– Как ты? – спросила Вера, присаживаясь на стул.

Опухшая губа Нила поджила, покрылась коркой. Но под глазом разливался фиолетовый синяк, которого вчера не было.

– Я-то нормально. – Светло-голубые глаза внимательно посмотрели в ее сторону. – А вот что с твоим лицом?

– Тебе нет смысла врать. Наверное, вчера и мне досталось – случайно, – торопливо добавила она и притронулась к щеке. – Пройдет.

– Пройдет, – согласился Нил. – Вот только ты говоришь так, словно защищаешь его. Ты уже виделась с ним? – спросил Нил, присаживаясь напротив Веры.

– Нет. Он написал мне записку, чтобы я пришла в «Белые паруса».

– Пойдешь?

– Нет, не пойду. Точнее, уже не пошла, – ответила Вера и, взглянув на багровый синяк, вяло добавила: – Прости меня, Нил.

– Так и думал, что начнешь мучиться угрызениями совести. Ты-то тут при чем?

– Это же из-за меня, – попыталась объяснить Вера.

– Ерунда и чушь. Ты его глаза видела? Дело не в тебе. Дело в нем! С ним что-то не в порядке. Знаешь, как у компьютера, когда «винт» начинает сбоить и вся система рассыпается на глазах.

– Ты так говоришь, потому что он тебе сразу не понравился. Еще в баре, я же заметила, – внезапно возмутилась Вера. – И еще потому… – Она осеклась, прикусив губу.

– Ну что же ты, договаривай. Потому что мне нравишься ты и я вижу в нем соперника. А тут еще драка, где я побежденный, а он победитель, так, что ли?

– Я не это хотела сказать, – смутилась Вера, понимая, что примерно эти слова чуть не сорвались с ее языка. – Нил, давай не будем говорить об этом хотя бы сегодня! – потребовала она.

– Хорошо, не будем, – отозвался Нил. Они помолчали.

– Между прочим, я просто не ожидал, что он на меня набросится, иначе…

– Нил, мы же договорились, – укорила Вера.

Нил смолк. Потом вздохнул и сказал:

– Мне нужно было сегодня помогать в операционной, а я не смог поехать в таком виде.

– В операционной? – переспросила Вера, справившись с отчаянием.

– Да. Я же подрабатываю в ветлечебнице. Нил невесело усмехнулся. – Впрочем, подрабатываю – это не про меня.

– Почему? – заинтересовалась Вера.

– Потому что то, что я там зарабатываю, я там и оставляю. Да еще у родителей беру и у знакомых занимаю от случая к случаю. Вот у тебя, например. – Нил посмотрел на Веру. Заметив ее растерянный вид, он пояснил: – Ты хоть представляешь себе, сколько в Москве бездомных животных в питомниках? Море! Океан! И всем нужна помощь. Одному специальный режим питания, другому лекарства, еще кому-то операция. А все это деньги. Вот я и кручусь, как белка в колесе.

– Что же ты раньше об этом мне не рассказывал? – обиделась Вера.

– А ты не спрашивала, – ответил Нил, грустно улыбаясь.

«Да, не спрашивала», – с досадой подумала Вера. Выходит, она совершенно не знает Нила, с которым выросла в одном доме. Как же тут понять Стаса, который старше ее и с которым она знакома чуть больше недели?

На следующий день Вера нашла в почтовом ящике билет в кинотеатр «Пушкинский». Сеанс 19.30. Последний ряд, середина. И именно тот фильм, который они собирались со Стасом посмотреть, как только он появится в прокате. Второй билет конечно же был у него. Вера разорвала билет на мелкие клочки, не желая опять подвергаться сомнениям. Нет соблазна – нет проблем.

Но новый день приготовил ей новый сюрприз.

В почтовом ящике лежал конверт, адресованный ей. Хорошо, что проверять почтовый ящик было ее обязанностью. Загляни сюда отец – не обошлось бы без неприятностей; Игорь Андреевич вполне мог проявить ненужное любопытство это уже случилось прошлой осенью, когда он самовольно прочитал письма Джима и устроил Вере «родителеву субботу». Собственно, из-за этого Вера и ушла из дома на целых три дня.

Стас ничего этого не знал, так что упрекнуть его было не в чем. Вера вскрыла конверт, стараясь не замечать, как у нее сосет под ложечкой. В нем оказались две фотографии – она и Стас. Вот они в парке, катаются на машинках. А вот он целует ее, и у нее такой счастливый вид, что сердце ноет. Вера смотрела на эту фотографию, и ее душу наполняли мучительно сладкие воспоминания: как она впервые увидела Стаса, как случайно с ним познакомилась, как они танцевали при лунном свете, как он впервые ее поцеловал….

