Петр вздохнул. За эту женщину стоит сразиться. С кем? Да с ней самой. Судя по всему, Вика очень цельная натура, и сейчас она занята карьерой. Но он не может ждать! Ему просто повезло — если бы не карьера, а именно она отодвинула на задний план всех мужчин, ему Вику просто не видеть бы как своих ушей! Ее бы давно поймал в свои сети какой-нибудь сообразительный малый.

Она достанется ему. Петр засмеялся и пошел в ванную бриться перед вечерней деловой встречей. Он посмотрел на себя в зеркало. Щетина золотила щеки, она была почти такой же длины, как волосы на голове, срезанные машинкой. Он уже давно стригся очень коротко, тем самым приглушая рыжее пламя волос. А если ему отпустить волосы? Ей понравится? Столько золота сразу.

Петр покачал головой. Хм, на подушке его голова будет хорошо смотреться рядом с ее каштановой гривой. Интересно, у их детей, а их родится много-много, какого цвета будут волосы? Рыжие? Темные? Он покрутил головой, потом пальцем у виска. Размечтался мужик. Да всего неделю назад ты даже понятия не имел, что Вика Морозова существует на свете. А теперь воображаешь себя многодетным отцом. Он пшикнул из баллона пену для бритья на щеки, взял бритву «жиллетт» и провел по мыльной щетине. Постепенно сквозь пену проступало молодое лицо. «А что, самое время заводить семью, — подумал он. — Тридцать лет и два года».

Ну все, сказал он себе, хватит о личном. Нет, еще один вопрос и тогда все: ее грудь поместится в его ладони? Петр покрутил перед носом большой рукой, потом сложил ее чашей. Поместится, он носит двенадцатый размер перчаток.

Петр засмеялся. Брось свои штучки, Суворов. Все, о чем тебе следует думать в данный момент, так это о том, ради чего ты сюда явился. Задай себе вопрос, который задают американцы пассажирам самолета, готового пойти на снижение. «Цель вашего визита: бизнес? Удовольствие?» Вот и ему надо задать себе вопрос: чего ради он приехал в Германию? Ради дела. Если выезд на медвежью охоту в вятские леса получится удачным, его дело выйдет на новый виток. Освоив охоту на берлоге среди зимы, он подумает об охоте на овсах ранней осенью. Это красивая охота. Сидишь на лабазе — на деревянном помосте, устроенном между деревьями на высоте метра в два, и ждешь, когда мишка появится. Полакомиться овсом — потоптать посевы, как называют это крестьяне. Такая охота более безопасна, чем на берлоге.

Внезапно рука с бритвой замерла. Да о чем он думает? Зачем ждать? Надо сегодня же предложить немцам подумать об этой охоте.

Он быстро закончил утренний туалет, принял душ, оделся.

Это будет бесценное предложение. И что важно, онанавела его на мысль, сама того не подозревая.

Петр ухмыльнулся, завязывая черный галстук в мелкую серебряную искорку. Если бы не Вика, то предстоящую ночь он провел бы в постели Лорны, с которой встречался всякий раз, приезжая в Гамбург. Необязательные встречи со зрелой женщиной. Она референт бизнесмена средней руки, который поставляет сыр в Россию. Лорна знает русский язык и прекрасно владеет языком тела. Она вполне серьезно признавалась ему, что женщинам в их стране все труднее найти нормального мужчину — слишком много «голубых», а Кельн вообще стал их столицей, и поэтому немкам приходится искать партнеров из других стран. Петр не позвонил Лорне на этот раз, и уверен, что никогда больше не позвонит. Бедная женщина, ей снова придется заняться поисками и конкурировать с соотечественницами. Ничего не поделаешь, но Петр теперь не мог представить себя в постели с кем-то, кроме Вики.

Он положил бумаги в чемодан, щелкнул замками и подошел к окну. Вспомнив о постели Лорны и о Вике, потом мысленно поменяв их местами — Вику в постель, а Лорну подальше от нее, Петр почувствовал, как тело потребовало своего. Он вообще быстро воспламенялся и знал за собой это свойство. Он мысленно видел Вику совершенно нагой, он точно знал, какая у нее нежная белая кожа, круглая грудь с голубыми прожилками, он представил себе, как поднимаются ее соски, к которым он приникает ртом, как он целует ее живот, а она хрипло стонет. У нее низкий голос, а в страсти он будет близок к контральто. У нее крепкие бедра и длинные ноги. Он... он знает, что будет, когда она останется в его гостинице в спортклубе. Уж он постарается.

