому неизвестного купца, который даже меча поднять не может.

Он шумно выдохнул. К сожалению, некоторым вещам требуется время, особенно, когда ты хочешь, чтобы жернова правосудия вращались в твою сторону. Он старался использовать дни по-максимуму, проводя все свободные часы на арене Сикерка, оттачивая свое мастерство с Кендриком или с бывшим капитаном его стражи, Ройсом. Так время хотя бы проходило с пользой. Возможно, он никогда не сможет сравниться с Робином, но, по крайней мере, продержится против него чуть дольше, чем раньше.

Естественно, это было не единственное его занятие в последние дни. Он боролся со своим отцом, собственно говоря, только вчера, отчего получил небывалое удовлетворение.

Он вошел в переполненную акционерами комнату и почти взошел на подиум, когда его отец поднял голову от записей и увидел его.

Джексон III выглядел так, словно увидел привидение.

Почему, Джейк не был уверен. В конце концов, III-му было известно, что Джейку удалось сбежать из психиатрической больницы. И куда же он, по его мнению, должен был направиться? В местный паб? И это в его-то состоянии, после недели или двух жестокого обращения?

Естественно, он не осведомился об этом у своего отца. Он спросил его совсем о другом, задавая вполне уместные вопросы и лениво рассматривая очень интересное слайд-шоу на большом экране. Когда Джексон III повернулся посмотреть, что Джейк нашел таким увлекательным, то покачнулся.

Медицинские записи; сообщения электронной почты в психбольницу на севере Англии, в которых указывалось, что Джейка необходимо держать на наркотиках независимо от вреда, причиняемого его здоровью или физической неприкосновенности; фотографии горюющего отца, совмещенные с тревожно быстрым захватом собственности сына и опустошением его счетов; изображение помощницы Джейка, незаконно удерживаемой дома под предлогом того, что ее обязанности временно будет выполнять нанятая телефонная служба. Наглядные доказательства были многочисленными и приковывали к себе внимание.

Фотографы, которые потихоньку вошли в зал вместе с бобби, [41]боролись за право запечатлеть III-го в его самом незавидном положении.

Удивительно, но III-й был более чем готов говорить начистоту.

Что они и сделали в шикарном зале для заседаний в отеле, куда III-й, очевидно, планировал вернуться, чтобы отдохнуть после напряженного выступления перед акционерами. Джейк с аппетитом съел прекрасно приготовленный ужин, пригласив своего довольно бледно выглядевшего отца сделать то же самое, а затем удовлетворился несколькими подписями, рядом фотографий и парочкой суровых слов сыновнего упрека.