— Ты опоздал, — прошептала она.

— Я торопился.

Она пошевелилась, но тут же задохнулась от боли.

— Больше не опаздывай.

— Больше никогда, — с чувством ответил он, — но что заставило тебя приехать сюда?

— Я думала, у меня нет выбора.

— А теперь?

Она вновь пристально посмотрела на него, после чего положила голову на его плечо.

— Я хочу домой.

— Я доставлю тебя туда, — он посмотрел на Николаса, который неожиданно появился перед ними. Или он стоял здесь все время. Джейк точно не был уверен. Но выражение его лица он понял.

Смирение, если не принятие.

Джейк кивнул в знак понимания и получил короткий кивок в ответ.

— Ну? — спросил Джейк, более чем готовый двигаться. — Аббатиса?

— Жива, — ответил Николас, — но, полагаю, еще не раз пожалеет, что я не закончил с ней.

— Думаю, мы должны понизить ее в должности до посудомойки.

— Понизить? — переспросил Николас.

— Заставить отказаться от должности, — внес ясность Джейк, — мы можем это сделать?

— Считай, что это уже сделано, — Николас посмотрел на Аманду, — я занял келью аббатисы для Аманды, но не знаю, как мы ее туда доставим.

— Мы соорудим сиденье из рук. Аманда, ты можешь стоять?

— Недолго, — ответила она, поморщившись.

Николас поставил ее на ноги, затем поднялся Джейк. Он показал Николасу, как соединить руки, чтобы образовалось сиденье, после чего они отнесли Аманду в келью аббатисы. Это было совсем не похоже на то, как Джейк носил Аманду раньше, но он не мог не признать, что ничего иного не оставалось.

— Ты ела? — спросил он.

— Не помню, — слабо ответила она, — я так часто постилась, чтобы избавиться от своих грехов.

— А их, как нам известно, множество, — сухо ответил Джейк. Он опустил ее вниз, а затем вместе с Николасом помог лечь лицом вниз на очень мягкую на вид кровать аббатисы.

— Ах, это того стоило, — произнесла Аманда с искренним вздохом.

— Пойду поищу целителя, — промолвил Николас.

— Подожди, — остановил его Джейк, впиваясь в него взглядом со своего места возле кровати, где он стоял на коленях, — кто знает, кому здесь можно доверять?

— Не доверять целителю? — спросил Николас в ужасе.

— Просто принесите мне немного вина, — выдавила Аманда.

— И трав, — добавил Джейк, — теперь в Англии есть травы?

Николас посмотрел на него, словно он потерял рассудок. Аманда повернулась, чтобы также посмотреть на него.

— Да, — ответила она, — Ники, возьми штурмом кухню. Посмотри, есть ли у них высушенный подорожник или окопник. [56]Подойдет и то, и другое.

Николас закатил глаза, но покинул комнату без каких-либо комментариев. Джейк накрыл руку Аманды своей и серьезно посмотрел на нее.

—  Ясожалею, — проговорил он.

— Из-за того, что опоздал, — спросила она со слабой улыбкой, — или из-за того, что я оказалась достаточно глупой, перестав ждать?

— Я сожалею, что не рассказал тебе всего, что должен был рассказать перед своим отъездом, — уточнил он.

Джейк почувствовал, как она застыла.

— Всего?

— Не ответил на вопросы, которые ты мне задавала.

Она осторожно вздохнула.

— А эти ответы? Они придутся мне по душе?

— Надеюсь.

Она некоторое время рассматривала его в полнейшей тишине.

— Ты снова уедешь?

— Не один, — ответил он.

Услышав это, она улыбнулась, и этот небольшой изгиб ее губ он нашел совершенно обворожительным.

— Это предложение брака?

— Пока нет.

— Разве ты не решил, что я тебе достаточно сильно нравлюсь? — не дрогнув, спросила она.

— Я полюбил тебя в тот же миг, как только увидел, — честно ответил он, — но мне нужно было разобраться кое с какими делами, прежде чем опуститься на колено и поклясться в вечной любви.

— Ты можешь сделать это, не спрашивая моего согласия на брак с тобой.

Он рассмеялся, затем наклонился и очень нежно поцеловал ее в лоб.

— Я люблю тебя, Аманда из Артана, и буду любить до последнего вздоха и даже после него.

