Первой закончила полет «Чайка». Она пробыла в полете 70,8 часа, совершила более 48 витков и покрыла расстояние около 2 миллионов километров. «Восток-6» произвел посадку 19 июня в 11 часов 20 минут. Полет Валентины Владимировны был рассчитан на одни сутки с возможным продолжением его до трех суток. Она выполнила максимальную программу. Совместный полет «Чайки» и «Ястреба» продолжался около трех суток. На орбите в момент вывода «Востока-6» корабли оказались вблизи друг от друга. В дальнейшем расстояние между ними менялось. Радиосвязь осуществлялась устойчиво.

С. П. Королев (1953 г.).

Полет Валерия Федоровича продолжался 119,4 часа. Корабль совершил 82 витка и прошел путь 3,3 миллиона километров. Приземлился «Восток-5» 19 июня в 14 часов 06 минут в 540 километрах северо-западнее Караганды. Системы обеспечения спуска и посадки работали четко. Телеметрия принесла ученым много ценнейших данных.

Сергей Павлович с командного пункта следил за завершающей стадией полета. Когда космонавтов нашли после посадки, он наставлял летчиков по радио:

— Бережно, с максимальной безопасностью доставить космонавтов. Поняли меня, поняли?

От имени Государственной комиссии он объявил благодарность всем службам, подразделениям, станциям за отличное обеспечение полета. Ответственный дежурный по пункту управления, который все дни бессменно был у пульта, коротко ответил:

— Спасибо за благодарность.

Итак, эпоха «Востоков» завершилась. Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Валентина Терешкова провели в общей сложности в космическом стремительном полете на кораблях «Восток» более 383 часов. Эти часы стали важной вехой в изучении космического пространства.

Сергей Павлович и после полета В. Терешковой и В. Быковского не сбавлял взятого темпа в работе. С 8 по 14 ноября того же 1963 года руководил очередным космическим пуском. Как и в 1962 году, провел больше 80 дней в командировках.

С 12 февраля 1964 года десять дней был на медицинском обследовании и через шесть дней после этого снова попал в больницу с приступом холецистита. Приступ начался ночью, и на машине скорой помощи Королев был отправлен в лечебницу. Дом совсем опустел — Нина Ивановна в это время тоже находилась в больнице.

17 марта, оправившись после болезни, Сергей Павлович снова на космодроме. Руководил очередным пуском. С космодрома прилетел усталый, но прямо с самолета отправился на командный пункт, где осуществлялась коррекция полета межпланетной станции, запущенной к Венере.

Командировка за командировкой, полет за полетом. Так шли дни.

Но и в дороге его мысль работала безостановочно. То и дело он вытаскивал из кармана неразлучную записную книжку. Для заметок он неизменно брал с собой несколько свернутых листков чистой бумаги, огрызок простого карандаша (на случай, если ручка откажет) и ластик.

— Кто думает о делах только в рабочее время, тому нечего делать в КБ, — любил повторять он.

Как-то, встретив в пути Германа Титова, Сергей Павлович поинтересовался:

— Что поделываешь?

— Учусь и уже думаю о теме выступления…

— А чего тут думать? — поднял брови Королев. — Возьми хотя бы контроль за положением корабля. Или лучше займись астроориентацией…

Чувствовалось, идеи буквально роились в его голове.

Летом 1964 года в центре раздумий и забот Сергея Павловича был, безусловно, второй космический корабль, получивший название «Восход».

Корабль «Восход», как и «Восток», рождался в горячих спорах. Сергей Павлович неназойливо, тактично направлял коллектив. Как-то он позвонил одному из своих помощников:

— Владимир Павлович, немедленно зайдите ко мне.

— Смогу через 15 минут.

— Нужно немедленно, я послал машину. Товарищей прихватите…

Когда вызванные товарищи пришли, Сергей Павлович провел всех в демонстрационный зал. Там стояли корабли «Восток». Сергей Павлович подошел к гагаринскому «шарику».

