– Анита! Не надо! Я не заглядываю в тебя.

– Ты… серьезно?

– Да. Поднимай обратно ментальный щит. Левкиппа научила?

Твое (когда-то – твое!) украшение вновь прячется в прическе Аниты. Она смущенно улыбается.

– Она так и не смогла объяснить, как это работает. По виду – гнутая золотая проволочка… с камушками. Просвечивать рентгеном – боязно, вдруг повредим… Но с нею чувствуешь себя, как в непроницаемом коконе.

– Да. У меня их было две, одну отдала Левки. Задолго до ее Ренессанса. Чтоб не переживала. Мол, я ее вижу,а она не умеет защититься.

Анита ведет тебя из прихожей в гостиную. Ты мельком отмечаешь про себя, что дверь в нее – новая. Не то, чтобы это так заметно, но бронзовые петли еще не потускнели.

Устало плюхаешься на диван, кладешь ноги на стол. Анита аккуратно садится в кресло с высокой спинкой, поворачивает его к тебе.

– А где оба твоих спутника?

Ей не отвыкнуть от замашек следователя…

– Арин и Джеди остались в Верене. Ты и так знаешь. Дальше нас не пустила флотилия, охраняющая обалденный плавучий мост через Рубикон. В Норденк не попасть – кругом эти чертовы мобили, крутятся в небе. Джеди надо поухаживать за «Катрин». Его кораблик для него дороже женщин. Арин же я сама попросила не волочься за мной.

– Почему?

– Я притягиваю неприятности, как варенье мух. Видишь: в Вагноке первый день, а ты меня уже сцапала.

Анита смеется.

– Побережье охраняется. О любых подозрительных личностях мне докладывают. Словесный портрет одной из оных очень походил на твой. Особа сия договорилась со стиксом, оседлала и тронулась на юг. В Вагнок, понятно.

– Ты решила, что я обязательно попрусь туда, где нога моя испокон веку не ступала.

– Поперлась же…

– Я сама не знала, куда меня ноги несут.

– Вот-вот. Кстати, убери их со стола, я скатерть постелю. Обедать будем.

– А потом?

– Потом я тебя арестую.

– За что я тебя всегда любила, так это за решительность и быстроту действий. А между первым и вторым мы успеем суд устроить? Но приговор, чур, исполнять, когда я компот выпью. Как говорит одна моя… знакомая: «Умирать натощак – вредно для желудка».

– Подруга?

– Без нее меня бы уже не было. Честно.

Анита удивлена. Очень удивлена. Тому, что ты говоришь серьезно. Тебе становится немного неловко. Ведь ты давно внушила Аните представление о миз Хайд, как о существе высшей породы. Сверхчеловеке. Между тем, это оказывается – не совсем правда.

Ты, наконец, перестаешь попирать стол ногами. Встаешь, вызываешься помочь Аните с сервировкой. За этим занятием вскользь замечаешь:

– Каким бы ты, Анита, ни была архисовершенством… будет и на старуху проруха… Да? Вот и со мной так.

Анита чему-то затаенно улыбается.

– Ты свою подружку… очень любишь.

– Обожаю.

– Как когда-то меня…

Отрицательно мотаешь головой.

– У нас с ней ничего не было. Это… это – не ее. Понимаешь? И я помалкивала в тряпочку – днем; и тайком рыдала в подушку – ночью..

Анита насмешливо-сочувственно качает головой.

– И вы расстались. К горести твоей и печали. Конечно, о том, кто ты на самом деле, подружка не знает.

– Нет.

– Боишься?

Надменно вскидываешь голову.

– Я – пуганная-перепуганная. Чего мне боятся?

– Конечно, нечего. Это я так.

За окнами быстро темнеет. Еще не вечер – это Скайтаун закрыл-таки солнце.

– Обедаем при свечах, – говорит Анита и зажигает свечи в старинных фарфоровых подсвечниках. – Тебе нравится?

– Уют…но… – ты отвечаешь с набитым ртом.

Анита, не скрывая, любуется тобой. Говорит:

– Ее высочество, неповторимая и гениальная, тем не менее…

– Што…

– …Была настоящей свиньей. И ела, как свинья… Руками.

Ты сдерживаешь смех. Еще не хватало: подавиться насмерть котлетой – отнюдь не героическая кончина.

– …Твоя подружка, не знаю, как зовут, неужто терпела это?