Она задумалась, потом с улыбкой закрыла свои глаза.

— Этого достаточно.

Он ждал. Посмотрел на ее руку, сжавшуюся вокруг его, и подождал еще. И только он собрался было упрекнуть ее в отсутствии ответного признания в любви, как понял, что в этом нет никакого смысла.

Она посапывала.

Он надеялся, что это не было дурным предзнаменованием.

Джейк осмотрел ее раны — да и свои тоже — и решил, что они могут чуть-чуть подождать. Поэтому он уселся на полу и взял ее за руку. И лишь тогда до него дошло, что он может запросто свалиться, если тоже не позволит себе хоть немного отдохнуть, посему он устроил свою голову рядом с ее и закрыл глаза.

Он сделал это.

И хотя он знал, что самая трудная часть еще впереди, но он зашел уже слишком далеко и добился главного — заслужил немного уважения и привязанности со стороны находящейся рядом с ним женщины, а это было не так-то и легко сделать.

С остальным он справится.

Он не собирался проигрывать.

Аманда сидела на табуретке возле огня в главном зале Артана, завернувшись в одеяло, накинутое на плечи, и чувствуя, что никогда за всю свою жизнь ничему так не радовалась, как простому факту находиться дома. Ну, ее радость была бы больше, сиди она на стуле, но кто она такая, чтобы спорить из-за мелочей?

Она сидела на табуретке, а не на стуле просто потому, что у нее все еще не зажила спина и она не могла ни к чему прислоняться. Это была последняя попытка аббатисы покончить с ней. Аманда помнила начало порки, но не помнила конца. Вероятно, от боли она потеряла сознание. Все, что она знала, так это то, что в течение одного-двух дней, которые они провели в аббатстве, ее братья и Джейк подвергали сомнению возможность доставки ее домой. Она была не в себе от лихорадки. Она также смутно помнила, что Джейк никому не позволял пустить ей кровь, и она была почти уверена, что слышала звон стали.

Робин щеголял с опухшим глазом. Она не спрашивала, как он это заработал. У Николаса было затруднено дыхание и, как она подозревала, возможно, сломано одно-два ребра. Она не стала выяснять происхождение и этих ран также.

Джейк был невредим и свиреп в своей защите. По крайней мере, пока они не вернулись домой, где он убедился, что Энн будет держать всех без исключения лекарей подальше от нее, и пока Робин не пригласил его на арену для небольшой тренировки.

Об этом мужчине она могла сказать одно — он был целеустремленным.

Во всяком случае, когда это касалось ее. Вернувшись после дневных занятий, он все свое внимание обратил на нее, и ничто, даже шанс разгромить Николаса в шахматах, не могло отвлечь его.

На самом деле ей не на что было жаловаться, даже наоборот, она должна была быть невероятно благодарна за многое.

Она пошевелилась, поморщилась от боли, потом снова пошевелилась, пока не устроилась как можно удобнее.

— Болит? — спросила Энн.

— Ничего такого, что я не смогла бы вынести, — мрачно ответила Аманда.

— Мэнди, прекрати, — упрекнула ее Энн, — ты поступила глупо, сбежав, но это не оправдывает того, как поступили с тобой, — она вздрогнула, — какой же ужасной женщиной оказалась аббатиса.

— Да, но она считала, что выполняет свой долг, — Аманда посмотрела на Энн, — разве Робин тебе ничего не рассказывал?

— Я еще не видела его, — с улыбкой ответила Энн, — он проводит все свое время на арене вместе с Джейком.

— Прости, сестра, — сказала Аманда.

Энн покачала головой.

— Не надо. Если он не будет выматывать на арене твою любовь, то станет нависать надо мной и раздражать своими приказами, чтобы я ничего не делала, а только сидела и отдыхала. Нет, это справедливый обмен, и я счастлива сделать его. Но это также означает, что я практически ничего не знаю о твоем спасении.

— Тогда я расскажу тебе все подробности, которые не могла поведать раньше из-за того, что последние две недели пролежала в постели, — пообещала Аманда, вновь пошевелившись. Она не знала, что ее раздражало больше — боль в уставших мышцах или зуд от заживающих рубцов. — Как ты знаешь, Джейк спас меня до того, как я успела произнести свои клятвы.