— Никто и не обзывается. Ты спросил, я объясняю: причиной твоего вызова стал хамелеон. Там у него… некоторые проблемы.

— У хамелеона проблемы?..

— А у кого их нет, дружище. — Майлз почесал щеку и, слегка насвистывая, полез в ящик с архивными документами.

Стэн взял направление на вызов и еще больше нахмурился, когда прочитал адрес. Сперва он застыл на месте, словно его облили ледяной водой, потом положил листок на стол.

— Погоди, погоди… Что это ты мне дал? Знаешь, в этот раз сам поезжай.

Откинувшись в кресле, Майлз лениво вытянул ноги, сложил руки на груди, показывая тем самым, что никакая сила на свете не заставит его сдвинуться с места.

— Не могу.

Что с ним? Кузен никогда так себя не вел. Стэн продолжал стоять, пытаясь придумать отговорку, чтобы не ехать.

— Почему?

Майлз безнадежно пожал плечами.

— У меня дела.

— Какие?

По лицу Майлза расплылась противная ухмылка. Он был не из тех, кто доверяет предчувствиям, но в данный момент что-то подсказывало ему, что на этот раз у младшего брата все должно получиться. Если, конечно, Стэн не будет упрямиться как осел.

— У меня назначена встреча.

— Интересно, с кем? Еще пять минут назад у тебя никакой встречи не предвиделось. Давай договоримся, если ты поедешь на этот вызов, я беру на себя следующие два.

Майлз отрицательно покачал головой.

— Ладно, так и быть, три, — продолжал настаивать Стэн.

Но тот вдруг выругался и решительно сказал:

— Послушай, я начальник полиции, следовательно — твой босс. И приказываю тебе, то есть своему подчиненному, срочно отправляться по этому вызову. Если ты отказываешься, то садись и немедленно пиши рапорт об отставке.

Разумеется, Стэн не собирался в отставку, поскольку и профессия полицейского, и работа в участке вполне его устраивали. Ему нравилось быть нужным людям, особенно ребятам. Для них он являлся чуть ли не воплощением героя, храбрым рыцарем без страха и упрека, одним только своим присутствием вселяющим во впечатлительные детские сердца веру в честность и справедливость.

Он опять перечитал адрес, такой знакомый… Сколько раз ему доводилось бывать в этом самом доме, когда в нем жила юная Гейл.

Стэн поднял на Майлза глаза.

— Ладно… Но хоть объясни, что там случилось? Прорвало трубу в бассейне?

— Нет, я же тебе говорю, проблемы с этим, как его… ну да, хамелеоном. Висит на дереве и не может оттуда слезть, с ним что-то случилось. Так что ты для него — единственная надежда, На тот случай, если захочешь с ним пообщаться, запомни, его зовут Пе-Пе…

— Идиотизм какой-то… Откуда в наших краях могла взяться эта рептилия?

— Мало ли, там как раз на месте и спросишь. Кстати, его надо снять с дерева, парень не рассчитал, высоко забрался и… Ладно, отправляйся, у меня дела.

— А на отлов мышей ручным способом заявки не поступало? Жаль, я бы мог… — Стэн открыл дверь, окинув напоследок своего начальника убийственным взглядом: — Я бы лучше с тобой пообщался, не стесняясь в выражениях.

Майлз рассмеялся, его хохот эхом отозвался в коридоре.

— Все маме расскажу, она тебя в кладовку запрет за непослушание…

Родители Стэна умерли. Конечно, он переживал по этому поводу, но то были скорее осознанные переживания. А вот его дядя с тетей — совсем другое дело. Особенно тетя Мелли. Все приятные воспоминания детства были связаны с ней: просторная светлая кухня, наполненная ароматом самого вкусного в мире яблочного пирога, огромный стол, за которым собиралась вся семья, — кто делал уроки, кто разговаривал, кто вязал, рисовал или просто мечтал…

А теперь храбрый рыцарь без страха и упрека отправлялся на выручку какой-то мерзкой холодной рептилии, принадлежащей женщине его мечты. Да уж, мир действительно так странно устроен.

Стэн вернулся, чтобы взять фуражку.

— Если ты увидишься с тетей Мелли до меня, скажи ей, что я очень ей сочувствую. Жаль, что ее сын оказался таким садистом.

— Думаю, она бы все только одобрила, если б узнала, в чем выражается мой садизм.

