Самокат Артамонова имел педали, при помощи которых вращалось колесо, приводящее в движение самокат, а для управления был руль.

Однако практического применения он не получил. Изобретение и сам изобретатель вскоре были забыты.

В 1814 году баварский лесничий Карл Драйз изобрел «бегущую машину» (рис. 2).

Рис. 2. Бегущая машина Драйза.

Бегущая машина Драйза представляла собою шаг назад по сравнению с самокатом Артамонова — она не имела педалей и приводилась в движение ногами, отталкивающимися от дороги.

Люди продолжали совершенствовать двухколесную тележку. Уменьшились размеры колес — с полутора метров до 70 сантиметров, — педали на переднем колесе заменились цепной передачей, подводящей усилия к заднему колесу, улучшилось рулевое управление, в результате применения надувных шин появилась мягкость хода.

Появился велосипед.

Над Парижем стоял жаркий июнь 1849 года.

Ровно в двенадцать с грохотом открылись гофрированные двери и окна в кафе на улице Сен-Лоран. Кафе сразу же стало заполняться посетителями.

Торговля шла бойко.

— Жан! Бутылку сельтерской, да похолодней!

— Жан! Две порции мороженого!

— Жан! Устриц!

Единственный официант Жан Ленуар носился между столиками, жонглируя подносом.

К вечеру сутолока уменьшалась, и Жан мог отдохнуть, посидеть в уголке, подумать о том, как же осуществить свою мечту: попасть на завод, к машинам.

Вскоре представился удобный случай, и Ленуар, получив расчет в кафе, стал работать на заводе эмалевых красок.

Прошел год. Завод, где работал Жан Ленуар, полным ходом выпускал новые эмалевые краски, приготовленные по его рецепту. Краски быстро завоевали популярность. Слава о заводе разнеслась по всей Франции. Ленуар заработал большие деньги. Но его по- прежнему тянули к себе только машины. Он давно работал над созданием машины, которая должна была бы заменить дорогую и неэкономичную паровую.

Ленуар хотел создать машину небольших размеров, работающую на светильном газе. Расчеты уже были сделаны. Дело оставалось за мастерской, где удалось бы построить опытный образец. Ленуар решил уйти с завода эмалевых красок и поступить на механический завод.

Однажды, придя в кафе на улице Сен-Лоран как посетитель, он встретил там итальянца Лассури — владельца механических мастерских, выпускавших паровые двигатели. Ленуар завел разговор с ним о поступлении на работу.

— Ну что ж, это можно, — ответил Лассури.

— Но сеньор, — сказал Ленуар, — у меня еще очень важная просьба. Я изобрел двигатель внутреннего сгорания — это мечта всей моей жизни, и мне надо просить у вас разрешения построить его в ваших мастерских.

— Построить двигатель? Это будет стоить дорого! Кто же будет платить?

— Я могу работать у вас бесплатно, если вы разрешите использовать после работы станки для создания опытного образца.

— Если ты будешь бесплатно работать в течение года, я согласен, — ответил Лассури.

В 1860 году Ленуар построил двигатель внутреннего сгорания, который потреблял много газа и масла. «Пожиратель газа», «вращающийся кусок сала», — так называли его современники, подчеркивая крайнюю его неэкономичность. Но он был невелик по размерам и сильно заинтересовал владельцев мелких фирм, которых в те времена во Франции было очень много. Двигатель имел большой спрос и, хотя был несовершенен, просуществовал около двадцати лет.

В 1878 году кельнские механики Николий Отто и Евгений Ланген усовершенствовали двигатель внутреннего сгорания, сделали его более экономичным и дешевым. В этом двигателе газ перед сжиганием предварительно подвергался сжатию. Это снизило потребность в газе почти в три раза.

Но поставить этот двигатель на велосипед или телегу было нельзя, он был слишком тяжелым.

Весь день пылало солнце над маленьким старым городком Конштадтом, и только к вечеру земля облегченно вздохнула свежими порывами ветра и на пыльные улицы города принесла запахи свежескошенного сена, полевых цветов и липового цвета.

