– Ты должен позвонить в Скотленд-Ярд, немедленно, – прервала его Джанет. Последние слова она произнесла почти с ненавистью. – Лично Четуорсу. Я могла бы, – она глубоко вздохнула, – я могла бы свернуть ему его толстую шею!

Роджер отошел и прислонился к стене:

– Четуорсу?

– Ты слышал меня, – Джанет почти кричала. Слезы уже проступали и голос прерывался. – У нас была одна неделя. Одна свободная неделя за год, а фактически за два года, потому что в прошлом году мы не были вместе, и что случилось? Через два дня этот жирный подонок звонит тебе и требует, чтобы ты связался с ним немедленно. Я почти…

– Ты с ним говорила?

– Да.

– Что он сказал?

– Ты что, глухой?! – закричала Джанет.

Роджер, склонив набок голову, молчал. Она подобрала ручное полотенце, которое использовала в качестве мокрой тряпки, и вытерла глаза. Она раскраснелась, и в глазах сверкали слезы, но в остальном выглядела более или менее нормально, однако Роджер знал, что должно пройти минут десять или около того, прежде чем ее можно будет обнять. И то при благоприятном стечении обстоятельств. Все зависело от того, что было нужно Четуорсу.

Было полседьмого – удачное время для быстрого звонка на дальнюю дистанцию.

– Я лучше выясню, – сказал он и подошел к телефону. – Прости, дорогая. Может быть, он просто хочет что-нибудь проверить.

– О, не говори глупости! – воскликнула Джанет. – Он не стал бы звонить, если бы у него не было какого-нибудь задания для своего любимого инспектора. Если он так заботится о тебе, то почему не повысит по службе? Ты болтаешься в инспекторах уже достаточно долго. Правда заключается в том, что он использует тебя в своих интересах, поскольку у других больше самолюбия.

Роджер решил не отвечать и занялся телефоном. Телефонистка на отличном английском сообщила, что потребуется всего несколько минут.

Роджер закурил сигарету и наблюдал, как продолжавшая ворчать Джанет гладит белье. Закончив гладить рубашку, она отложила ее в сторону. Потом взяла пару нейлоновых чулок, долго рассматривала их, а затем запустила правую руку внутрь одного:

– Если он побежит, я закричу.

– Продолжай в том же духе, и я закричу тоже, – буркнул Роджер.

Она удивленно оглянулась и заметила, что он смотрит на нее с яростью. Несколько секунд они стояли, глядя друг на друга; внезапно до Роджера дошел весь комизм ситуации – и он расхохотался. Очевидно, и в настроении Джанет худший период миновал: Роджер увидел, что поджатые губы стали мягче.

Зазвенел телефонный звонок.

– Служба работает хорошо, – сказал Роджер, хватая трубку.

– Ты схватил ее так, будто от этого зависит твоя жизнь, – проворчала Джанет.

Ожидая ответа телефонистки из Парижа, телефонистки из Лондона, секретаря Четуорса из Ярда и самого помощника комиссара, Роджер состроил Джанет уморительную рожу. Четуорса слышно было так, словно он находился в соседней комнате. В начале разговора Роджер успокаивающе посмотрел на Джанет, а потом отвернулся, и она заметила, что выражение его лица изменилось: линия губ стала жестче, а на лбу обозначились морщины. Были какие-то новости, которые ему совсем не нравились. «Всегда одно и то же. Можно подумать, что он женат на Скотленд-Ярде. Это извращенный, порабощающий, чудовищный тип жены. Его настоящая жена…»

Выражение его лица опять изменилось, глаза заблестели:

– Да, хорошо, я мог бы, сэр. Но вы знаете…

Он прервался и выглядел так, словно готов был слушать Четуорса всю ночь. Его новая смена настроения заинтересовала Джанет. Она оставила чемоданы, которые использовала в качестве импровизированной гладильной доски и подошла ближе. Он сунул руку в карман, достал ручку и протянул ее Джанет.

– Запиши, – прошептал он ей.

– Но на чем? – Она беспомощно вертела головой.

