Ответа не последовало. Камерон и не ожидал его от двух парней, поскольку только что одним мощным ударом перерезал и одному и второму горло, но остальные, несомненно, могли предложить свое мнение.

— Возьми один из кинжалов, — рявкнул он Сани.

Он почувствовал, как она вытянула кинжал из его сапога. Сам быстро выхватил второй и бросился в бой.

И почему он не был удивлен.

Проклятье, он должен был быть осторожнее в лесу. Что ж, по крайней мере, здесь было, где укрыться. Он старался держаться поближе к Сани, чтобы защитить ее, но его влекло вперед. Казалось, из леса появлялся бесконечный поток мужчин, желающих вступить с ним в бой.

И никто пока еще не пришел им на помощь.

Он сражался с мечом в одной руке, кинжалом в другой и приобретенными во время изнурительных тренировок навыками. Он чувствовал, что разозлился сильнее, чем когда-либо в любом другом сражении.

Эти мужчины пришли не от Фергюсона, чтобы отомстить за своих погибших. Он не знал этих воинов, но знал, чего они хотели, и кто нанял их.

Гайрик дорого за это заплатит.

К тому времени как село солнце, ни один не остался на ногах, а он был весь покрыт кровью. По большей части, к счастью, это была кровь его врагов. Он провел рукой по лицу, чтобы утереть пот, который стекал на глаза, затем повернулся и почувствовал, как ужас разливается по нему.

Мужчина прижимал к себе Сани. Он видел, как ее рука судорожно цепляется за стену. Он не мог двигаться. Он мог только стоять здесь и трястись.

Затем мужчина стал падать назад. Он приземлился у ног Камерона с его кинжалом, торчащим из его живота. Перед платья Сани был весь перепачкан кровью. Камерон посмотрел в ее глаза.

Они были расширены от страха.

— Он сделал тебе больно? — тихо спросил он.

Она судорожно покачала головой.

Он наклонил голову, глубоко вдохнул и оставил это время позади. Он легко вытащил свой кинжал из живота наемника, перекатил его на спину, толкнув сапогом, и вытащил другой кинжал, затем схватил спотыкающуюся Сани за руку и побежал. Даже не вложив меч в ножны. Этим вечером у него было много дел связанных с мечом.

Он бежал с Сани к замку и не был уверен, будет ли он удивлен или нет, обнаружив горстку своих родственников, молящихся за упокой его души. Невозможно, чтобы они не услышали его призывов. Он запомнил каждого из них, а затем продолжил свой путь к двери. Он отплатит им позже.

Он вошел в главный зал и увидел Гайрика, бездельничающего в кресле перед очагом, с закинутыми на стул ногами. Он спокойно посмотрел вверх.

— Промок под дождем, Кам? — спросил он.

— Я говорил тебе, не звать меня так, — зарычал Камерон. — И это — кровь, не дождь, ты — сукин сын. — Он оставил Сани стоять у стены, а сам прошел через зал к очагу. Он поставил ногу на край кресла кузена и толкнул, посылая Гайрика отлететь назад.

Гайрик, ругаясь, вскочил на ноги. Камерон ждал, пружиня на носках, более чем готовый выместить некоторые из последних разочарований своей жизни на кузене. Гайрик выхватил меч, и Камерон почувствовал, при первом же перекрещивании их лезвий, его кости затрещали. Жалость интересовала Камерона еще меньше, чем состояние костей кузена. Его кузен был хвастливый, но совершенно не опытный. Камерон тянул дольше, чем это требовалось, только потому, что у него было несколько причин, отплатить ему той же монетой. Даже после того, через что он только что прошел, у него было еще более чем достаточно силы, чтобы оскорбить мужчину стоящего перед ним. Единственная причина, по которой он еще не убил дурака, было предложение Гайрика привезти ведьму МакЛеодов.

Он обрушивал удары на меч своего кузена пока тот не выпал из его пальцев. Камерон бросил свой меч по полу Сани и продолжил обучение кулаками.

К тому времени, когда Гайрик стал кровавой кучей у него в ногах, кулаки его были стерты в кровь, и он трясся от усталости. Он посмотрел на стоящую в кругу света факела Джил.

— Наслаждайся им, — сказал он, его грудь тяжело вздымалась, — только тебе будет лучше научиться сражаться. Тебе понадобится кто-нибудь защищать твоего ребенка, потому что этого дурака здесь не будет.

