– Стас подарил, – сказала Вера, едва шевеля онемевшими губами.

– Так я и думала, - обреченно произнесла мама.

Никто не обратил на нее внимания. Отец смотрел на Веру так, словно перед ним была не его дочь, а неизвестное науке существо.

– Подарил?! И ты так спокойно заявляешь об этом? – жестко произнес он. – А ты хоть понимаешь, что семнадцатилетним девушкам такие дорогие украшения просто так не дарят?

– Игорь, как ты можешь?! – воскликнула мама.

Вере было очень ее жалко, но стерпеть! Каждая клеточка в ее теле возмущал ась несправедливо брошенному обвинению.

– Это ты так думаешь, папа, потому что сам не умеешь дарить от чистого сердца, – неожиданно спокойно произнесла Вера.

– Что? Что ты сказала? – изумился отец, но почему-то тоже сбавил тон.

– Правду. Когда ты даришь что-то, ты всегда требуешь благодарности, особенного отношения к себе. Может, тебя к этому приучили родители, а может, так выражается твоя любовь к близким, и иначе ты не умеешь любить. Но не стоит мерить всех по своей мерке.

На помрачневшем лице отца появилось озадаченное выражение.

– Оля, ты тоже так думаешь? – спросил он, обернувшись к жене.

Та торопливо отвела взгляд.

– Вот, значит, как, – заметил отец несколько растерянно.

В комнате повисла гнетущая тишина, в любой момент грозившая взорваться. Но, к удивлению Веры, отец заговорил с ней ровным тоном:

– Вера, я хочу, чтобы ты осознала одну простую вещь: если я чем-то и огорчил тебя, в чем-то разочаровал вас с мамой, это вовсе не повод, чтобы ты портила себе жизнь.

– О чем ты, папа? – Вера озабоченно сдвинула брови.

– Я говорю о Стасе. – Отец кивнул на коробочку на столе. – И вот об этом. Поверь, у этого парня своеобразные моральные ориентиры. Он поступает согласно своим желаниям. Для него не существует запретов, он сам себе устанавливает правила и заставляет других следовать им.

– Откуда такая уверенность?

– Мне доводилось беседовать с ним, – коротко ответил отец. – Поправь меня, если я окажусь не прав: это ведь он научил тебя фокусу с часами?

– Нет, Шурка! – произнесла Вера и с ужасом осознала, что ложь легко слетела с ее губ.

Отец посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом.

– Допустим, что так.

– Вера, я тебя умоляю. Верни Стасу кольцо, и забудем об этом, – устало сказала мама.

– Нет, мама, – ответила Вера и почувствовала, что у нее внутри все дрожит. – Стас подарил мне кольцо без всяких условий, и я его не верну, потому что не хочу его обидеть.

Лицо отца помрачнело еще больше, на лбу появились суровые морщины.

– Что ж, поступай как знаешь, – сказал он и вышел из комнаты.

Мама тенью последовала за ним. Вера проводила ее потухшим взором и в изнеможении прикрыла глаза.

Такой прекрасный день и так закончился! Она взяла кольцо со стола, ушла в свою комнату, разделась, легла.

Никто не заглянул к ней, ни пожелал ей спокойной ночи. Но Вера была обижена на родителей не меньше. Они оскорбили ее своим недоверием. В голове назойливо крутилась всплывшая в памяти фраза: «Любят не за что-то, а вопреки всему». Ведь любит же мама отца, несмотря на его недостатки, и он ее любит, хотя у нее куча комплексов. Так почему же к Стасу предъявляют такие высокие требования? Кольцо тускло поблескивало в открытой коробочке. Теперь не было нужды его прятать, но Вера вдруг осознала, что не сможет завтра надеть его на палец. «Как с теми ходиками», – подумала она и провалилась в тяжелый сон без сновидений.

А утром Вера приняла нелегкое решение вернуть Стасу кольцо. Трусливый поступок, но необходимый.

Они созвонились, а ближе к вечеру встретились возле «Белых парусов».

– Что случилось? Почему я не могу заехать за тобой как обычно? – сразу же спросил Стас, едва Вера села в машину.

Она не собиралась пересказывать ему весь скандал, однако, начав говорить, не смогла удержаться и выложила большую его часть; смягчив некоторые места. Стас слушал молча. А потом завел машину.

– Куда мы едем? – спросила Вера.

– Ко мне. Нужно же где-то переварить эту манную кашу.

