Помощь подоспела неожиданно – из темноты на нее выскочил милицейский уазик. Фары ослепили Тусю, и она, изнемогая от усталости, упала в снег чуть ли не под колеса машины.

– Ненормальная!

Она расплылась в улыбке. Из машины выскочил молодой мужчина в милицейской шинели. Размазывая слезы по лицу, Туся затараторила:

– Ой, дядечки, ой, скорее…

18

Миша отправился в школу, так и не дождавшись звонка от Риты. Они договорились, что если она закрутится, то он обязательно разыщет ее в начале вечера. Миша заглядывал во все кабинеты подряд и ругал, себя за нерешительность самыми последними словами. Столько дней прошло, а он так и не объяснился с Ритой. Все не мог найти подходящий момент. То Рита занята то кто-то посторонний рядом, то у него неотложные дела. Но, скорее всего, он трусил, не знал, как признаются в любви. Вернее, он иногда говорил о любви другим девушкам, но тогда он четко понимал, что эта любовь – всего лишь увлечение, которое рано или поздно пройдет. С Ритой все было иначе. Она была не только его другом, она была поверенной всех его сердечных тайн. Ну, возьмет он и скажет ей: «Я тебя люблю». Она тут же ответит: «Я тоже тебя люблю». Она часто так говорит. Но он-то хочет совсем другой любви от нее! Любви на всю жизнь. А как увязать его нынешнее желание со столькими годами молчания? Рита может не принять его слова всерьез и разозлиться. Зная ее характер, такой вариант не исключен. Вот возьмет и пошлет его с его дружбой куда подальше, и будет совершенно права. Единственное, на что у него хватило духу, так это сказать Рите, что они с Лизой больше не встречаются, и посмотреть на ее реакцию. Рита восприняла это известие совершенно спокойно. И все же Миша чувствовал, что между ними что-то изменилось. Изменилось с того момента, когда он поцеловал ее в машине. «Сегодня я все скажу, и этот праздник мне не помеха!» – уверял он себя, в который раз заглядывая в учительскую.

– Вам Маргарита Николаевна на глаза не попадалась? – спросил он проходивших мимо старшеклассников – очень нарядных и очень веселых.

– Нет, мы ее не видели, Михаил Юрьевич, –ответили те, направляясь в актовый зал занимать места.

– Миша бросился через две ступеньки на первый этаж. Может быть, ее машина забарахлила и она опаздывает, подумал он. И вдруг его охватило предчувствие беды. В голове промелькнула мысль, что начинается метель, что на дорогах гололед, что Рита никогда не опаздывает без причины.

Навстречу Мише шел улыбающийся Кахобер Иванович. Педагог выглядел безупречно. Костюм сидел на его фигуре как влитой. Об отутюженные стрелки на брюках можно было порезаться.

– Куда эта ты? Все в зал, а ты из зала? – спросил он, подкручивая свой пышный ус.

– Вы Риту не видели? – взволнованно спросил Миша, отгоняя от сердца дурные предчувствия.

– Нет. Но я только что освободился. Репетировал вступительную речь со Светой Галкиной.

– Кахобер Иванович?! Миша?! – Они оба обернулись на голос завуча. Людмила Сергеевна была белее мела. – Пойдемте со мной в кабинет директора.

Она даже не стала смотреть, идут ли они за ней. Проста развернулась, как заведенная механическая кукла, и стала подниматься наверх. Мужчины бросились за ней.

– Что произошло?

– Сейчас узнаете, – ответила Людмила Сергеевна, толкая дверь.

У Миши потемнело в глазах, когда он увидел людей в милицейской форме.

– Наша ученица попала в неприятную историю, – услышали они напряженный голос Кошкиной.

Стыдна сказать, на у Миши чуть-чуть отлегло от сердца.

– Какая ученица? – подался вперед Кахобер Иванович.

Все присутствующие в кабинете забыли о том; что через двадцать минут должна начаться торжественная часть.

– Наталья Крылова, ученица 8 «Б», – ответил один из милиционеров.

– Я ее классный руководитель, – сообщил Кахобер Иванович. – Так что там за история на этот раз?

– Раз вы так говорите, значит, ее не впервые потянуло на подвиги.

– Это верно подмечено, – не удержалась завуч от язвительного замечания. – В ее жизни, – она сделала ударение на слове ее, – всегда есть место подвигу!