Джил ничего не сказала. Она только прошла через зал и посмотрела на лежащего без чувств Гайрика. Камерон обнаружил, что его люди собрались на зрелище. Он обвел их холодным взглядом. Они все наклонили головы, один за другим, затем повернулись и растаяли в тени.

Камерон повернулся и пошел к Сани. Она прислонилась к стене около очага, поставив меч клинком в пол. Меч был выше, чем она и она должна была поднять руки, чтобы держать его за рукоятку. Он забрал его у нее, вложил в ножны на спине и взял ее руку.

— Думаю, нам надо принять ванну, — шутливо сказал он.

— Вдвоем? — выдавила она.

Он улыбнулся. — Нет. Ты первая.

Она выглядела оскорблено успокоившейся. Он снова улыбнулся и повел ее на кухню.

— Кам, посмотри на свои руки.

Его сердце едва не сжалось при звуке своего имени с ее губ, но он решил, что если он покажет это, это не сослужит ему добрую службу. Он посмотрел на левую руку и увидел порез от локтя к ладони. Он не видел его раньше, но он жег словно адским пламенем, так что он предположил, что его надо обработать. — Сможешь заняться им — после того как я поем.

Она кивнула и пошла с ним в кухню. Камерон принес Сани табурет и поставил его около огня, и попросил, что бы принесли лохань горячей воды. Затем пошел искать одного из кузенов, чтобы помочь ему в маленьком предприятии. Обратно он вернулся с Брайсом и усадил его за стол.

— Пробуй, — предложил он.

Брайс мгновенно посмотрел на Камерона. — Что?

— Я голодный и хочу быть уверенным, что Гайрик не добавил своих специй в мое мясо. Я подожду немного, прежде чем есть, только до тех пор, пока не уверюсь, что мой ужин не убил тебя.

Брайс побледнел. Камерон вытащил окровавленный кинжал из сапога и указал им на еду, которую Брайс должен был попробовать.

Брайс не был полным энтузиазма дегустатором, и наотрез отказался пить вино. Камерон взял чашу в руку и многозначно посмотрел на кузена.

— А если я немного помогу найти ему путь к твоим кишкам?

— Умоляю тебя, кузен, нет, — прошептал Брайс.

— Отравлено все вино, — спросил Камерон, — или только то, которое ты и Гайрик пытались подсунуть мне?

Брайс закрыл глаза и с трудом сглотнул. — Бочонок с твоим именем, нацарапанным у дна.

Камерон позволил кузену подняться. — Я не скажу Гайрику, что ты рассказал мне, — тихо сказал он, — но думаю, он выяснит это. Тебе лучше быть осторожнее, не так ли?

Брайс очевидно не мог найти ни одного достойного. Он, спотыкаясь, вышел из кухни и исчез во мраке главного зала.

Камерон выбросил его из головы и быстро принялся за еду вместе с Сани. Когда лохань заполнили теплой водой, он посмотрел на нее.

— Это твой шанс постирать, — сказал он.

Она посмотрела на свое платье, потом на него. — Какой от этого толк?

— Ты больше не будешь в крови. Если мы постираем твое платье сегодня вечером и развесим его у огня, завтра оно будет практически сухим.

— А что я надену тем временем? — смутившись, спросила она.

— Ты можешь надеть мой плед, — сказал он. Он поднял ее со стула и наклонил голову, что бы прошептать в ухо, — Кроме того, я уже видел тебя без одежды, девушка.

— Но ты не должен смотреть на меня сейчас — и остальные люди с кухни тоже, не так ли?

Он рассмеялся над ней. — Я не буду смотреть, хотя должен, просто, чтобы показать кто здесь лорд. — Он повернулся спиной к ней, взмахом отослал людей из кухни, и метнул на повара предостерегающий взгляд, затем сложил руки на груди. — Поторопись, девчонка, прежде чем вода выстынет.

Он почувствовал, как ударилось о плечи, брошенное ею платье, услышал, как она залезла по горло в лохань, поплескалась немного, а потом вылезла.

— Все, — сказала она секунду спустя.

Он повернулся и посмотрел на нее, наспех завернувшуюся в его плед. Он потянул материю, чтобы та прикрывала ее горло. Она выглядела такой несчастной и стесняющейся, что он оставил ее в покое.