– Хотя бы на этой рубашке!.. Да, сэр, я слушаю… Я повторю снова… Отель «Муччи», улица Манин, Милан… Я знаю, Джонсон в Милане по поводу контрабанды. Он говорит на двух языках и может помочь… Спасибо, да, я все понял. Первым делом я утром получу доклад и познакомлюсь с ним по дороге… Это все, сэр?.. Да, да, сделаю. До свидания.

Он широко улыбнулся и положил трубку.

– Перестань стоять с видом человекообразной обезьяны! О чем идет речь? – закричала Джанет. – При чем здесь Милан? Что ты…

– Дай мне вставить хоть слово, – прервал Роджер, зажав ей рот рукой. Он поцеловал Джанет в лоб и прижал к себе, хотя она изо всех сил вырывалась.

– Хотя, с другой стороны, зачем мне это тебе говорить? – издевался он. – Если ты улыбнешься, как добрая жена, и посочувствуешь мне, поскольку меня отозвали из отпуска, я, пожалуй, мог бы попытаться убедить его позволить мне взять тебя с собой. Но…

Джанет, наконец, удалось освободиться из железных объятий:

– Мы собираемся в Милан?

– Да, любовь моя, мы туда собираемся! Самолетом завтра утром, после того как я получу особое сообщение, которое послано для меня в адрес Парижской службы безопасности и которое мне вручат в девять часов. Это будет короткая ночь. «Пари де нуи», или как оно там называется, не закончится раньше двух. И прощай. «Фоли». Ну, ничего. Я…

– Но что случилось? – выдохнула Джанет.

Роджер ответил не сразу, вопрос несколько отрезвил его. Он пригладил пятерней свои светлые непокорные волосы с проседью на макушке, нахмурился и закурил сигарету. Наконец, он сказал Джанет то, о чем думал все последнее время: человек – самое грубое из всех животных. Он был настолько рад, что может взять Джанет с собой в Милан, и испытывал такое облегчение от того, что ее страхи не оправдались, что забыл о главном: он едет в Милан для расследования убийства англичанина Джеймса Барнетта.

Роджер ни слова не сказал жене о гибели полковника Ягуни. Для этого будет завтрашний день, а сегодня не стоило портить ее настроение. Убийство незнакомого человека, возможно, не очень взволновало бы ее, но она быстро все поймет, когда узнает, что именно случилось с полковником Ягуни. Она сразу подумает о той опасности, которая нависнет над ее мужем, когда принц Асир прибудет в Англию.

– Но почему надо отправлять именно тебя? – спросила Джанет. – И почему бы не послать кого-нибудь, кто знает итальянский?

– У них много дел в Ярде, а сержант Джонсон уже в Милане, так что он поможет с языком, – ответил Роджер. – К тому же я думаю, старик сделал это по доброте сердца.

На самом же деле «старик» хотел, чтобы под предлогом сотрудничества с итальянской полицией в расследовании убийства Барнетта Роджер изучил все связанное с покушением на принца. Достаточно честно. Безопасность принца, конечно, была важнее всего, и это дело являлось своего рода испытанием для Роджера. В случае успеха он мог бы…

Впрочем, стоп!

Роджер улыбнулся.

В глубине души он не считал, что предстоит легкая работа. Если это Братство Зары решило добраться до Асира, они могут добиться своего: у фанатиков это почти всегда получается. Главное, чтобы принц с миром уехал из Англии.

Четуорс одобрил почти все его предложения. Он даже склонялся к тому, чтобы иметь дублера, который мог бы заменить принца во время появления на публике. Последнее, что Роджер видел в Англии, был человек, которого тренировали для этого. Возможно, тот, кто умер, мог действительно спасти принца.

Было ли так на самом деле?

Они летели над Альпами.

Самолет делал вираж, и Джанет, прильнувшая к окну, далеко внизу увидела зеленую землю. Она крепко держала Роджера за руку, словно боялась, что окно может открыться и она выпадет из самолета. А так она, конечно, вылетит не одна. С голубого неба, которое раскинулось над всей Европой в это невероятное лето, над царством белого льда и снега сияло яркое солнце. Здесь и там зияли глубокие провалы, острые скалы пронзали вершинами снежный покров. Огромные пространства девственной белизны, замороженные до прочности стали, а на вид казавшиеся мягкими, как белая утиная грудь, приковывали к себе взгляд.