Вот и получается, что и Санников, и Толль, и Джергели не ошибались. Очевидно, в то время, когда они находились на Новосибирских островах, какие-то участки Земли Санникова еще поднимались над поверхностью океана. Эту землю и посещали животные и птицы. Корабли же не могли достигнуть ее, так как льды мешали им двигаться на север. А к тому времени, когда к Новосибирским островам была впервые послана воздушная разведка, океан уже завершил свою разрушительную работу, и Земля Санникова навеки скрылась под водой.

Первый раз об этой земле услышали в начале XVIII века. Это было время, когда отважные русские землепроходцы исследовали необозримые пространства Северной Азии. По бурным рекам и сквозь угрюмую тайгу, по коварным волнам Студеного моря, как называли тогда Северный Ледовитый океан, и через горные хребты Сибири пробирались смелые путешественники всё дальше и дальше к восточным и северным окраинам России. Одни из них достигали устьев сибирских рек Лены, Яны, Индигирки, Колымы, другие дошли до тихоокеанских берегов, третьи — к Чукотскому и Камчатскому полуостровам.

Изредка на их пути попадались кочевья охотников и оленеводов — якутов, чукчей, юкагиров и других северных народностей. Впервые эти края слышали русскую речь.

Местные жители часто рассказывали легенды о богатых островах, лежащих в Студеном море. Эти легенды иногда подтверждались. Так, например, землепроходцу Михаилу Стадухину в 1645 году говорили об островах, расположенных против устьев рек Яны и Колымы. Спустя некоторое время здесь действительно были открыты Большой Ляховский остров и Медвежьи острова. В то время думали, что эти острова и земли очень велики, населены народом, родственным чукчам, и богаты пушным зверем.

Предполагали, что все эти земли не что иное, как продолжение Американского материка. Добраться до них было очень заманчиво.

Летом по морю на лодках, а ранней весной или осенью — по льду пешком или на собаках пускались в путь смельчаки-землепроходцы для «проведывания», как тогда говорили, Медвежьих островов. Походы не всегда кончались удачно: часто льды и туманы заставляли поворачивать назад.

Первым благополучно достиг Медвежьих островов промышленник Иван Вилегин. Это было в ноябре 1720 года. Но «за беспрерывными ветрами и туманом, — как писал он, — не могли ехать вдаль, почему и не знают, твердая ли то была земля или остров и есть ли на нем жители и растет ли лес. Видели старые юрты и места прежде бывших юрт, но не могли узнать, какому народу они принадлежат».

Вслед за Вилегиным Федот Амосов пытался добраться до Медвежьих островов. Во второй раз это ему удалось, но нового он ничего не сообщил.

Однако слухи о Большой Земле были упорны. Она была даже нанесена на некоторые карты. Надписи на картах объясняли: «Большая Земля открыта в 1723 году шелагским князем. На этой земле много жителей, множество соболей, лисиц, бобров, куниц и леса».

Кто такой шелагский князь, никто не знал, но богатства загадочной Большой Земли разжигали любопытство беспокойных исследователей.

В 1764 году начальник Охотского и Камчатского краев подполковник Плениснер послал два отряда «проведать» неизвестные острова, определить положение Большой Земли.

Один отряд под командой казака Николая Дауркина отправился на Чукотский полуостров. Другой, под начальством сержанта Степана Андреева, должен был двинуться к Медвежьим островам.

В один из погожих мартовских дней Андреев покинул Нижнеколымск. Поход был удачным, и в апреле Андреев уже перебрался на собаках по льду на ближний из Медвежьих островов. Здесь он обнаружил следы жилищ.

Андреев посетил все пять островов и составил их описание. На последнем, пятом острове, как он написал в своем отчете, «всходили наверх горы и смотрели на все стороны… влево, в восточной стороне, едва чуть видеть, синь синеет, или назвать какая чернь: что такое, земля или море, о том в подлиннике обстоятельно донести не умею».

