Совершенно некстати на ум пришел Толик Сюсюка, которого Туся не видела целую неделю: куда это пропал ее верный паж, исправивший свою шепелявящую речь с помощью гипноза? Нужно будет непременно позвонить вечером капитану, а сейчас у нее нет ни одной свободной секунды.

Убедившись, что выглядит как звезда, Туся отправилась в Останкино.

– Ну что же ты, греза моя? Опаздываешь! – укорил помощник режиссера, открывая перед ней стеклянную дверь.

Туся засеменила за ним к стойке охранника, заставленной мониторами.

– Это что, дань моде? – бросил он через плечо.

– Нет, просто пробки кругом, – объяснила Туся.

– Как твое полное имя?

– Наталья Александровна Крылова, – ответила она, доставая свидетельство о рождении.

- А почему Туся.

– Сократили, – объяснила она и добавила: – Мне нравится.

– Мне тоже, греза моя, – улыбнулся помреж.

Он подписал пропуск, сказал охраннику: «Это со мной, на пятый этаж», – и заторопился к лифту.

Боже! Вот это темп! Пылесос «LG», которому не страшен никакой смерч! Туся не успела оглянуться, как оказалась в большом помещении, где таких «грез», как она, набралось аж девять штук.

Их заставили пройтись по очереди, потом дали прочитать текст. К моменту заполнения анкеты претенденток осталось три, Туся среди них. Затем режиссер решил побеседовать с каждой из них с глазу на глаз.

Первой пошла высокая брюнетка в вельветовых джинсах клеш. Она вышла минут через пять, поджав губы. Бросив насмешливо-негодующий взгляд на притихших девчонок, брюнетка громко хлопнула дверью.

Настала очередь Туси. Ей безумно хотелось сняться в рекламе. Причин было несколько: во-первых, реклама – это первый шаг в кино, во-вторых, рекламу эту будут крутить по всем каналам, и вся Москва; включая и знакомых, будет любоваться ею. В-третьих… в-третьих она не успела придумать, потому что услышала неожиданный вопрос:

– Наташа, ты любишь фрукты?

– Фрукты? – переспросила она в недоумении. - Ну да, люблю. Апельсины, киви, клубнику…

– А бананы?

– Тоже люблю, – ответила Туся, глядя на странную парочку округленными от изумления глазами.

– Нет, ты видишь! – воскликнул Казимир Иванович.

– Замечательно! Просто замечательно! – расцвел молодой энергичный режиссер, улыбаясь своему помощнику.

– А я что говорил, – поддакнул тот, незаметно подмигивая Тусе.

Туся решила не спорить: если они, профессионалы своего дела, считают, что любить бананы – это замечательно, почему бы не согласиться с ними. Вот только что может быть общего между ее любовью к бананам и рекламой? Вскоре она получила ответ на этот мучительный вопрос.

Ей предложили роль… банана в рекламе банановою сока фирмы «Рич». Выглядело это так: яблоко, апельсин, ананас, киви, манго и другие фрукты спорят между собой, кто из них полезнее и вкуснее. А Туся (то бишь банан) лежит себе в вазе и помалкивает, только ножкой отбивает такт какой-то песенки. На глазах у нее солнечные очки, в ушах наушники от плеера. Фрукты начинают возмущаться, спорить, потом обращаются к банану с требованием рассудить их. И вот тут наступает звездный час Туси. Какие могут быть вопросы и сомнения, когда на земле существуют бананы!

Вот для чего понадобился ее изумленно-недоуменый взгляд из-под зеркальных очков. Ну а дальше голос за кадром бодро и умело рекламирует натуральный сок без красителей и консервантов.

Как и обещала, Туся сразу же отправилась к Лизе, чтобы рассказать ей о своем первом киношном опыте.

Увидев Тусю, Рыжик просто сошел с ума от радости. Его хвост принялся ритмично выбивать дробь: «погладь меня, погладь меня, погладь меня». Туся нагнулась, чтобы потрепать избалованного перса. Кот тут же решил, что с ним заигрывают, и повалился на спину, задрав лапы. Лиза быстро привела его в чувства, подхватывая с пола.

– Все, все, иди гуляй! – приказала она, отправляя Рыжика к Антону в комнату. – Не даст спокойно поговорить.

