– Потом объясню. Сначала расскажи о себе.

– Нет уж, сначала я попрошу у тебя прощения за поздний звонок и приезд.

– С ума сошла! Я безумно рада тебя видеть. К тому же я ведь знаю, что ты сова.

– Да уж, жаворонком я так и не стала, засмеялась Мэй. – Знаешь, твой папа сказал мне, что ты на работе, но я почему-то решила не сдаваться и названивала тебе каждый час.

– Я уже не работаю… – мрачно заметила я. – Но об этом тоже потом. Давай, рассказывай о своей стране «травки и красного перца». Несколько лет о тебе не было ни слуху ни духу, так что теперь я собираюсь услышать длинную историю, полную приключений, загадок и тайн.

– Ну…, с приключениями ты погорячилась, как-то невесело усмехнулась Мэй. – В основном это были злоключения…

Мужчина, за которого вышла замуж Мэй Хэджог, оказался типичным представителем домашних тиранов. Вернувшись на родину с сероглазой красавицей-женой, он первым же делом начал расставлять точки над «i». Кто приносит деньги в семью? Конечно же, Алонзо. Значит, кто хозяин в семье? Конечно же, Алонзо.

И кого должна слушать жена? Разумеется, Алонзо. О том, чтобы жена Алонзо работала, не могло быть и речи. Ее обязанности – ублажать мужа и заниматься хозяйством, а между делом рожать маленьких мексиканских отпрысков (до чего, слава богу, не дошло, потому что Мэй тайком от Алонзо предохранялась).

Роскошная «фазенда», о которой Алонзо прожужжал Мэй все уши до отъезда в Мексику, представляла собой огромный и старый деревенский дом. Для того чтобы навести в нем подобие порядка, Мэй пришлось несколько месяцев вкалывать как проклятой. Помимо этой развалюхи Мэй получила «в приданое» парочку дряхлых ослов и курятник. Ответственность за всю эту живность муженек взвалил на нее. Словом, вся «обеспеченность» Алонзо оказалась воображаемой. С милым рай и в шалаше, вздохнув, подумала Мэй и приступила к своим обязанностям.

Готовка для мужа оказалась тоже не простым занятием: Алонзо потребовал от Мэй тщательного изучения мексиканской кухни. К тому же съедал он так много, что ей приходилось готовить по несколько раз на дню.

Но это была далеко не полная картина ее «счастливого» брака. Муженек оказался Отелло мексиканского разлива. В гости к ним заходили такие же «мачо», как и он сам. Потные типы, от которых за версту разило перегаром, то и дело клеились к Мэй, совершенно равнодушной к их заигрываниям. Но подвыпившему Алонзо казалось, что жена провоцирует их своим поведением, поэтому после ухода гостей он начинал распускать руки.

После года такой жизни у Мэй сдали нервы, и она сообщила мужу о решении развестись. Но Алонзо только посмеялся над ней: вырваться без денег из маленькой мексиканской деревушки в Северную Америку не так-то просто. Несколько дней он держал ее в погребе, принося лишь хлеб и воду. Тогда Мэй пошла на хитрость: она разуверила мужа в своем желании развестись и целый месяц усыпляла его бдительность, готовясь к побегу.

Однажды ночью Мэй подсыпала в текилу муженька изрядное количество какого-то усыпляющего порошка. Она выменяла эту дрянь у торговки подобными снадобьями на золотую цепочку. С грехом пополам ей удалось добраться до Мехико, где она рассчитывала продать свое последнее украшение – золотое кольцо с дымчатым топазом. Мэй надеялась, что денег, вырученных за кольцо, ей хватит на то, чтобы выбраться из злополучной страны, которую за два года жизни она успела возненавидеть. Но тут судьба свела ее с Лекс.

Они встретились в ломбарде, где Мэй, в старом платьице и сбившихся туфлях, отстаивала очередь, чтобы продать кольцо. Лекс, хозяйка сети мексиканских ломбардов, заехала туда, чтобы забрать какие-то документы. Она, американка по отцу, с первого взгляда распознала в Мэй «родную душу» и поняла, что девушке нужна помощь.

Лекс оказалась чудесной женщиной. Она не только предложила Мэй пожить у себя, но и пообещала помочь ей попасть на родину. Мэй была буквально околдована ею: умница, красавица, да еще и кладезь добрых дел. Лекс уговорила подругу не торопиться с возвращением – после такого стресса ей просто необходимо прийти в себя.