Вера согласилась. Сейчас им было не до веселья.

Как только они оказались у Стаса дома, он протянул руку.

– Дай мне кольцо, – попросил он.

Вера отдала. Стас положил бархатную коробочку в шкатулку, стоящую на полке. Сердце Веры кольнуло так, будто в него воткнули раскаленную иглу.

– Пусть оно побудет здесь, – сказал Стас, обернувшись к ней. – Все равно ты скоро будешь носить его, потому что по-другому просто не может быть. И ты это знаешь, и я это знаю, и твой папочка это знает, поэтому и бесится.

Стас обнял ее. На глазах у Веры выступили слезы, но она прогнала их, моргнув несколько раз. Она ощутила тепло его дыхания у себя на шее. Он крепко прижал ее к себе и стал шептать ей на ухо:

– Я все время думаю о тебе, принцесса. Я хочу, чтобы мы были вместе, всегда, только ты и я, и никого больше…

Он принялся ее целовать, сначала нежно, потом более страстно. Вера отвечала ему с не меньшим пылом, но когда рука Стаса легла на пуговку ее блузки и, чуть помедлив, расстегнула ее, Вера выдохнула:

- Нет!

И вовсе не испуг руководил ей. Просто она осознала, что если это случится между ними сейчас, именно в этот момент, то потом опять ее будут мучить сомнения, что она совершила ошибку, поддавшись минутному порыву. На такую ошибку она не имела права. Это было нечестно не только по отношению к ней самой, но и по отношению к Стасу.

– Почему нет? Мы же любим друг друга, шепнул Стас, его губы и руки стали настойчивее.

Вера с трудом вырвал ась из их плена.

– Да пойми! – отчаянно произнесла она, торопливо запахивая кофточку. – Я не хочу, чтобы это случилось вот так. Будто нас толкает к этому не любовь, а отчаяние.

Стас посмотрел на нее. Его затуманенный взор постепенно принял осмысленное выражение.

– Черт! – выругался он сквозь зубы, заправляя выбившуюся рубашку в джинсы. – Прости. Я совсем голову потерял. Я понимаю. Не слишком удачное время. Да? – произнес он, и Вера улыбнулась. Она так ждала от него этих слов.

– Нам не нужно здесь оставаться, – произнес он решительно. – Я знаю, куда мы поедем.

И он повез ее на Воробьевы горы.

Стас не стал глушить мотор, когда они оказались возле ее дома. Он развернулся к ней, положил руку на сиденье:

– Ты уверена, что хочешь домой?

– У меня нет выбора, – ответила Вера.

– Выбор всегда есть. Но не будем рисковать. – Стас улыбнулся. – Помни, что я люблю тебя, принцесса.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Буду помнить. – Она улыбнулась, чтобы не волновать Стаса.

Дверь открыла мама. Просто открыла и ушла.

Вера хотела сказать ей, что она вернула кольцо Стасу, и восстановить хрупкий мир, но тут вышел из комнаты отец, и вчерашний кошмар обернулся новой головной болью.

– Я видел, тебя привез Стас.

- Да.

– Значит, вы были вместе?

- Да.

– Ты могла хотя бы позвонить нам.

– Я не думала, что так поздно, – сказала Вера, взглянув на часы. Они показывали ровно час. Как в тот первый злополучный вечер.

– И он, надо полагать, тоже не думал об этом? Или ему было просто наплевать? Все, Вера, – не допускающим возражения тоном сказал отец. Все! Нам с мамой достаточно осенней эпопеи. Отныне я должен знать каждый твой шаг. Тебе ясно?

– Яснее не бывает. А тебе никто не говорил, что это прямое посягательство на частную жизнь? – заявила Вера, случайно вспомнив штампованную фразу.

– Мне не до этических дискуссий! – отрезал отец, настроенный очень решительно. – Пока ты живешь в моем доме, ешь мой хлеб, ты будешь придерживаться моих правил. И хватит нести этот бред о частной жизни, о совершеннолетии и об акселерации!

– Не смеши меня, папа, – возразила Вера, чувствуя, как в ней волной поднимается возмущение. – Все дело в Стасе. Тебе он не нравится это я могу понять. Но это не повод, чтобы мы с ним перестали встречаться. Еще свежи семейные предания, что ты тоже не понравился моим бабушке с дедушкой. Однако это не помешало маме выскочить за тебя замуж, едва ей исполнилось восемнадцать.