— Сколько ты у нас проживешь? — неожиданно спросила она.

Они подъезжали к маленькой автомобильной стоянке, мощенной гравием. Руки Соломона заметно дрогнули на руле.

— Еще не решил. Зависит от обстоятельств.

— От каких?

Соломон повернул голову и пристально посмотрел Лорен в глаза, будто искал там что-то одному ему ведомое.

— От разных, — медленно выговорил он.

И она поняла, что он не нашел в ее глазах того, что искал. Ей хотелось спросить, не случилось ли с ним беды, но он вдруг ушел в себя, и она не решилась.

Бар оказался крошечным, он весь сверкал чистотой и был почти пуст. В углу сидел старик в плоской кепке и читал газету. Молодая парочка шепталась за столиком. Бармен подал им сандвичи с рыбой под майонезом и горячие сосиски. Соломон пил светлое пиво, а Лорен содовую с кусочком лимона и льдом, который позвякивал о стенки высокого стакана.

По стенам были развешаны зеркала в резных рамах. Когда Лорен вгляделась в них, у нее появилась уверенность, что она уже видела все это однажды. Нахмурясь, она пыталась вспомнить, уж не привозил ли ее сюда Чесси. Соломон заметил, что она погрустнела, и тихо спросил:

— Что случилось?

— Да вот, зеркала, — ответила она. — Они выглядят ужасно знакомыми.

Он огляделся и пожал плечами.

— Такие встречаются во многих местах. В ресторанах, барах, да и в театрах тоже. Одно время они были в большой моде.

— Ты любишь театры? — спросила Лорен. — Я была всего несколько раз вместе с Чесси. Мы отправлялись на автобусе в Чикаго и ночевали там…

Это всегда было волнующим путешествием. Случалось, Лорен даже поташнивало от возбуждения накануне поездки. Ее лицо и сейчас отразило смятение, глаза расширились и блестели, на щеках появились пятна румянца. Соломон внимательно наблюдал за изменениями ее лица, за подрагиванием розовых губ.

— Ты ужасно взвинчена, — сказал он спокойно, и она прикусила нижнюю губу, признавая справедливость его замечания.

У нее всегда была очень возбудимая нервная система, легко реагирующая на чувства и обстоятельства. Чесси говорил, что это один из ее талантов, который делает ее исполнение таким эмоционально насыщенным. Но она не всегда могла контролировать силу и глубину своих эмоций. Такая особенность могла стать для нее проклятьем.

Перекусив, они отправились дальше, но им пришлось ехать довольно медленно — усилившееся движение на шоссе диктовало свои условия. Соломон поморщился и, извиняясь, сказал:

— Пока мы выберемся отсюда, пройдет какое-то время.

Лорен положила локоть на спинку сиденья как раз между ним и собой и улыбнулась.

— Не возражаю.

Она была слишком счастлива, чтобы возражать, об этом говорило ее лицо, и Соломон медленно наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. А когда поцелуй закончился, Лорен вдруг почувствовала, что за ними наблюдают. Она подняла глаза и увидела длинную, обтекаемую красную машину, как раз сзади. За рулем был крепкий лысеющий блондин, но наблюдал за ними не он. С ним рядом сидела женщина, и, хотя Лорен не видела ее глаз, скрытых большими темными очками, она ощутила исходящую от нее враждебность.

Соломон, увидев, что его спутница смотрит назад, тоже взглянул в зеркало заднего вида. И Лорен заметила, как он вздрогнул. Она сидела выпрямившись и глядела прямо на него. Соломон сильно побледнел, тут она не могла ошибиться.

Его лицо от корней волос до прямого, напряженно сжатого рта почти побелело. Сзади засигналили, и Лорен увидела, как женщина повелительно машет им рукой. Красная машина свернула к обочине и остановилась. Но Соломон упрямо продолжал глядеть на дорогу. Руки его так крепко сжимали руль, что даже побелели костяшки пальцев. Он отвернулся от Лорен, но ей все равно были видны черные сдвинутые брови и подергивающийся мускул на смуглой щеке. Она поняла, что он быстро прикидывает в уме, как ему поступить.

Красная машина опять сигналила сзади, и тогда Лорен, взглянув на него, сказала:

— Они просят тебя остановиться. Это ведь твои знакомые, правда?