Петр переступил с ноги на ногу, пытаясь унять требование плоти. Нет, к Лорне он не пойдет, он подождет, когда в его объятиях будет единственная женщина, которую он захотел с первого взгляда. Он просто остолбенел, увидев в глухом лесу, на тропинке, девушку с ружьем. Необычная встреча и необычная реакция. Как удачно, что у него оказался фотоаппарат. Но, если честно, в нем не было пленки, она лежала отдельно, в кармане куртки. А Вику надо было заинтересовать и поразить, что он и сделал, изобразив, будто снимает. Молодец, Суворов, похвалил он себя. Не зря носишь героическую фамилию. Упорства Суворовым не занимать.

Вика Морозова, как дипломированный психолог, могла бы объяснить влияние фамилии на судьбу человека. Но об этом они еще поговорят. Будет время.

Петр вышел из гостиницы, огляделся, в который раз поражаясь окружающей красоте и порядку, и сел в такси, ожидавшее его у подъезда.

8

С самого утра Вика занималась обычной работой — сегодня к ней шли хорошо знакомые люди, которым она стала совершенно необходимой. С ними можно работать из года в год, помогая одолевать рифы, скрытые под бурным течением жизни. Что ж, почему бы и нет? Она готова, ей интересно с такими людьми, у них западный тип мышления, а там, как известно, без своего психолога никто не примет серьезного решения — ни президент компании, ни президент страны. Конечно, понимала Вика, в Москве подобное произойдет не скоро, но почему бы ей не оказаться в числе пионеров нового дела?

Сегодня первые пятьдесят пять минут она провела с женщиной средних лет, Ольгой. Та здорово запутала сама себя, и распутывать ее жизнь они будут не один сеанс. По крайней мере, до весны...

Вика смотрела на стильно одетую, хорошо подстриженную, с прекрасными глубокими карими глазами женщину. В такие глаза, как пишут в романах, посмотреть и утонуть. Она разведена, у нее взрослый сын. Ольга редактор, и, судя по всему, удачливый, иначе не могла бы оплачивать недешевые сеансы. Да и вообще ей бы в голову не пришло заняться собой с таким пристальным вниманием.

— Ольга, как бы вы написали свой портрет сейчас, будь вы художником?

— Художником? — Она улыбнулась, и Вика отметила складки печали возле рта.

— Портрет, — настойчиво повторила Вика, уловив разбалансированность внимания Ольги. Женщина сделала акцент не на главном в вопросе, а на второстепенном. Похоже, так она поступает и в жизни. Понятно, кое-что понятно.

Ольга сперва говорила медленно, с трудом подбирая слова, но в них чуткое ухо психолога ловило главное.

— Да, я поняла, Вика, на что вы намекаете. Сейчас я бы попробовала написать двойной портрет. — Она сказала и порозовела, а глаза засветились.

— Очень хорошо.

— Более чем хорошо, — кивнула Ольга. — Но меня смущает то, что этот шаг я сделала больше от головы...

— Нет, — вмешалась Вика, — вами руководило подсознание.

— А разве не вы?

— Я просто высвободила то, что там лежало, и указала вам.

— Да-а? Пожалуй. — Ольга замолчала.

— Поймите, если мужчина, ваш бывший друг, звонит вам десять лет подряд, не обращая внимания на то, что слышит от вас в ответ, значит, это ваш мужчина.

— Но... Может быть, я принимаю это, потому что мне больше нечего взять? Нет ничего другого. Нет никого другого. И я терплю поражение...

— Нет, Ольга, вы одерживаете победу, восстанавливая отношения с ним.

— Вы шутите, Вика? В чем моя победа? Над кем я одерживаю победу?

Вика откинулась на спинку стула, лицо ее выражало крайнюю степень удивления.

— Над мужчиной, естественно. Он не может забыть вас десять лет. Десять лет, Ольга!

Ольга хрипло рассмеялась. Вика подумала, что она наверняка хороша в любовных играх. Изобретательная и свободная от природы — кажется ее тело и создано для игр в постели. Но зачастую сама женщина не знает об этом. В ее жизни, довольно рано, появляется мужчина, старший и более опытный, восприимчивый к чувственности. Он женится на ней, наслаждается ею, не раскрывая, что она обладает особенным даром природы, а если точнее — особым гормональным балансом. Но довольно скоро такой муж начинает искать новые приключения, словно желая убедиться, что нет женщины более чувственной, чем его. Он возвращается к ней, а потом снова уходит, чтобы вернуться в очередной раз, мучая и изматывая... Для нее это настоящая трагедия. Развод происходит, но он долгий, болезненный, и женщина выходит из него совершенно опустошенной... Она боится новых привязанностей, хотя физиология требует своего.