Виктория скептически посмотрела на неё.

— Ты никогда не играла в бутылочку? Серьёзно?

Келси пожала плечами и, обернувшись ко мне через плечо, подмигнула.

— Ну что я могу сказать? — продолжила она. — Я слишком отстала от жизни. К тому моменту, как эти две дамочки появились, — она указала на свою грудь, — парням больше не нужны были предлоги, чтобы меня поцеловать.

Кейд удивлённо вскинул бровь.

— То есть, а сейчас нам они нужны?

Спрыгнув с дивана и усевшись по-турецки на полу, она взяла с журнального столика наполовину заполненную бутылку воды.

— Конечно, нет. Но это такая захватывающая игра.

Она схватила меня за руку и потащила к себе. Истерически смеясь, я без сил приземлилась на пол.

— Видите? — сказала Келси. — Блисс уже весело. Вик, неси водку! Сделаем это ещё интереснее. У нас будет бутылочка для взрослых. Что значит, никаких детских поцелуйчиков — я хочу видеть языки.

— Клянусь, Келси, ты ещё большая извращенка, чем большинство парней, которых я знаю, — сказала Линдси.

— Спасибо! Но сейчас все-таки у меня мозг работает. По желанию вы можете просто касаться губами... но за это вам придётся выпить штрафную порцию спиртного.

Большинство парней заметно расслабились, кроме Расти, который выглядел разочарованным.

— Но девушек здесь гораздо больше, чем парней, — заметила Линдси.

Виктория усмехнулась.

— Может, нам нужно найти Гаррика и попросить его присоединиться к нам.

Побледнев, я вскрикнула:

— Нет! Исключено!

— Боже, Блисс, ты такая ханжа.

Келси понимающе мне улыбнулась. Мне определённо нужно было отвлечься. Подавшись вперёд, я закрутила бутылку.

Она указала на Расти, и я не дала ему ни единого шанса уклониться от поцелуя. Перегнувшись через круг, я притянула его за воротник к себе. Я была так пьяна, что поцелуй вышел немного слюнявым, но мы все были пьяны, поэтому какая разница? Я целовала его ещё в течение нескольких секунд прежде, чем оттолкнуть и вернуться на своё место.

Присвистнув, Расти произнёс:

— Черт, девочка. Если бы я не был на 110% геем, то увёл бы тебя отсюда прямо сейчас.

Откинув голову назад, я рассмеялась. Так здорово расслабиться и перестать думать.

Следующим крутил бутылочку Расти, и бедный Джереми стал очередной жертвой. Он схватил водку со словами:

— Без обид, Расти, но ты не в моем вкусе.

Улыбнувшись, он сделал большой глоток, а потом быстро чмокнул Расти в губы. Мы заулюлюкали как школьники.

Раздался стук в дверь, и Келси вскочила и вышла в коридор. Она вернулась ещё с десятком людей с нашего факультета.

— Ты ведь не против? — спросила она меня. Это было в духе Келси: сначала пригласить, а потом спросить разрешения. В любом случае, я покачала головой — сейчас меня это не заботило.

— Превосходно. Итак, леди и джентльмены, займите свои места. Самое время для разврата.

И действительно, другого определения этому не было. В считанные минуты я увидела столько друзей, целующихся с друзьями, независимо от того, нравятся ли они друг другу или нет, сходят ли друг по другу с ума, относятся ли друг к другу как брату или сестре. На одну ночь мы откинули все мысли в сторону и позволили бутылке «Аквафина» определять нашу судьбу.

В следующий раз, когда бутылка указала на меня, я должна была целоваться с девушкой. Парни освистали нас, когда мы обе потянулись к штрафным стопкам. Но даже простое прикосновение губ их вполне удовлетворило. Смеясь, я закрутила бутылочку, и та указала на Кейда.

У него был тот самый взгляд симпатичного мальчика-соседа, вкупе с ребяческой усмешкой, которые он сейчас направил на меня. Я пожала плечами и поползла к нему. Встав на колени и положив руки ему на плечи, я наклонилась.

Сначала поцелуй ни чем не отличался от предыдущих... но внезапно всё изменилось. Одна рука Кейда легла на мой затылок, а вторая притянула меня за талию. Его губы двигались лихорадочно и отчаянно, как будто вот-вот наступит конец света, а это его последний шанс на счастье.