«Неужели ничего этого больше не будет?» - впервые задумалась она и утерла набежавшую слезу.

9

Утром Веру разбудил звонок. Эти несколько дней телефон редко беспокоил ее. Сонно взглянув на часы, которые показывали начало десятого, Вера пошарила рукой и взяла трубку.

– Вер, – прохрипела Шурка, – ты еще помнишь, что я есть на свете?

– Помню. – Вера провела рукой по коротким, спутанным после сна волосам. Ей стало немножко стыдно, что Шурка затерялась среди ее переживаний.

– А что это ты хрипишь?

– Ангина. Фолликулярная.

Вера приподнялась:

– Это же ужасно.

– Еще как, – опять проси пела Шурка. – Вот я и валяюсь в кровати третий день.

– Я к тебе сейчас приеду, – не раздумывая, сказала Вера.

– Буду очень признательна, подружка. Отец отдыхает на юге. А у меня нет ни хлеба, ни молока. Купи по дороге, – попросила Шурка.

– Что же ты мне раньше не позвонила?

– Да у меня была такая высокая температура, что я говорить не могла. Сейчас лучше. Слышишь, как каркаю?

– Слышу. Ты лежи, я скоро, – сказала Вера и соскочила с кровати.

Она быстро умылась, почистила зубы, кофе пить не стала. Какой кофе! У Шурки хлеба нет!

Вера взяла из сумочки деньги и побежала в магазин. Молоко, хлеб, фрукты, овощи, полуфабрикаты, лимон, чай, сахар и еще кое-какая съестная мелочь разместились в двух полиэтиленовых пакетах. Не замечая веса в руках, Вера отправилась к подруге. На некоторое время она забыла о своих бедах и даже поймала себя на том, что улыбается, радуясь свежему воздуху, солнышку и хорошей погоде.

– Ну как ты тут, держишься? – спросила она, тревожно глядя на Шурку.

– Не очень, опять небольшая температура и то знобит, то в жар бросает.

– Иди ложись, – распорядилась Вера. – С ангиной шутки плохи. Она последствиями опасна. – А, все там будем, – проворчала Шурка, но подчинилась и отправил ась в комнату.

Шурка действительно выглядела плохо.

Бледная, ненакрашенная, волосы сбились в колтун, глаза тусклые, как с перепоя. Горло замотано шарфом, и еще халат, самый что ни наесть обыкновенный ситцевый халат. Так непривычно было видеть Шурку в домашней одежде, что Вера, не в силах справиться с собой, тихонько засмеялась.

– О! Смех! – заметила Шурка, растягиваясь на кровати.

– Значит, пришла в себя.

– Есть немножко.

– Помирились, что ли?

Вера покачала головой.

– Дуреха, если любишь, научись смотреть на многие вещи сквозь пальцы, – резонно заметила подруга.

Разумеется, Вера слышала о том, что любят не за что-то, а вопреки всему, но в данный момент Вера не хотела вступать с Шуркой в дискуссию. Иногда лучше промолчать, чем объяснять, что ты чувствуешь.

– Шур, может, тебе молоко вскипятить? сменила она тему.

– Валяй, – согласилась Шурка, не ломаясь. Скоро Вера собралась уходить. Она бы еще посидела, но Шурка, поглядывая на часы, сказала, что ее клонит в сон. Перед тем как расстаться, Вера напомнила подруге, что вечером обязательно позвонит.

Ничего не предвещало неприятностей. Все так же светило солнце, все так же радовал день. Вера добралась до дома и, сворачивая за угол, вдруг увидела зеленый автомобиль с откидным верхом. Взгляд ее заметался в поисках спасения. Путь к подъезду был перекрыт. Вера попыталась перебежать шоссе, но, как назло, машины неслись, не считаясь с ее желанием. Краем глаза она заметила, что Стас выскочил из автомобиля и бросился к ней.

– Вера, подожди!

Он схватил ее за руку, оттащил в сторону.

– Ты что же, готова броситься под машину, лишь бы меня не видеть? – спросил он, часто дыша.

Не найдя подходящего ответа, она молча смотрела на Стаса. Он выглядел так привлекательно в темно-синей джинсовой рубашке с воротом нараспашку, что Вера прикрыла глаза.