Прожевав, проглотив и утерши губы тыльной стороной ладони, ты парируешь:

– Да Лора сама такая, – и умолкаешь, осекшись. Элементарная ловушка, чтобы узнать имя, которое ты не хотела называть. Попалась.

А Анита глухо вскрикнув, подается к тебе. На белой скатерти блестит золотая с кровавыми рубиновыми капельками заколка для волос.

– Говори… – умоляет Анита. – Говори!

Ты сама потрясена. Ваши сознания соприкасаются. «Анита! Единственная из людей, кто когда-то так хорошо понял меня и разгадал… Анита! Твой отец был моим возлюбленным. А та, о ком я безнадежно мечтала… от кого бежала, страшась, что она узнает обо мне правду… Она – твоя дочь!»

Вы говорите и не можете наговориться. Аниту не смущает, что ты успеваешь отвечать на ее еще не заданные вопросы. Пару раз и ей удается проделать это с тобой. Все люди – немножко пси. Анита тоже.

Еду и беседу вы запиваете отнюдь не компотом. Когда в окна вновь заглядывает солнце… вы обе пьяны вдрызг.

Два бесчувственных женских тела на широком диване. Обе одеты. На молодой – рваные джинсы, курточка, потертые кроссовки. Старшая – в строгом брючном костюме. Правое запястье молодой приковано к левому запястью старшей наручниками. У старшей на отвороте жакета блестит металлический жетон с надписью крупными буквами: R.E.G.

Обе крепко спят, не сознавая комичности положения. Именно так и должна закончиться феерическая карьера Хозяйки Острова. Та, кто гонялся за нею в Эгваль много лет назад, теперь возглавляет секретную службу Острова – Ra Exelensa Gardano. Название переводится как «Служба безопасности Ее высочества». Тот, кого Ее высочество безжалостно преследовала, сейчас занимает ее бывший пост Верховного координатора. И возглавляет наступление войск Острова на Эгваль. Добиваясь ничтожными силами успеха там, где некогда потерпела фиаско отборная хозяйкина рать.

Бедная, глупая, упрямая девочка. Все твои замыслы и великие планы обернулись ничем. Твердое правление – диктатурой, переросшей в тиранию. Стабильность – застоем. Способность легко разгадывать уловки политических противников и чиновников-жуликов – непомерной гордыней и ложным чувством собственного превосходства. И там, где щедрой рукой ты сеяла добро, взрастали во множестве цветы зла.

Разве могла ты предположить, что твой старый добрый хитрец Рон Гаяр в молодости был прощелыгой и циником? Жизнь сильно его обтесала, исправив врожденные недостатки характера. Дав мудрость, способность смеяться над собой и сочувствовать другим. Ты подарила ему тайну Ренессанса. Нет, не так. Ты указала дорогу, на которой гениальный Рон сам разгадал эту тайну.

Ренессанс! Великое достижение, граничащее с чудом. Ты подарила его дорогим тебе людям.

К скрюченной болезнями, умирающей старухе Левкиппе Картиг вернулись здоровье, силы и… молодость. Но математический гений семнадцатилетней Левки навсегда остался в далеком прошлом, когда Левки на самом деле было семнадцать. Хотя и нынешняя Юнис Орт – светлая голова. Но и только.

Невесть где сгинула Ригли – Реджина Айни; тело зрелой женщины обрело юные формы, но психика оказалась искалечена.

Сам решившийся на опасный в преклонном возрасте опыт, Рон остался (к твоей радости) жив. Став таким же здоровым молодым циником и негодяем, каким был задолго до встречи с тобой. И молодчик этот оказался к тебе совершенно равнодушен! Нет-нет, никаких грубостей, Айвен Астер всегда держался с тобой подчеркнуто уважительно. Но отчего-то от общения с ним тебя пробирала дрожь.

Пенелопа Картиг, с которой тебя долгие годы связывали отношения любви-ненависти – единственная твоя удача. После Ренессанса она одна нисколько не изменилась. И (неожиданно!) восстановила память о прежней жизни. Чем вынудила тебя бежать от нее, потому что вспомнила не только добро, но и зло, которое ты творила. Когда был захвачен «Парящий орел», Пини грубо отказала тебе во встрече с Леонидом. Сказала, что будет работать с ним сама. Виновна ли она в том, что потом с Леонидом сталось? Он так и не смог вспомнить тебя. И он – больше не пси.