Изобретатели упорно старались найти силу, которая могла бы вращать колесо. Колесо должно вращаться! Но как это сделать?

Много раз изобретатели пытались заставить колесо вращаться от мускульной силы человека. Еще в начале XV века в Италии была построена четырехколесная телега, которая приводилась в движение руками человека через сложную систему блоков и канатов.

В 1752 году крестьянин Нижегородской губернии Леонтий Лукьянович Шамшуренков построил четырехколесную «самобеглую коляску», приводимую в движение силой двух человек.

В 1768 году в Нюренберге, в Германии, часовщик Стефан Фарфлер построил трехколесную тележку. Она приводилась в движение системой шестерен. Фарфлер был хромой, а поэтому шестерни он вращал руками через рычаги. На этой тележке он разъезжал по улицам города.

В 1784 году известный русский изобретатель-самоучка Иван Петрович Кулибин создал трехколесную самокатку. Она приводилась в движение силой человека и была выдающимся для своего времени техническим творением. Многие механизмы, изобретенные Кулибиным, в несколько усовершенствованном виде и по настоящее время применяются на автомобилях и мотоциклах.

Но человек не мог развивать достаточную мощность. Экипажи с «мускульными» двигателями были крайне несовершенны.

Кто же покатит колесо? Этот вопрос все больше и больше волновал умы пытливых людей.

Какую силу можно заставить двигать колесо?

Великий ученый Леонардо да Винчи пытался заставить вращать колесо пружиной. Он даже создал проект военной колесницы, снабженной подвешенными к ней палицами. Внутри колесницы была спрятана мощная пружина. В колесницу впрягали лошадей, они ее возили, а тем временем пружина закручивалась. Затем колесницу останавливали, лошадей выпрягали и направляли ее на врагов. Двигаясь в самую гущу врагов, она должна была давить их. Палицы же от специального механизма должны были получать вращательное движение и, врезаясь в строй врагов, разить их, словно цепами. Но колесница не получила применения: для заводки ее требовалось много усилий, а радиус действия был мал.

В те далекие времена была уже известна сила ветра, вращающая крылья ветряных мельниц. Появилась мысль заставить эту силу катить повозку.

В Голландии, где круглый год дуют сильные морские ветры, известный ученый Симон Стивен в 1600 году построил четырехколесный экипаж, снабженный парусами. Этот экипаж с полной нагрузкой мог развивать скорость до 32 километров в час. По тем временам это была огромная скорость. Один из современников, наблюдавший поездку на этом экипаже, назвал его «гаагским чудом». Но практическое применение это «чудо» не получило: на нем ехать надо было туда, «куда ветер дует», а направление ветра не зависело от желания человека.

В России тоже были умельцы, которые хотели заставить работать ветер.

«Яузской бумажной мельницы работник Ивашка Культыгин задумал сани с парусами, а у тех саней два крыла, и ездить они без лошади могут. Катался Ивашка на них по пустырям ночью. А варваринской церкви поп Михайло донес в приказ тайных дел, что есть у Ивашки умысел. И, схватив Ивашку, пытали, и под пыткой он поклялся, что хотел выдумать еще телегу с крыльями — да не успел. Сани те сожгли, а Ивашку батогами нещадно били», — читаем мы в одной из летописей, относящихся к XVII веку.

За 120 лет до нашей эры греческий ученый Героном описал первый прибор, который двигался силой пара. Пар истекал из подогреваемого сосуда по двум касательно к нему направленным трубкам и, упираясь в воздух, заставлял этот сосуд вращаться.

Может быть, пар покатит колесо!

В 1681 году известный ученый Исаак Ньютон предложил использовать двигательную силу пара. В 1769 году французский инженер Кюньо построил паровую телегу, на которой разъезжал по улицам Парижа. Правда, эта телега была крайне несовершенна. Во время движения она потеряла управление и врезалась в каменную стену, в результате чего «взорвалась с грохотом на весь Париж».

