– Потом я ничего не помню. Когда я очнулась, то, к моему ужасу, узнала, что пролежала без сознания почти неделю. Оказалось, что в результате падения я получила внутренние повреждения, и все это усугубилось еще и удушьем. Первый месяц я практически никого не узнавала и ничего не помнила. Я даже не могла сказать, как меня зовут.

Только перед самой выпиской, когда я посмотрела в окно и увидела там молодую женщину с коляской, я неожиданно вспомнила, что у меня есть сын и он остался там, в горящем роддоме. Я стала спрашивать врачей и узнала, что в роддоме в ту ужасную ночь погибли несколько младенцев и матерей. Но я не хотела, просто не могла поверить в то, что среди погибших был и мой ребенок. Я стала искать тебя, Ваня. Долго я пыталась разузнать хоть что-то о твоей судьбе и все-таки узнала. Я нашла медсестру, которая приносила тебя на кормление. Вот она-то и рассказала, что спасенных детей, матери которых погибли, отправили в Дом ребенка. Она назвала мне адрес. Я поехала туда, поговорила с заведующей. Она рассказала, что к ним доставили детей, но уже без бирок, которые прикрепляют к ручкам и ножкам младенцев при рождении. Каким образом такое произошло, я так и не смогла выяснить. Но самым большим ударом для меня стала новость, что нескольких детей уже усыновили. Среди тех детей, которые остались в Доме ребенка, тебя, Ваня, не было. Я уговорила заведующую дать мне адреса родителей тех младенцев, которых усыновили в последнее время. Но тебя я так и не смогла найти. След безнадежно потерялся.

– Правильно, – расчувствовавшись, всхлипнула Нина Сергеевна, – ведь через две недели после того, как Ваня стал нашим сыном, мы переехали в Москву.

– Вот какую злую шутку сыграла со мной судьба, – сказала Софья Александровна, расстроенная воспоминаниями.

– Неужели вы потом не искали меня? – Ваня все никак не мог поверить, что его мать так быстро потеряла надежду найти своего сына.

– Искала, – глядя ему в глаза, сказала гостья. Каждую минуту я молилась, чтобы ты нашелся. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе. Я искала, очень долго искала, но не смогла найти.

Ваня молчал, осмысливая услышанное. Рассказ матери поразил его. Ему вдруг стало мучительно стыдно за то, что он с таким презрением сначала отнесся к собственной матери.

– Простите меня, – произнес он.

– Не надо просить прощения, – неожиданно ответила Софья Александровна. – Я прекрасно понимаю твои чувства, и на твоем месте я бы тоже поначалу осуждала свою мать.

– Нет, – покачал головой Ваня. – Я виноват перед вами, я не имел права, ничего не узнав, укорять вас.

– Сынок. – только и смогла сказать Софья Александровна и снова заплакала.

– А кто был моим отцом? – решил расставить все по местам Ваня.

– Он ушел от меня еще до твоего рождения. Семейные отношения не сложились.

– Он женился на другой? – поразился Ваня вероломности и непорядочности родного отца.

– Нет, он погиб. Несчастный случай на производстве, – грустно вздохнула гостья. – Он был инженером-строителем, и на газопроводе, который они тянули, произошел взрыв.

– Господи, столько несчастий! – поразилась Нина Сергеевна.

– Такое бывает… – вздохнула Софья Александровна, – редко, но бывает. «Жизнь прожить – не поле перейти»– так говорит мудрая пословица. Несмотря ни на что, я все же смогла выстоять. Я вышла замуж второй раз. У нас родилась дочь.

– Выходит, что у меня еще и сестра есть? – удивился Ваня.

– Да, она младше тебя на пять лет, и зовут ее Ирочка, – улыбнулась Софья Александровна. – Я даже семейные фотографии привезла.

И она рассказала, что сейчас ее муж, преподаватель математики, читает лекции в Карловом университете. Вот почему она прилетела из Праги.

Ваня был поражен. Сегодня у него был, пожалуй, самый счастливый день в жизни. Он наконец увидел свою родную мать, узнал, что у него есть сестра, – это ли не счастье!