– На этот раз ваша Наталья Крылова помогла задержать опасного преступника, того самого, который совершил два убийства в нашем районе. Им оказался, – милиционер сделал эффектную паузу, – сотрудник частного охранного агентства, некто Геннадий Васильевич Швыдко.

– Наш охранник! – в один голос воскликнули молодая француженка Ирина Петровна и физрук, незаметно вошедший в кабинет директора.

– А я у него деньги недавно занимал, – растерянно произнес Игорь, присаживаясь возле француженки.

– Представьте себе, охранник и убийца в одном лице. У нас есть неопровержимые доказательства. Крылова собрала на него такой компромат, что Швыдко не стал ничего отрицать, когда его взяли. – Милиционер снял фуражку и вытер вспотевший лоб платком. Девочка, видно, под счастливой звездой родилась – выйти из такого переплета без единой царапины.

Миша потихоньку стал пробираться к двери. Главное, что с Тусей все в порядке. А подробности этой душераздирающей истории он может узнать и попозже. Сейчас для него важно отыскать Риту. Это надо же, Швыдко и есть тот самый убийца, который терроризировал весь район. Он уже взялся за ручку, когда услышал:

– Вот кто сильно пострадал на этой заброшенной даче, так это ваша учительница Маргарита Николаевна Суворова.

– Рита!

Миша тяжело опустился на стул, неизвестно откуда взявшийся. Возле него с нашатырем захлопотала Кошка. Он раздраженно отвел ее руку от своего лица.

– Я в порядке. Что с ней? – спросил он, каким-то чудом сумев взять себя в руки.

– Ее отвезли в Склифосовского, – сообщил старший по званию, сверившись с документами. – У нее черепно-мозговая травма. Она получила удар по голове, когда пытал ась освободить Наталью Крылову.

Дверь с шумом распахнулась.

– Людмила Сергеевна, уже все собрались. Пора начинать! – напомнил Егор Тарасов, один из ведущих вечера.

– Да, Егор, сейчас. – Кошка обвела всех растерянным взглядом.

– Что же делать? Не отменять же вечер.

– Ни в коем случае, – категорично заметил Кахобер Иванович. – Начало я беру на себя. А вы присоединитесь позже.

Он пошел к выходу, где стоял недоумевающий Егор. Он понял, что что-то произошло, но не понял, что именно!

– Идем, идем! – сказал ему Кахобер Иванович, а потом посмотрел на Мишу. – Ты сейчас в больницу?

– Да.

– Хорошо. Я позже подъеду.

*

У Риты в голове смешались день и ночь, забытье и пробуждение. Она приходила в себя и снова проваливалась в пугающую черноту. Кто-то трогал ее, о чем-то спрашивал, проверял пульс, Рита оставалась к этому безучастной. Единственное, что волновало ее – это Туся. Она беспрестанно просила спасти ее.

В один из светлых моментов Рита увидела Мишу, бледного, потерянного.

– Пожалуйста, – произнесла она, – не позволяй ему убить нас… – или ей только показалось, что она это произнесла.

Очнувшись в очередной раз, Рита обнаружила, что ее душа, покинув телесную оболочку, парит под самым потолком.

Внизу она видела себя, измученную, с забинтованной головой, вокруг нее какие-то трубочки, над кроватью на штативе – пакетик с кровью. Боли она не чувствовала, мучило острое чувство потери.

Миша сидел возле ее кровати, почему-то это не удивило ее.

– Рита, не уходи. Я не успел, сказать тебе самое главное. Я люблю тебя. Я не смогу жить без тебя.

Рита увидела, как по его лицу текут слезы. Он взял ее ладонь в свои руки и стал согревать своим дыханием.

– Вернись ко мне! Не покидай меня! – заклинал он.

И тут Рита ощутила тепло, которое шло от его губ, оно живительными потоками разливалось по ее телу. Она плавно вернулась в свою оболочку ради него, чтобы он понял, что она все еще жива…

Когда Рита пришла в себя, она увидела Мишу прямо перед собой. Он сидел, опустив голову на согнутые в локтях руки. Его рыжеватая челка свешивалась ему на глаза.

– Миша! – Голос ее прозвучал, как дуновение ветерка, но Миша услышал и поднял голову. Золотистые глаза ввалились от страдания и бессонных ночей, под ними легли фиолетовые тени. А на щеках и подбородке пробивалась светлая щетина.