В распоряжении Мэй оказался огромный дом, окруженный густой зеленью, бассейн, первоклассный психоаналитик и многие другие радости жизни, о которых она в Богом забытой мексиканской деревне и думать не смела. Но, что самое главное, в жизни Мэй появился человек, который не только отнесся к ней с сочувствием, но и понимал ее с полуслова. И моя лучшая подруга Мэй…, влюбилась в женщину.

Стыдясь своих чувств, Мэй собралась было оставить роскошную виллу и подобру-поздорову убраться в Америку, благо теперь у нее появилась такая возможность.

Лекс отреагировала неожиданно: узнав о том, что Мэй торопится с отъездом, она впала в уныние. У Лекс, как успела заметить Мэй, не было постоянного любовника, лишь случайные связи время от времени. Друзьями она тоже не была избалована. Было очевидно, что Лекс страдает от одиночества и Мэй для нее стала чем-то вроде света в окошке – всегда готова поговорить, выслушать и понять. Это было понятно Мэй. Ей и самой совсем недавно так не хватало человеческого тепла и сочувствия, но потом оно появилось. Благодаря Лекс.

День отъезда уже был назначен, билеты куплены. Мэй не могла себе представить, как она сможет уехать, как сможет жить без подруги.

Лекс, все последнее время ходившая как сомнамбула, предложила подруге устроить прощальный ужин в честь ее отъезда. Они накрыли стол, купили вина, и Лекс неожиданно предложила зажечь свечи. Это показалось Мэй немного странным – так ужинают влюбленные, но ей очень понравилось предложение.

Выпитое вино ударило в голову и развязало обеим языки. Лекс со слезами на глазах призналась в том, что не хочет отпускать Мэй. Тут подруга не выдержала и выложила Лекс всю правду-матушку о своих странных чувствах. К ее удивлению и радости, Лекс ответила ей взаимностью.

Она тоже боялась открыться – ей казалось, что Мэй увидит корысть в ее помощи и сразу же уедет.

Оказалось, что у Лекс уже был опыт такой любви, правда, весьма печальный. Ее прежняя возлюбленная ушла от нее к мужчине, после чего Лекс попыталась вернуться к «нормальным» отношениям. Однако из этого ничего не вышло – случайные связи не принесли ей ни малейшего удовлетворения.

Встреча с Мэй вернула ей веру в себя, ощущение собственной значимости…

В общем, «прощальный ужин» стал новым этапом в жизни Мэй и, надо сказать, счастливым этапом. Разумеется, отъезд был отложен на неопределенный срок. Единственное, на чем настояла Мэй, – она будет работать. Поначалу это обидело Лекс, но потом, вспомнив рассказы Мэй о муже, категорически запретившем ей работать, она согласилась. Зачем ограничивать жизненное пространство любимого человека? До отъезда в Мексику моя подруга работала дизайнером, правда, не слишком преуспевающим, но все же… В Мехико ее дела пошли гораздо лучше, чем в Америке, так как Лекс сделала ей хорошую рекламу среди своих знакомых.

Благодаря любимому человеку и успехам в работе Мэй смогла увидеть Мексику с другой стороны: солнечную, сияющую, страстную. И Мэй понравилась открытая заново страна. Все-таки не стоит судить о стране по одной деревушке, а о людях – по горстке пьяных «мачо».

Однако время шло, и Мэй все сильнее и сильнее тосковала по родине. Лекс чувствовала и понимала тоску любимой и в один прекрасный день предложила подруге взять отпуск и поехать в Америку, чему Мэй несказанно обрадовалась.

Она-то боялась обидеть Лекс своим отъездом, но та не только первая предложила подруге поездку, но и обещала отправиться следом за Мэй.

– Вот это да! – Я была настолько потрясена рассказом Мэй, что все слова застряли в горле, уступив место лишь короткому восклицанию.

– Лекс приезжает на днях, – сияя, произнесла Мэй. – Тебя не очень шокирует моя новая ориентация? Я ужасно боюсь, что ты перестанешь общаться со мной из-за этого.

– Ну что ты! – поспешила я разуверить подругу. – Я считаю, что не важно, кто предмет любви, важно, каков он. Достоин он тебя или нет. Судя по твоему рассказу – Лекс прекрасный человек. К тому же, после такого замужества, неудивительно, что ты охладела к мужской половине человечества.