Поцелуй вышел довольно страстным, чтобы тепло распространилось по моему животу, но и достаточно нежным, чтобы я почувствовала себя обожаемой. На мгновение я забыла, где находилась и с кем, просто отдаваясь жару и наслаждению.

Потом кто-то засвистел, и постепенно мир начал принимать очертания. Я открыла глаза, встретившись взглядом со свои другом, который целовал меня так, будто хотел быть кем-то другим.

Я вернулась на своё место в кругу, игнорируя комментарии своих друзей по поводу поцелуя. Потрясённая и смущённая до предела, на несколько следующих поворотов бутылочки я ушла в себя.

Я чувствовала на себе взгляды. Один, абсолютно точно, принадлежал Кейду, другой, возможно — Келси. Но мои мысли были направлены на то, чтобы держать себя в руках, потому что я была на грани.

Мы были пьяны. Вероятно, это ничего не значило. И я так запуталась с Гарриком, что приходила в отчаяние от какого-либо контакта с кем-то ещё. Вот именно. Это ничего не значило.

Мы по-прежнему друзья. Кейд и я всегда будем друзьями.

Я оставалась там ещё пару минут, пока у меня так сильно не закружилась голова, что стало невозможно терпеть. У меня слегка болел живот.

Я встала и извинилась, сказав, что все могут оставаться столько, сколько пожелают, и, объяснив, где можно взять дополнительные одеяла и подушки, если они захотят переночевать, и ушла к себе в спальню. Накрывшись одеялом и скинув натянутую улыбку, я сказала себе, что утро вечера мудренее, и отключилась.

Утром я обнаружила, что Келси отключилась возле меня, а ещё пять человек остались в гостиной и один — в ванной. Я порадовалась этому буквально на секунду прежде, чем похмелье жестоко напомнило мне о том, как же я ненавижу этот мир.

Я почистила зубы и ополоснула водой лицо, а потом вернулась в свою комнату. Услышав, как тихонько открывается, а затем закрывается входная дверь, я выглянула в коридор.

Это Кейд вернулся с сытным завтраком для всех нас. Я глубоко вздохнула и вышла к нему.

— Ты — наш спаситель! — прошептала я.

Он посмотрел на меня и, улыбнувшись, протянул мне большой буррито с беконом, яйцом и сыром.

— Как ты себя чувствуешь?

Я нахмурилась.

— Как будто по мне проехался автобус. Причём двухэтажный, наполненный борцами сумо.

Я уселась за кухонную стойку и буквально через десять секунд пожалела об этом — у меня ужасно кружилась голова. Кейд подошёл и сел на барный стул возле меня.

Буррито был отменным. Толстая, пышная лепёшка, горячая яичница и превосходная сальса.

— Я влюблена в этот буррито. Я бы вышла за него замуж, если бы не хотела так сильно его съесть.

— Трагедия истинной любви, — прошептал Кейд.

Я кое-как улыбнулась, и он — тоже, и впервые за много лет я почувствовала себя неловко рядом с Кейдом. Я отвернулась и сконцентрировала своё внимание на людях, разбросанных по моей гостиной.

— Что было после того, как я ушла?

— Все то же самое. Если бы Джереми уже не был влюблён в Келси, то он совершенно точно втрескался бы в неё по уши. Виктория оставила на улице полпачки окурков. А Расти ужасно тошнило в твоей ванной.

Я сморщила нос.

— Не переживай, там уже чисто. Я знал, что тебя удар хватит, если ты проснёшься и увидишь всё это.

Я сглотнула, и в моем животе образовался ком.

— Ты слишком добр ко мне, Кейд.

Он лишь пожал плечами. Он всегда был слишком добр ко мне.

— Послушай, — начала я, — о том, что произошло ночью...

Он почесал затылок, и на губах у него появилась неуверенная улыбка.

— Да, думаю нам нужно поговорить об этом.

Он положил руки перед собой, будто ему нужно было собраться с духом, чтобы говорить дальше. Я прочистила горло, но от этого легче говорить не стало.

— То есть... ты?

Его кулаки сжались так, что костяшки пальцев побелели. Потом в один момент он расслабился и ответил: