Что со мной происходит? Никогда в жизни не испытывала ничего подобного!

Ей хотелось, чтобы и он прикоснулся к ней, ласкал ее, обнимал. По ее телу разливался жидкий огонь, грудь сладко ныла, внизу живота стало влажно, — задыхаясь от необычайных эротических чувств, о которых раньше девушка не имела никаких представлений, взволнованная красавица так и не заснула, пролежав без сна до самого утра.

Утро началось как обычно. Животные требовали ухода. Напоить четыре лошади — это означало несколько раз сходить к ручью и обратно. А еще надо убрать в конюшне, в стойлах должно быть было чисто. Радмила, совсем измучавшись, сидела на скамье возле дверей сарая. Лошади разбойников, видимо, привыкли к частой смене хозяев. Она сразу обратила внимание на их покладистый нрав. Не то, что ее Голуба! Радмила и в страшном сне не могла себе представить, что произошло бы, если бы она шла у лошади на поводу. Эта непоседа сразу же убежит, попробуй ее только не привязать покрепче! Но, несмотря на все шалости Голубы, Радмила не променяла бы ее ни на кого.

Лошадь и сейчас была настроена игриво, впрочем, как и всегда. Она тоже решила приласкать хозяйку, и любовно прихватила за плечо.

— Ах ты, разбойница! — Радмила тут же схватилась за место «поцелуя» — Больно! Ты меня укусила, противная шалунья! Ты не видишь разницы между моей кожей и своей толстенной шкурой! — и шутливо замахнулась на Голубу. Она знала о лошадиных повадках, что они таким образом выражают свою любовь — легким покусыванием. Кобыла отпрянула, сделав вид, что ей очень страшно. Она чувствовала, что Радмила на нее ни капельки не сердится.

Погода сегодня была такая чудесная. Девушка с наслаждением слушала пение птиц и шум леса. У нее в этот день было прекрасное настроение. В голове мелькнула безумная идея. А что, если она оседлает вороного? Бедная покинутая лошадь совсем застоялась! Несколько дней безвылазно стоит в конюшне! Вроде бы он к ней привык. Этот исполинский конь может ей этого не позволить. Но почему бы не рискнуть? Радмила пришла в восторг от своего замысла и, предвкушая удовольствие, направилась к вороному коню. Голуба ревниво заржала.

— А ты еще вдобавок ревнивица! — Радмила обернулась на обиженную кобылу, — каждый раз я узнаю о твоем характере что-то новое!

Жеребец с полным безразличием отнесся к подошедшей к нему девушке. Но стоило ей протянуть руку, как он недовольно фыркнул и оскалился.

— Может, хватит уже так ко мне относиться? — с мягкой укоризной обратилась она к жеребцу. Он стал неистово рыть копытом солому. Дерзкая девчонка не собиралась отказываться от своей затеи. Главное — показать ему, что она его не боится. Радмила подошла еще ближе, положила правую руку на храп лошади и прямо посмотрела в центр его лба. Своего рода гипноз. Она должна с ним установить мысленный контакт, он должен понять ее намерения. Глаза жеребца налились кровью, но Радмила не отводила от него взгляд. Стоит ей это сделать — все потеряно. Животное сразу поймет свое превосходство. Их поединок продолжался несколько минут. Жеребец тряхнул гривой и потянулся к корыту с водой. Он сдался.

Радмила поставила ногу в стремя. Она колебалась. Кто знает, как это могучее животное поведет себя дальше. Он может ее запросто скинуть. Не останавливаться же ей на достигнутом!

И, отбросив все сомнения, вскочила ему на спину.

Голуба, с взглядом, полным печали, проводила вороного коня с всадницей, глядя, как он, преисполненный достоинства, шагом направляется к выходу.

Жеребец вышел из конюшни и остановился. Радмила натянула поводья и хлопнула рукой по шее лошади.

— Так я и знала… — она слегка ударила хлыстом.

Жеребец рванул вперед, снова остановился, опустил голову и нервно заржал. Радмила не на шутку испугалась, ей были знакомы эти сигналы.

Жеребец метнулся в одну сторону, пытаясь ее сбросить, затем — в другую сторону. Он выгибал спину и подпрыгивал, но Радмила держалась изо всех сил. Перед ее глазами мелькали то небо, то земля, то лес. Спасало лишь то, что она была опытная наездница.