Софья Александровна показала фотографии мужа и дочери. Правда, вновь приобретенная сестра Вани была совсем не похожа на свою мать, она пошла в отца. Потом было еще много воспоминаний, рассказов, слез. Софья Александровна время от времени ласково поглядывала на сына, выросшего в чужой семье. Ване же все больше и больше нравилась его мать. Она оказалась приятной женщиной, легкой в общении, начитанной и образованной. Но самое главное, она была до глубины души благодарна Нине Сергеевне и Евгению Николаевичу за то, что они вырастили такого замечательного сына.

Ваня, засыпая, вспоминал лица папы и мамы, которые светились радостью и облегчением. И только теперь Ваня подумал, что все-таки он сделал правильно, когда решил разыскать свою родную маму.

12

Но следующий день было воскресенье. На небе, несмотря на то что была уже глубокая осень, из-за туч все время выглядывало солнце. Ваня проснулся с ощущением чего-то радостного и светлого. И тут же, вспомнив про Софью Александровну, расплылся в довольной улыбке. За завтраком он предложил показать ей Москву. Она очень обрадовалась, ведь до этого она была в Москве всего два раза, да и то проездом. А главное, она могла побыть с сыном наедине.

Они долго гуляли по центру, ходили на Арбат, а потом сидели в Александровском саду.

– Знаешь, Ваня, я понимаю, как тебе было тяж ело узнать, что ты приемыш. Поверь, для матери нет ничего страшнее в жизни, чем потерять ребенка. Когда же она находит своего ребенка, которого столько лет искала и уже отчаялась найти, и этот ребенок не отвергает ее, а принимает, вот это и есть настоящее счастье, – говорила Софья Александровна.

Ваня слушал молча, не перебивал. Женщина немного помолчала и продолжила:

– Я, конечно, не могу тебе ничего навязывать.

Ты живешь в Москве, я против этого ничего не имею. И ничего особенного не могу тебе предложить. Я обыкновенная провинциалка, как у вас тут принято говорить. Правда, сейчас мы живем за границей. Но контракт мужа скоро заканчивается, и мы вернемся в Россию. Обещай мне, что если у тебя возникнут какие-то трудности, то ты непременно вспомнишь, что у тебя есть мать, настоящая мать.

Ваню покоробил тон, каким Софья Александровна произнесла последнюю фразу.

– А вы думаете, что та, которая меня вырастила, не настоящая? – с обидой спросил он.

– Нет, ты неправильно меня понял, – спохватилась Софья Александровна. – Конечно, она настоящая, но это я ведь тебя родила, – мягко проговорила она.

Но Ваня не мог, а вернее, не хотел этого понимать. Да, эта женщина произвела его на свет. Но как он назовет ее мамой? Это было бы предательством по отношению к женщине, которая столько лет растила, берегла его, ухаживала во время болезней.

– Да, вы меня родили, – согласился Ваня, – но я никогда не смогу назвать вас мамой.

Софья Александровна все поняла. Она вздохнула, грустно улыбнулась и сказала:

– Конечно. Я все понимаю. Может быть, – ты приедешь к нам в Прагу на каникулы? – предложила она робко.

Ваня подумал и нерешительно сказал:

– Не знаю… Разрешат ли мне родители. А я бы с удовольствием. Мне очень хочется познакомиться со своей сестрой, у меня ведь никогда не было ни сестры, ни брата. И за границей я ни разу не был.

– Это было бы замечательно! – воскликнула Софья Александровна. – Мы будем очень рады тебе.

Наконец Софья Александровна и Ваня вернулись домой. Мама хлопотала на кухне.

– Ваня! Тебе несколько раз звонила Аня, – выглянула она в прихожую с полотенцем в руках.

Ваня хлопнул себя рукой по лбу. Как же он забыл: он же обещал Ане позвонить еще вчера вечером! Все его мысли в последние два дня занимала только Софья Александровна. Ему было очень неудобно перед девушкой, и когда он звонил Ане, то мысленно уже готовился к тому, что на него обрушится поток упреков.

Однако его ожидания не оправдались.

– Ванечка, – кричала в трубку Аня, – ты почему не позвонил? Ты же обещал еще вчера позвонить. Мы тут с Иркой извелись совсем. Нам же интересно. Какая она? Это точно твоя мама? А родители как с ней?