В 1801 году англичанин Трейватик построил паровой автомобиль, который нашел практическое применение для перевозки грузов. Громоздкие, тяжелые паровые машины обладали небольшой мощностью и не могли быть признаны удачными двигателями.

По грунтовым дорогам по-прежнему шагали ноги человека и лошади.

Понадобилось еще несколько десятилетий, пока в упорных поисках не была найдена более совершенная машина, которая с успехом заменила на тележке мускульную силу человека.

Ранним дождливым утром тишину разорвал удар большого колокола Успенского собора.

Вслед за ним, словно по сигналу, заговорили звонницы всех кремлевских соборов. На их перезвон отозвались колокола Замоскворечья, Новодевичьего монастыря, Андрониева, и не прошло полчаса, как всю Москву покрыл сплошной гул перезвонов.

Начинались официальные торжества по случаю коронации царя Александра I. Это было 27 сентября 1801 года.

Купаясь колесами в грязи, двигались роскошные кареты, направляясь в Кремль, — знатные сановники ехали в Успенский собор, где должна происходить коронация. Толпы горожан направлялись на Красную площадь, чтобы принять участие в торжествах.

И вдруг на Красной площади появилось странное шествие. Во главе ехала необыкновенная тележка, на которой, словно на лошади, сидел высокий бородатый мужчина. Руками он держался за руль, приделанный к передней части тележки, ноги его опирались на выступы, сделанные в виде рычагов. Человек перебирал ногами. Тележку никто не вез и никто не толкал сзади, а она бежала, словно живая.

Чудесная тележка имела всего два колеса, расположенных не в ряд, как у двуколки, а одно за другим, и все же она двигалась и не падала. За ней, еле успевая, бежала шумная ватага. Тележка проехала Спасские ворота и двинулась к Успенскому собору. Народ, расступаясь, давал ей дорогу. На площади путь ей преградил строй гвардейцев, которые кольцом оцепили Успенский собор. Человек, не обращая внимания, продолжал двигаться.

— Куда прешь, чудо? — крикнул на него один из гвардейцев. — Ай не видишь, что туда нельзя?

Мужчина остановил тележку, слез с нее и, держась руками за передний рычаг, сказал:

— Ваше благородие, пропусти к царю-батюшке!

— Как звать тебя и по какому делу царя зреть хочешь? — спросил гвардеец.

— Звать меня Артамоновым. А приехал я за две тысячи верст — с наказом от купцов верхотурских с Урала. Велено мне царю-батюшке в собственные руки купеческую грамоту передать да показать ему вот эту штуку, — при этом он показал на тележку.

— А что это за махина? — спросил один из гвардейцев.

— Это самокат. Я на нем, как на коне, езжу и ни сеном, ни овсом не кормлю.

Затихшие было колокола вновь зазвонили. Послышалось церковное пение, и на паперть собора вышли царь с царицею. Окруженный разодетыми вельможами царь принимал знать. Артамонов как завороженный смотрел на это невиданное зрелище.

Наконец, очередь дошла и до него. Придерживая рукой самокат, Артамонов подошел к царю.

Вельможа, весь сияющий золотом, говорил царю о посланце уральских купцов. Царь взял грамоту, быстро пробежал ее глазами, посмотрел на Артамонова, на самокат, улыбнулся и сказал:

— Хитрая штука! Сам сделал?

— Это самокат, ваше величество, — произнес Артамонов. — Я его смастерил вроде баловства, а ить каким выносливым оказался — с Верхотурья в Москву добрался, а ему хоть бы что.

— Передай верхотурским купцам мое царское спасибо за добрые пожелания, а тебе за твое прилежание дарую вольную и 25 рублей на дорогу, — сказал царь.

Вольный человек Артамонов укатил обратно на своем самокате в Верхотурье (рис. 1).

Рис. 1. По городам и селам, вызывая всеобщее изумление, двигалась необычная тележка.

Копия этого самоката и поныне хранится в Политехническом музее в Москве. Это был первый велосипед, изобретенный в России.