Она улыбнулась. — Не называл.

— Называл, — искренне сказал Камерон. — Думаю, это должно было вдохновить меня выходить из дома и тренироваться больше, но кто знает? Этот человек был совершенно без угрызений совести.

— Кажется, у тебя есть ее немного.

— К моему вечному стыду. — он хотел сжать ее в своих руках и позволить своему сердцу быть в мире, но понимание того, что это подвергнет ее опасности резко охладило его пыл. Он отпустил ее, скользнув своими руками по ее, потом сделал шаг назад. — Надо сходить забрать твои сорняки, женщина. Думаю, я чувствую как поднимается ветер. — он улыбнулся ей его самой скромной улыбкой. — Пойдешь со мной?

Она глубоко вдохнула, потом кивнула. Он пожалел, что у него не было ничего очаровательного сказать, но обаяние не было его сильной стороной, не смотря на то, что его мать заявляла о нем. Иногда он мог соорудить приличную улыбку для кухарки, что бы получить еще кусочек чего-нибудь сладенького, но на большее он был не способен. И все же сейчас он должен был хоть что то сказать. Он открыл рот и наделся, что выйдет хоть что-то дельное.

— Что ты хочешь от своей жизни? — было, несомненно, лучшее, что он смог сказать.

Она посмотрела на него в полном удивлении.

Он согласился. Он никогда в своей жизни не задавал такого глупого вопроса, даже не перед своим отцом, что бы вдохновить на еще одну лекцию о риске задавать слишком много вопросов. Он в ужасе посмотрел на нее.

— Я не склонен к самоанализу, — вяло сказал он. — Я не знаю от куда, черт побери, это пришло.

— Цветы в твоих волосах.

Он поднял руку вверх и обнаружил, что его корона все еще лежала не его голове. — Понятно. И ты не обязана отвечать, если не хочешь. Это очень личный вопрос.

Она пожала плечами. — Я отвечу, хотя боюсь это не будет очень интересным ответом. Я хотела бы мужа и детей. Сад. — она слегка улыбнулась. — Дождь, стучащий по крыше.

— Ты настоящая Шотландская девушка, да? Кроме того, это не унылые вещи, Саншайн. В них есть богатство.

А учитывая то, что он никогда без принуждения не получит их ни от кого, они действительно были драгоценными.

— А ты, что хочешь от жизни? — спросила она.

Он неловко передвинулся, но решил, что она заслуживала честного ответа. Он сжал за спиной руки. — Я хочу женщину, которая будет любить меня, если я не буду лордом.

— От твоего звания действительно так много выгоды? — спросила она. — Для меня это значит, что ты впереди во время сражения, последний идешь спать, когда в крепости, что-то не так и первый просыпаешься, когда ты нужен.

— Все могло быть хуже. Я мог быть парнем с кухни и спал бы точно так же мало, но не ел так же хорошо.

Она улыбнулась. — Это было бы настолько плохо?

— Нормально. Я бы сказал да. Сегодня, думаю, что мог бы совершенно счастливо согласиться на это. — Он прервался. — Это бы дало мне немного свободы, которой я не наслаждаюсь.

Она остановилась, когда он нагнулся поднять свой меч. — Что думает Джил о тебе и твоем нежелании быть лордом?

Он с улыбкой вложил меч в ножны. — Вообще-то, не имею понятия, что она думает, да и мне все равно. А почему ты так часто говоришь о ней?

— Ты собираешься жениться на ней. Я думала, что это подходящая тема.

Он предположил то, что она говорила, было правильно. Он тяжело вздохнул, когда привязывал меч к спине, потом выругался, когда начал наклоняться. Сани остановила его, и сама подобрала свои травы и их еду.

— Ну?

— Джил скорее воткнет нож мне в живот, чем скажет доброе слово, — сказал он с фырканьем, — Я совершенно уверен, что она скорее предпочла бы выйти замуж за Гайрика. Но с другой стороны, думаю, она бы предпочла убить и меня и Гайрика, а потом возглавила бы клан сама.

— Долг, иногда, — трудная вещь, — предложила она. — Особенно, когда он впутывает твое сердце.

— Саншайн, дорогая, ты не имеешь понятия об этом. Но поскольку я не могу изменить себя, давай вернемся назад и сделаем это в лучших традициях.

