Почему вы его не арестуете? Тут нет ни моря, ни пляжа, ни спасательных лодок. Да и реки поблизости нет, есть только луга, но и те не успевают зазеленеть, солнце выжигает все, ну, то есть траву. А что не выжжет солнце, летом сожгут крестьяне — стерню у дорог. Не лучше ли было бы ее скосить? А может, вы боитесь порезать руку? Вы даже вековые деревья сожгли. Однажды вы, черт возьми, и сами сгорите вместе с ботинками, шапками и всей одеждой. О чем думает лесная охрана? Если есть закон, заставьте его уважать, а если нет, все равно заставьте его уважать.

Джузеппе добавил: — Этот тип на черном велосипеде, который ехал к Средневековой башне, тот, которого я принял за спасателя с пляжа Лидо-ди-Лавинио, — похоже, я ошибся. Пожалуй, это был рыбак из Анцио. Ну хорошо, рыбак, сказал я, все равно непонятно, что он тут искал на велосипеде.

вернее, водится в озерах Неми и Кастель-Гандольфо. Но здесь озер нет, а есть лишь канавы с отравленной водой.

Есть река, которая несет свои воды из озера Кастель-Гандольфо до самого моря, но ее ложе пролегает под землей. Эту подземную реку никто никогда не видел, да и не мог видеть. Но она пролегла прямо под домами Павоны; если приложить ухо к земле, то услышишь шум воды. Понятно, в этой подземной реке рыбы нет, а если б она и была, поймать ее не удалось бы. Так что же делал рыбак в этих краях?

Тут уж возразить нечего — хочешь ловить рыбу, отправляйся на озера или на море, которое отсюда недалеко. Там есть рыба. Лучше, конечно, к морю. В озере Кастель-Гандольфо рыбы совсем мало осталось, непонятно, по какой причине вся кефаль погибла. Ее запустили в озеро работники Отдела рыбоводства, чтобы пополнить фауну, а она вся погибла. Однажды утром кефаль стала всплывать на поверхность брюхом кверху, течением ее прибило к берегу, и люди хотели эту мертвую рыбу изжарить и съесть. Однако с неба тучей налетели птицы, они тоже хотели съесть мертвую рыбу. Об этом писали все газеты.

Дирекция римской гидрологической лаборатории объявила, что анализ не выявил никаких признаков отравления или болезни. Тогда почему же вся рыба сдохла? От старости? Кефаль размножается только в морской воде, и тут, в озере, она почувствовала себя непривычно, объяснил директор лаборатории. Рыбы плавали по всему озеру в поисках моря. И вот, отыскивая море, они забыли поесть и погибли от голода, продолжал директор лаборатории. Они надеялись найти море, а нашли смерть. Рыбоводческий центр в Пескаре придерживается того же мнения, иными словами, считает, что кефаль, когда искала море, забыла поесть и умерла с голоду. Но я этому не верю. По-моему, воды озера сильно загрязнены, и рыба погибла от отравления. С вашего позволения, об озере Кастель-Гандольфо газеты не впервые пишут. Что вы туда сбрасываете? Почему вы отравили целое озеро? Я уверен, что кефаль погибла от яда. А что говорит Отдел санитарии и гигиены? Почему он молчит? Никто не упоминает про яд. В том числе и полиция. Тогда

В некоторых случаях надо их столкнуть — карабинеров и полицию. Между ними старая вражда, и ее нужно подогревать.

Рыбак, который знает свое дело, не станет искать рыбу тут, в долине. Не понимаю, почему человек так упорно ищет рыбу в этих краях? Убирайтесь прочь с вашими сетями, убирайтесь куда хотите, но не вбивайте себе в голову, что можно ловить рыбу в наших краях, потому что здесь рыбы нет и больше уже не будет. Настоящий рыбак, с вашего позволения, подобные вещи знает.

Вот я и говорю, спасатель или рыбак, все равно ни тот, ни другой вечером в этих местах ездить на велосипеде не должен. Чего ждет полиция? Почему она их не арестует, обоих сразу?

На пляже — пес скулил, ребенок ныл, ветер выл, паренек пел, а по второй программе диктор бубнил «Советы для вас». Но когда вы говорите: «для вас» — кого вы подразумеваете? Кто это «вы»? Уж, случаем, не я ли? Если так, то попусту теряете время, я ни от кого не принимаю советов. Тем более радиосоветов.