Андреев и его спутники уверенно продвигались по ледяному пути.

Больше сержант Андреев наблюдений не вел: корм для собак кончился и пришлось вернуться на материк.

Плениснера заинтересовало сообщение Андреева. К тому же возвратившийся с Чукотского полуострова Николай Дауркин рассказал, что тамошние жители часто говорили о какой-то северной «Землице Тикиген», где живут люди «храхай».

На следующий год подполковник снова послал Степана Андреева на Медвежьи острова, приказав ему уточнить местоположение виденной им земли.

Андреев решил двигаться с острова Четырехстолбового. 16 апреля он со своими спутниками на собаках отправился в путь по льду. Спустя шесть дней, 22 апреля, вдали показалась земля. Обрадованные путешественники поехали вперед.

До берега оставалось не больше 20 верст, когда Андреев увидел на льду совсем свежие следы восьми оленьих упряжек. Это еще больше подбодрило людей.

Карта северо-востока Сибири, составленная полковником Шестаковым.

Но когда цель, казалось, была уже совсем близка, внезапно тяжело заболел один из спутников Андреева. Сержант не хотел рисковать жизнью человека и вынужден был дать приказ о возвращении.

Так и не удалось смелым путешественникам побывать на земле, которую открыл Андреев. Но зато уже никто не сомневался, что Большая Земля существует. Ведь теперь не только чукчи и Андреев, но и спутники его видели эту землю.

Оставалось выяснить, что это за земля, каковы ее размеры и кто ее населяет.

Для этого новая экспедиция в составе геодезии-прапорщиков Леонтьева, Лысова и Пушкарева в 1769 году отправилась на Медвежьи острова.

Пять лет геодезисты занимались описанием этих островов, определяли их очертания и размеры. И много раз они пытались проникнуть дальше на север и восток. Однако Земли Андреева им не удалось увидеть ни разу.

Так же неудачно искали Землю Андреева Биллингс и Сарычев. С 1785 по 1793 год они совершали плавание на корабле в восточных водах Северного Ледовитого океана, но не обнаружили никаких следов Большой Земли. Единственное, что оставляло надежду, была запись Г. Сарычева:

«Мнение о существовании матерой земли на севере подтверждает бывший 22 июня юго-западный ветер, который дул с жестокостью двои сутки. Силою его, конечно бы, должно унести лед далеко к северу, если б что тому не препятствовало; вместо того на другой день увидели мы все море, покрытое льдом».

Через несколько десятилетий, в 1810 году, в Нижнеколымск приехал Геденштром. Кроме Земли Санникова, ему нужно было узнать все, что можно, и о Земле Андреева.

Геденштром собирался идти на поиски этой земли не с Медвежьих островов, как делали другие путешественники, а прямо с материка, от так называемого Баранова камня (на карте показан его путь и очертания предполагаемой земли).

Изображение Земли Андреева на карте Геденштрома.

У Баранова камня Геденштрома застигла непогода. Жестокая пурга не утихала целую неделю.

«Наконец, — пишет сам путешественник, — я отправился в море на О (то есть на восток. —  С. У.). Проехав 150 верст, начали попадаться нам земляные глыбы на льдинах. Земля сия совсем другого была рода, как находящаяся в ярах матерого берега Сибири. Она совершенно походила на землю Новой Сибири, хотя отдаленность сего места не дозволяла думать, чтобы льдины проходили близ берегов Новой Сибири и срыли с оных сии глыбы. 1 (13) мая видели мы стадо гусей, летевших на NNW (то есть на северо-северо-запад. —  С. У.), и белого филина. На севере подымались облака. Глубина морская, измеряемая мною в щелях (трещинах ледяных полей. —  С. У.), постепенно уменьшалась. Все сие доказывало близость земли. Но скоро нашли мы непреодолимые препятствия к продолжению пути нашего. В 245 верстах от Баранова камня переехали мы щель в 1 аршин шириною, а в 5 верстах далее достигли щели в 15 сажен».