Майлз не собирался раскрывать тайну Стэна кому бы то ни было, несмотря на то, что все члены семейства Сайзмуров и были достаточно близки. Стэн сам волен решать, кому можно доверить свои чувства. Впрочем, если судить по его теперешнему поведению, к доверительной беседе он расположен меньше всего.

— Будь осторожнее, после дождя ветки сырые и скользкие, — крикнул вдогонку начальник полиции Хартлпула.

— Понял, в живых останусь.

Стэн не очень хорошо разбирался в повадках столь странных друзей человека. Его внимание больше привлекали сами люди. Еще ребенком он любил наблюдать за взрослыми. И, хотя не всегда понимал их поступки, предпочитал держать свое мнение о них при себе. Так безопаснее.

Гейл Лапойнт не находила места от волнения. Она пыталась держать себя в руках. Но столько вопросов нужно решить, когда начинаешь с нуля. Порой ей казалось, что она не вынесет всего этого.

Впрочем, утверждать, что все в ее жизни теперь начинается с нулевого цикла, было бы неправильно. Вовсе нет. У нее есть Риччи и Ли Энн. Так что она совсем не одинока. И скучать, оплакивая свой неудавшийся брак, ей тоже некогда. Ее дом стал похож на цирк-шапито, который, бывало, заезжал в их городок, когда Гейл была совсем маленькой.

Ее близнецы не давали ей впасть в отчаяние. Они вселяли надежду. Гейл никогда не думала, что способна любить так сильно, как любила этих двух крошечных полусирот. Да, ее дети — полусироты при живом отце. Странно и горько… Но кто виноват, что мужчина, которому она отдала свое сердце и ради которого бросила все, не захотел принимать участия в судьбе двух малышей? Теперь они только ее, как сказал Роджер Шерлоу, прежде чем уйти от них.

Это так унизительно, размышляла Гейл, расхаживая вокруг старого раскидистого дуба и прикидывая, не превратился ли в мумию несчастный Пе-Пе за то время, пока там висит…

Она всем объявила, что положить конец браку с Роджером это исключительно ее идея. А причина, приведшая ее к такому решению — инфантильность мужа. Роджер отказывался взрослеть и брать на себя обязанности главы семейства. Так, в общем, и было, за исключением того, что на самом деле он бросил ее. Гейл искренне надеялась, что отцовство заставит его возмужать и остепениться. Но ничего не вышло. В конце концов разочаровавшаяся женщина поняла, что их совместная жизнь не более чем иллюзия. Красивая сказка, которая потеряла все свое очарование, как только в нее вторглись реальные жизненные заботы. Сказка, в которой нет места даже детям.

Роджер хотел отдать близнецов или своим родителям, или отцу Гейл, все равно кому. Ему было абсолютно наплевать, сколько любви достанется им. И когда жена заявила, что не собирается спихивать детей кому-либо, он оставил их всех троих.

Таков уж он, пробормотала себе под нос Гейл, пытаясь разглядеть спираль хвоста среди ветвей.

И теперь она вернулась домой, потому что больше некуда было ехать, да и деньги закончились. А еще, потому что их городок — единственное место на земле, где, Гейл в этом уверена, можно будет спокойно вырастить дочь и сына. Уж если у них нет отца, то следует, по крайней мере, окружить их теплом и заботой, — это самое малое, что должна сделать хорошая мать. Она хотела, чтобы ее дети выросли там, где прошли ее собственные детство и юность, — в родном Хартлпуле, среди лужаек и зеленых деревьев….

А детский сад поможет ей встать на ноги. Если, конечно, не окажется еще одним замком на песке.

— Мама, мама, вон Пе-Пе, — захныкала Ли Энн, показывая вверх пальцем. — Он мертвый? Скажи ему, что пора домой. Сейчас же слезай, если не умер! — И девочка сердито топнула.

Гейл взъерошила светлые волосы дочери.

— Ох, и любишь командовать ты у меня. Он спустится, милая, вот увидишь, я обещаю. — Гейл тихо с досадой вздохнула. — Правда, только не знаю, когда.

Закусив губу, Гейл сунула руки в карманы комбинезона и снова прошлась вокруг дуба. Звонок в полицию уже сделан, но, если через десять минут никто не приедет, придется самой лезть за ним. Что же, нам не впервой, подумала она и, приободрившись, улыбнулась, чтобы не расстраивать дочь.