— Он ненавидит хлыст! — догадалась Радмила. Она с силой прижала голени к крупу лошади и громко чмокнула. Тонкий слух лошади быстро уловил этот звук. Жеребец моментально успокоился и пустился рысью вокруг поляны. Радмила размеренно подпрыгивала в седле и переводила дух.

— Чтобы я еще раз на тебя села! Никогда в жизни! Голуба — золото по сравнению с тобой! — усталая девушка направила лошадь в сторону конюшни. Она не знала, что за ней наблюдают восхищенные глаза.

Рыцарь проснулся, лежал и обдумывал дорогу. Если девчонка его нашла в лесу, значит, где-то недалеко то проклятое озеро. Какой позор для Ордена! Он же предупреждал этого старого дурня комтура! Хитрый князь обвел их вокруг пальца, как малых детей. Умный полководец! Он все предусмотрел. Сначала пустил в центр, а потом окружил с обеих сторон и выманил на хрупкий лед. Кто бы мог предполагать, что их будет так много, против небольшого количества братьев и этих трусливых эстов. А датчане и епископ быстро сообразили, побежали, как паршивые псы, обратно! Ульрих тяжело вздохнул. Неприятные воспоминания нахлынули на него. Он не любил чувствовать себя побежденным и считал себя не лучше тех датчан, большинство которых успело убежать. Если бы не Лотарь, он бы сейчас был на небесах. Его подвел инстинкт самосохранения. Последнее, что он помнит — верный конь вытащил его, и он забрался на него. А дальше — провал в памяти. И вообще непонятно, как он оказался в лесу. Он не мог направить коня в сторону леса! Бежать с поля боя он считал позором для себя. Все в руках Господних! Он оставил его в живых, значит, его миссия служения во имя Его еще не закончена. Он коснулся еще не конца зажившей раны. Ноет! Девчонка искромсала ему всю грудь! Он, маловерный, чуть не поддался ее сатанинским чарам! Точно колдунья! Но Господь всегда рядом в трудную минуту.

Ульрих поднялся и приступил к сборам в дорогу.

— Девушка спрятала кольчугу в соломе, думает, я — последний глупец! — Ульрих разложил на столе свои грязные вещи и критически осмотрел. — Да! Если я в таком виде появлюсь под стенами крепости, меня скорее примут за шута, а не воина! Все грязное! Нельзя ходить как свинья! — Ульрих, взяв пустое ведро, направился к двери и остолбенел. Девчонка сидела на его коне и размахивала хлыстом.

— Ничего, Лотарь ей быстро покажет, кто главный! Вот это зрелище будет! — Ульрих бросил ведро, присел на порог и поудобнее устроился — вытянул свои длинные ноги и прислонился к дверному косяку. Насмешливо улыбнулся — скоро придется спасать нахалку.

— Колдунья! Определенно, колдунья! — Ульрих приоткрыл рот, наблюдая за ловкой наездницей, как умно она управляет его лошадью.

— Еще чуть-чуть, и Лотарь ее скинет, с чего это он ее послушался? — ему стало неприятно.

— Эх, Лотарь! — он встал — желания смотреть это зрелище больше не было, взял ведро и пошел за водой к колодцу. Он привел в порядок свою одежду, разложил ее возле печки сушить и присел отдохнуть перед длинной дорогой. Чем это она его вчера намазала? Горшочек с жиром стоял на лавке. Ульрих подошел, взял в руки и поднес к носу. Кажется, ему знаком этот специфический запах. Где-то он уже его слышал? Он вспомнил, как ее нежные ладони дотрагивались до его груди, и как он потом заснул. До него стало доходить, он еще раз понюхал содержимое горшочка, взял немножко жира и попробовал.

— Это же обыкновенный жир! Собачий или барсучий. Как я сразу не догадался! Вот глупец, она мне объясняла, как он действует, а я себе возомнил. Вечно не поймешь, что им нужно, этим женщинам! Странная она!

Ему стало немного досадно. Этой язычнице постоянно удавалось взять над ним верх. Не тем, так иным способом. То она его притащила раненого, хотя и мужчине было бы трудно поднять его в полном боевом снаряжении. То его боевую лошадь умудрилась укротить. Он и злился на нее, и в то же время не хотел ей причинять никакого вреда. Его раздирали противоречия. А главное — его мужская гордость была задета.