Под грибком на складном стуле сидел старик. Это мой дед, объяснил спасатель, ну хорошо, пусть это ваш дед, он похож на мумию. Этот старик мумия мне не по душе, старики мне вообще не по душе.

Один мертвец — пустяк, сказал спасатель, я их вылавливаю из воды трех-четырех за год, а иной раз их выбрасывает на берег море. Я говорю о мертвецах-утопленниках, он говорил о мертвецах-утопленниках. Какая поганая у вас профессия, сказал я. Поганая или нет, но я работаю спасателем. У него был черный велосипед, он стоял в тени под грибком. Теперь все ясно, сказал я себе, вот он — убийца.

Вас видели ночью на велосипеде возле Средневековой башни, сказал я. Как вы объясните этот факт: ведь спасатель не ездит ночью по долине, что ему там делать? Потом спросил в упор:

Спасатель засмеялся. Смейся, смейся — что тут, интересно, смешного? Вы спутали меня с кем-то, сказал он. Ну хорошо, я ошибаюсь, не мешайте мне ошибаться. Но есть свидетели. Спасатель плюнул на песок и сказал: — Спасатель может ехать, куда ему вздумается; если захочет, то даже в Африку.

В Африку, сказал я, почему так далеко, что он там будет делать?

В Африке есть море, сказал спасатель, и еще там есть города и селения, а также горы со снежными вершинами. Ну хорошо, снег в Африке. Но что вы там собираетесь делать? Задумали удрать? Значит, вы совершили какое-то преступление. Учтите, в Африке водятся львы и другие голодные хищные звери. Люди не сидят на одном месте, сказал спасатель, некоторые объезжают весь свет, потому что им нравится путешествовать. Какие люди, о ком вы конкретно говорите? Ни о ком, я говорю о некоем человеке, прибывшем в Африку на корабле. Кто же этот «некий человек»? — спросил я.

«Некто», — ответил спасатель. Он высадился в Африке усталый, голодный — а вы знаете, что такое усталость и голод? Вот вы сказали: «Львы и другие голодные животные», а между тем его встретила африканка, очень нежная и милая,

Вы очень издалека подъезжаете к делу, до чего издалека подъезжает к делу этот спасатель с его африканской королевой. Ну хорошо, королева, сказал я, но почему вы все время плюете на песок, только и знаете, что плюете. Этот пляж принадлежит «Маре Бьянко»? Тут и старик, дед спасателя, начал плеваться. Плюйте, плюйте, посмотрим, как вы потом плеваться станете.

Мы будем плеваться, пока не надоест, сказал спасатель. Ну хорошо, а что тем временем делал этот «Некто»? Он только-только приплыл в Африку, сказал спасатель. Но почему так далеко? Почему? Да только там можно отыскать чернокожую африканскую королеву. Ну хорошо, чернокожую, сказал я, велосипеды тоже бывают черные и желтые, скажем в Китае, а есть и других цветов, даже хромированные, ну, встречаются, понятно, и белые. Спасатель сказал: — В Африке все африканцы черные. Так вот, королева сказала этому «Некто»: — Останься в моем доме, отдохни. Захочу — подарю тебе город. Хочешь получить в подарок город? Понятно, африканский город, сказал я; ну и повезло же этому «Некто». Но он не хотел оставаться: я тороплюсь, я должен вернуться в Италию, сказал он, словом, он хотел вернуться сюда, на Лидо-ди-Лавинио, прямо на этот пляж, где мы сейчас с вами болтаем. Из всех мест он выбрал этот пляж, сказал я.

Не уезжай, не покидай меня, сказала королева, а он в ответ: — Не упрашивай.

Уезжаешь?! Нет, не уезжай! Королева совсем потеряла голову из-за этого «Некто». Не уезжай, жалобно причитала она.

А он — ни в какую. Однажды вечером, когда они были в поле далеко от дома, разразилась буря. Настоящий потоп, сказала королева, мы простынем. А кругом — ни деревца, чтобы спрятаться от дождя, и тогда они укрылись в пещере. И тут началось светопреставление: они, словно безумные, сплелись в клубок, стали кататься по земле. Кататься по земле в пещере совсем даже не плохо, сказал я. Так вот, она стенала, рвала на себе волосы, сказал спасатель, ведь там их никто не видел, горожане не должны видеть королеву в такие минуты. Ну хорошо, не должны, сказал я. Но только я жду не дождусь, когда этот «Некто» прибудет в Италию; хотелось бы знать, что он собирается тут делать, что надеется отыскать.