Лиза была на редкость терпеливой особой. Туся видела, как ей хочется расспросить ее, но она сдерживала себя, теребя пальцы и покусывая нижнюю губу от возбуждения. Туся помучила немного подругу, просто так, без всякой задней мысли, а потом ее речь полилась бурным потоком, который невозможно было остановить.

– Внешность обманчива, – заключила Туся свой рассказ, наблюдая, как подруга чуть не умирает от смеха. – Хотя нет, только такому Понтию и придет в голову засунуть меня в банановую кожуру!

– Откажешься? – сквозь слезы спросила Лиза.

- Ты что! – взвилась Туся. – Для настоящего актера не существует незначительных ролей. Между прочим, Элизабет Тейлор получила своего первого «Оскара» за фильм «Баттерфилд, восемь», который обозвала дерьмом!

– Убедила, убедила, – сказала Лиза. – А когда маме скажешь?

– А зачем? Пусть уж сразу увидит меня в банановом обличии на экране. А то начнет охать и ахать: «Туся! Опять! Когда же ты поумнеешь?!» – Туся очень похоже скопировала интонацию Инны Дмитриевны.

Подруги переглянулись, рассмеялись и хохоча повалились на диван.

– Мы себе жизнь продлили лет на тридцать, – сообщила Лиза, отдышавшись.

– Это точно. – Туся откинулась на спинку дивана и посмотрела на Лизу. – Представляешь, я уже примеряла на себя роль этакой знойной красавицы. Мне грезились презентации; цветы и море поклонников, которым я милостиво улыбаюсь с экрана, а тут:

Пейте соков натуральных

Укрепляет грудь и плеч.

– Ой, не могу! – Лиза прикрыла рот, чтобы сдержать новый приступ смеха. – Слушай, может мне написать об этом замечательном кастинге рассказ? Все еще улыбаясь, она потянулась за журналом, лежавшим в аккуратной стопке. – Вот, смотри. В молодежном журнале объявлен конкурс на лучший рассказ о первом чувстве. Участие в нем могут принять все желающие от шестнадцати до двадцати трех лет.

– Дай-ка сюда, – Туся выхватила У Лизы журнал и прочитала заметку. – Конкурс на лучший рассказ продлится до-конца июня. О! Премия в триста долларов, недурственно, – заметила она и взглянула на Лизу. – Так тут же черным по белому сказано: «О любви!» Где же здесь любовь? Уж не любовь ли компании к банановому соку ты собираешься воспевать?

– Глупая. Это просто толчок, идея, та, что лежит на поверхности, а события, начинка, могут быть различные, как у праздничного торта.

– Но здесь же написано с шестнадцати лет?

– Ну и что. Шестнадцатый год это почти что шестнадцать, – возразила Лиза.

– Правильно. Дашь почитать, когда напишешь? - загорелась Туся.

– Конечно. Ты будешь моим первым критиком, - пообещала Лиза, зардевшись.

Туся видела, что мысль написать рассказ не покидала Лизу с той минуты, как она упомянула об этом. Когда она собралась уходить домой, подруга не стала ее задерживать. Тусе пришлось дважды напомнить ей, что завтра в двенадцать они идут болеть за баскетбольную сборную.

Сегодня была пятница, и мама обещала освободиться пораньше. Туся открыла дверь ключом и сразу же поняла, что мама в кои-то веки выполнила свое обещание. В квартире пел Рикки Мартин – пуэрториканский соловей, под чьи колдовские трели сходили с ума девушки по всему миру, а женский хрипловатый голос подпевал ему из глубины кухни.

– Привет, – сказала Туся, опираясь о косяк двери.

– Привет, дочь, – отозвалась мама, переставая петь. – Хочешь перекусить?

– Нет, я у Лизы только что клубнику ела.

– Вот и чудненько.

Тусе в последнее время редко доводилось наблюдать маму в таком прекрасном настроении. Она летала по кухне, словно неутомимая пчелка. От ее мелькания у Туси даже голова закружилась.

– Мам, ты что так суетишься?

– Нас пригласили на дачу на эти выходные. – Она взглянула на часы и снова принялась набивать сумку деликатесами, выгружаемыми из холодильника.

Мамина близкая подруга купила прекрасный дом на берегу Клязьмы. Деликатесов было много: любимый сыр с плесенью (как же без него!), копченый сом, креветки, мидии в соусе, оливки, бекон, минералка и сок, море сока. Сок! Туся чуть не рассмеялась. Реклама – двигатель торговли!