На самом краю города, недалеко от кладбища, стоял опрятный домик с красной черепичной крышей. Вокруг домика росли фруктовые деревья, ягодники и виноградные лозы.

В глубине сада виднелся небольшой сарай с двумя маленькими окнами под самой крышей, тщательно завешенными изнутри.

Уже совсем стемнело, когда дверь домика отворилась, и в освещенной полосе появились две мужские фигуры с фонарями в руках. Лавируя между кустами, они направились к сараю. Послышался лязг запора — и свет фонарей исчез. Вскоре из сарая донесся визг распиливаемого металла, который затем сменился звонкими ударами молота.

В ту же минуту смолкли разговоры в пивной по соседству, где обычно собиралось чуть не все мужское население городка. Ежедневные стуки из сарая давно беспокоили всех.

— Нехорошее дело затеял Готлиб Даймлер, плохо это может кончиться для него, — высказал кто-то общую мысль.

— Служил бы спокойно у Дейца — и работа хорошая, да и марок зарабатывает немало, а он занимается черт знает чем.

— А что он делает в этом сарае?

— Но он там не один, вместе с ним там Майбах.

— Одни говорят, что они начали делать подкоп под фамильный склеп одного из отпрысков герцога Вюртембергского. Ходили слухи, что во время революции 1848 года герцог вывез из Берлина все свои драгоценности и спрятал их в склепе. Сам же он был убит во время волнений. Вот Даймлер и решил завладеть его богатством.

— Что же все-таки он делает в этом сарае? Почему все это обставлено такой таинственностью?

— Говорят, что он делает фальшивые монеты и что недавно он для этого купил в Штуттгарте много меди.

— Фальшивые монеты, — вмешался в разговор один из сидевших у двери. — А что же смотрит полиция? Знает ли об этом полицей-президент?

— Конечно знает, — отозвался второй от стойки, — ведь не больше месяц тому назад об этом писала даже центральная газета «Берлинер тагеблатт». О нашем городе разнеслась дурная слава по всей Германии.

— Если молчит полиция, то что же делают отцы города? Разговор стал общим.

— Хе, в том-то и дело, что Даймлер не такой дурак. Делает он, говорят, не немецкие марки, а французские франки, вот поэтому и молчит полиция.

— Чтобы он ни делал — все равно там какие-то темные махинации. Надо заявить в полицию, — решительно сказал толстяк, ставя кружку на стол.

— Господа! — крикнул подвыпивший бюргер. — Кто желает сейчас же пойти в полицию и потребовать, чтобы она, наконец, приняла меры против человека, который позорит наш старый Конштадт?

— Все пойдем! — загремели голоса.

Через минуту фрау Матильда недоуменно смотрела на опустевшую пивную.

А в старом сарае кипела работа. Визжала ножовка, стучал молот.

— Так, — проговорил Даймлер, — еще месяц такой работы — и конец.

— А вдруг ничего не получится, — усомнился Майбах.

— Как не получится! Этого не может быть! Я все расчеты проверил не один раз, — горячо возразил Даймлер.

…В дверь сильно постучали.

— Кто там? — спросил Даймлер.

— Полиция, откройте.

Звякнул запор, дверь открылась — и свет запрыгал на касках полицейских. В сарай вошли унтер-офицер и двое рослых полицейских. Дверь за ними захлопнулась.

Вокруг сарая стояла толпа людей, полчаса тому назад покинувшая пивную.

Сквозь стену был слышен спокойный голос Даймлера и вопросы полицейских.

Через полчаса полицейские вышли из сарая. Сразу же их окружила толпа любопытных.

— Ну, что? Подкоп или фальшивые монеты? — сыпались вопросы со всех сторон.

— Ничего противозаконного нет, — ответил унтер-офицер. — Господа, расходитесь по домам.

Толпа смолкла и мало-помалу рассеялась в темноте ночи.

…Прошел год. 28 августа 1883 года в газетах появилось сообщение, что Готлибу Даймлеру из Конштадта выдан патент на изобретенный им двигатель внутреннего сгорания, работающий на бензине.