— Нам надо подумать, — начал Королев, — как лучше сделать многоместный корабль. Есть проработки, но они мне не нравятся. Вот хотя бы это предложение об устройстве двух люков для катапультирования космонавтов из корабля и приземления на парашютах. Что-то здесь не то…

Присутствовавшие уже размышляли над тем, каким должен быть будущий корабль. Слово взял Владимир Павлович:

— Есть предложение делать корабль не двух-, а трехместным. И с мягкой посадкой.

— Да, — согласился Королев, — с мягкой посадкой лучше будет. Катапультирования не нужно. Корабль надо сажать.

И опять, как обычно, в конце звучали слова: «Вношу предложение…» Началось создание макета трехместного корабля. Когда он был готов, Сергей Павлович позвонил Каманину: «Приезжайте с космонавтами ко мне». Приехали, познакомились с макетом будущего «Восхода». Прикинули расположение кресел. Сергей Павлович приглашает космонавтов: «Садитесь. И скажите — поместятся ли трое?» После пробы Сергей Павлович подытожил: «По объему можно. По весу — тоже. Планируем троих!»

И контуры «Восхода» все четче обозначались на ватманских листах. Важнейшие системы будущего корабля Сергей Павлович и на этот раз взял под личный контроль.

Одной из них была, безусловно, система мягкой посадки. Он считал необходимым обеспечить ей особую надежность. Лично ездил к тем, кто разрабатывал парашютную систему для корабля, туда, где испытывались агрегаты будущей системы.

Были споры, какой делать парашютную систему — из одного или двух куполов. Остановились на двухкупольной. Начались испытания — сначала автономные, потом комплексные. Возникли трудности и неудачи. Во время одного испытания из-за отказа в системе приземления макет корабля ударился о Землю.

После этой неудачи Сергей Павлович как-то встретил Константина Феоктистова, собиравшегося лететь на «Восходе», и спросил:

— Костя, не боишься лететь? Шар-то стукнулся.

Константин Петрович ответил:

— Нет, не боюсь. Конструкция системы приземления надежная. Я в ней уверен. А здесь просто произошла ошибка какая-то.

Действительно, вскоре докопались до причины, мешавшей кораблю мягко приземляться. Устранили. Еще раз испытали. Но Сергей Павлович все еще не разрешал планировать полет «Восхода», пока беспилотный корабль не выполнит всю программу будущего полета безукоризненно точно. Его слова по этому поводу памятны всем сотрудникам: «Перед полетом должно быть абсолютно и полностью отработано все от „а“ до „я“».

Когда перед пуском корабля «Восход» Сергею Павловичу стало известно, что система посадки в эксперименте сработала безупречно, он сказал:

— Я другого и не ожидал.

Сергей Павлович, умевший смело идти на риск, никогда не шел на него зря, бездумно, бесцельно. Вот пример. Полет экипажа Комарова был рассчитан на одни сутки, хотя мог продолжаться значительно дольше. Когда с борта корабля космонавты попросили оставить их еще на орбите, Сергей Павлович воспротивился:

— Нет оснований менять программу, мало ли какой есть запас. Цель полета достигнута. Лучше в следующем полете пойдем на новое качество (он имел в виду эксперимент с выходом космонавта в открытый космос).

В работе над «Восходом» особенно отчетливо проявились черты Сергея Павловича как конструктора новой техники. Он был необычайно требователен и беспощаден ко всяким недостаткам и человеческим слабостям. Он не терпел их ни у себя, ни у других. Особенно взыскивал за недостатки с тех, кого больше всего ценил.

— «Изобьет», а ты чувствуешь: что-то в тебе прибавилось, — вспоминают сейчас работавшие с ним.

Сергей Павлович постоянно требовал от каждого специалиста: «Думайте, думайте, думайте!» Но никогда не диктаторствовал. При решении научно-технических вопросов старался, чтобы ближайшие помощники могли высказать свои мысли независимо от его мнения. Очень часто кто-нибудь из сотрудников его коллектива получал записку примерно такого содержания: «Уважаемый Владимир Павлович! Насколько я понимаю, положение дел складывается так… Если это действительно так, вношу предложение… Прошу обсудить с товарищами и подготовить Ваши соображения».