Она кивнула и пошла с ним через луг за ним. — Куда это ты направился? — спросила она.

Она надела улыбку, которая его почему-то обеспокоила. Это была самая что ни на есть фальшивейшая улыбка, которую он когда-либо видел. Он предположил, что это должно было бы польстить ему, что она почувствовала потребность надеть ее, но это не льстило. Он был слишком занят желая, что бы она не была вынужденой.

Он осторожно снял корону, и водрузил цветы над ее бровями. — Мне надо идти вбить немного уважения в моих людей после обеда, но я скоро вернусь и принесу тебе чего-нибудь еще поесть.

— Камерон, ты не должен…

— Я скоро вернусь и буду следить за твоей дверью.

Она посмотрела вверх на него. — Ты не можешь не спать вечно.

— Когда я больше не смогу не спать. Я просто вручу тебе мой меч и доверю тебя охранять меня. Ты сможешь же, правда?

Она кивнула и снова надела ту самую улыбку.

Он прошел с ней назад через луг, потом оставил ее перед дверью с едой, которую принес.

— Будь осторожна.

Она кивнула, но ничего не сказала.

Он понимал. Что тут было еще сказать?

Он шел через деревню, придавая большое значение легкой беседе с главами семей, которые встречались по дороге. Чем скорое его люди привыкнут к Сани, тем скорее они увидят, что она его не волновала, тем скорее они поймут, что она просто женщина и тем в большей безопасности она будет.

Он решил, что мог сохранить свое горе по факту, что не мог обладать ею в уединении его собственной комнаты.

Он вошел в большой зал и оглядел мужчин столпившихся без дела у камина. Только несколько из них подняли глаза и признали его, и это распалило его гнев. Он прошел через зал и положил руку на спинку стула Брайса.

— Ну, парни, — произнес он с подчеркнутой медлительностью, — нет работы сегодня? Никаких коней, за которыми надо ухаживать? Никаких мечей, которые должны быть заточены, так что бы вы не умерли на конце лезвия МакЛеода или Фергюсона? Нет времени даже на тренировки с этими самыми мечами, так вы помните как пользоваться ими?

Врайс встал. — Давайте, парни. У Камерона есть это право.

— У Камерона есть это право, — зарычал Камерон. Он обвел их всех взглядом. — Должен ли я вытащить вас во двор и вбить воспоминание, кто ваш лорд в ваши затуманенные головы?

Все они наполнились своего рода уважением, прежде чем толпой вышли из зала. Камерон смотрел им в след, потом понял, кто там не был.

Гайрик.

Он повернулся и пошел к лестнице. Он перескакивал две ступени за раз, пока не достиг площадки, потом пошел неслышным шагом по коридору. Он приложил ухо к своей собственной двери, но не услышал ничего, кроме счастливого пения Брайаны. Она без сомнения шила, или убирала, или расхаживала за надежно закрытой дверью. Камерон пошел дальше по коридору и остановился перед комнатой Брейка.

Доносившееся из нее голоса имели мало отношения к горю.

Камерон толкнул дверь и посмотрел на оккупантов кровати брата. Джил смотрела на него в ужасе, а Гайрик с ухмылкой. Камерон откинулся на дверь и махнул на них.

— Конец, во всех смыслах.

— Уже, — сказал Гайрик, скатываясь с кровати и обвязываясь пледом. Он сложил руки на груди и посмотрел на Камерона. — Ты что-то хотел?

— Жену моего брата, — спокойно сказал Камерон.

— Ты не можешь иметь ее, — сказал Гайрик низким, угрожающим голосом.

— Не могу? — сказал Камерон, — Я полагал, что у меня обязанность перед памятью моего брата. — Он холодно посмотрел на Гайрика. — Или я ошибаюсь?

Гайрик протолкнулся через него. — Следи за своей спиной.

Камерон фыркнул. — Я могу это делать лучше, чем ты, доже в полудреме.

Гайрик бросил ему проклятие, когда проходил мимо него, которое Камерон проигнорировал. Он посмотрел на Джил, которая уже села и прижимала к горлу простыню.

— Оденься, — посоветовал он.

— Я не хочу за тебя замуж, — она метала икру.

Отлично, он конечно разделял ее чувство, но в частности это не имело никакого значения, что он хотел.