Соломон не ответил. Он затормозил, подал машину назад и остановил ее у обочины, немного впереди красного автомобиля. Открыв дверцу и уже спустив было ноги на дорогу, он повернулся к Лорен и твердо сказал:

— Посиди в машине! — Едва она открыла рот, как он повторил еще резче: — Оставайся на месте!

Тон, которым Соломон говорил с ней, холодный блеск его глаз задели Лорен. Она старалась смотреть прямо на дорогу, но глаза невольно заглядывали в зеркало заднего вида. Лорен увидела, как из красной машины вышла женщина и грациозной походкой направилась навстречу Соломону. У нее были такие же, как у него, черные волосы, собранные в высокую прическу. Выражения лица было не разглядеть за огромными черными очками, но ярко-красные губы изогнулись в приветственной улыбке, когда они с Соломоном встретились наконец на обочине.

О чем они говорят, Лорен не слышала, но в этом не было нужды. Она видела, как женщина обняла Соломона, взяла руками его голову и притянула к себе. Их губы встретились, но тут Лорен заставила себя отвернуться. Она кипела от обиды, ей хотелось выскочить из машины и уйти. Ничего не зная о мужчинах, она была уже достаточно взрослой и прекрасно поняла, с какой жадной чувственностью женщина целовала Соломона.

Она решила больше на них не смотреть, сплела пальцы и уставилась на них, ожидая возвращения Соломона. Тикали часы на приборной доске, и Лорен не слышала ничего, кроме этого тиканья. Время почти не двигалось. О чем так долго говорит Соломон с этой женщиной? Она не выдержала и решила еще раз взглянуть. Они стояли на том же месте, женщина что-то говорила, вцепившись ему в руку и заглядывая в лицо.

Но даже издалека было видно, что Соломон оставался безучастным. Лорен вглядывалась в его черты, пытаясь понять, какие эмоции скрывает это холодное выражение, но видела во всем его облике только нетерпеливое ожидание того мгновения, когда женщина закончит говорить и ему можно будет уйти.

Вдруг женщина размахнулась и ударила его по лицу. Лорен вздрогнула и замерла, как будто ударили ее. Соломон резко дернулся, у него даже рука поднялась для ответного удара. Но он тут же опомнился и произнес что-то, почти не разжимая губ. Потом, круто развернувшись на каблуках, пошел к своей машине.

Лорен сидела, по-прежнему глядя на сплетенные пальцы. Соломон сел за руль, и тут она отчетливо услышала, что кто-то бежит. Лорен оглянулась: к ним, отчаянно стуча каблучками по асфальту, бежала женщина из красного автомобиля. Но Соломон уже завел мотор, их машина отъехала от обочины и влилась в поток, двигавшийся по шоссе. Женщина остановилась, судорожно прижав к груди руки. Лорен не могла не понять, какая буря чувств одолевала ту, другую, и ужаснулась. Она почти физически почувствовала, как часть чужой женской горечи выплеснулась на нее, и отпрянула, отвернулась. Соломон вел машину молча, лицо его, застывшее в неподвижности, напоминало профиль на новой монете, челюсть и скулы окаменели от ярости. Лорен смотрела в окно, она видела, что он не собирается объяснять ей суть случившегося, истинный смысл этой встречи она плохо понимала. Между ними, как завеса тумана, висело молчание.

Но, несмотря на неопытность, она о многом догадывалась. Очевидно, женщина влюблена в Соломона, и, судя по тому, как она его целовала, прежде между ними были близкие отношения. Холодность Соломона подсказывала, что у них произошла ссора. Видимо, женщина продолжала его любить, а он сердился на нее. Может быть, не только сердился? Достаточно вспомнить выражение лица и бледность Соломона во время их встречи, слово «сердился» — слишком обыденное и мягкое определение его отношения к ней.

Может быть, в нем говорила оскорбленная гордость и ревность, если та женщина была ему неверна? И в этом причина его угрюмой задумчивости? Лорен трудно было судить о внешности незнакомки, но она не могла не заметить ее изящных движений, красивой формы губ, а главное — влекущей, уверенной улыбки, которой та одарила Соломона, целуя его.