После этого жизнь Насти превратилась в ад. Ее преследовали на каждом шагу, на нее буквально, велась охота! Ленка Семиступова, в очередной раз избивая ее, орала:

— Будешь, будешь еще колдовать, сучара?!

И вот, вчера Настя решилась и ушла. Позавчера Семиступову увезла скорая с температурой сорок, а вечером был «сходняк». И она поняла, что ночь не переживет. Просто почувствовала, каким-то внутренним чутьем.

Теперь, сидя на скамейке в зале ожидания, она плакала и не знала, что делать дальше.

Болели почки. Приложила к ним ладони. Когда она так делала, становилось легче, можно было терпеть.

Ничего, пройдет. Настя стала растирать ладонями низ спины. Боль утихала. Она, конечно, вернется, но не сразу, через время. Очень хотелось есть, но денег не было. Милиция уже несколько раз проходила мимо, нехорошо посматривая. Ну, как же! Попрошайка на вокзале! Но девочка сидела тихо и ее пока не трогали. Это хорошо, потому, что попади она к ментам, те быстренько отправят в ее родной детдом. А возвращаться она не собиралась. Потому, что хотела жить. Только, боже, как же болят почки! Настя заплакала…

Рядом с ней присел старенький дядечка лет пятидесяти, густо убеленный сединами. Он долго рассматривал ее в упор, потом неожиданно улыбнулся и сказал:

— Дай я помогу! — затем аккуратно приподнял Настины куртку и майку на спине и приложил к больному месту свою большую шершавую ладонь. От ладони сразу пошло тепло, боль, как по волшебству, начала стихать. Ладонь дядечки нагрелась, стала аж горячей.

— Теперь легче? — спросил ее седовласый мужчина

Настя благодарно улыбнулась.

— Да, спасибо большое! А вы доктор?

Незнакомец усмехнулся

— Я? Нет, я не доктор. Но, тоже кое-что могу. Я только боль снял. Но, тебе надо к настоящему доктору, иначе через время приступ начнется снова.

Его улыбка была такой заботливой и мягкой, что хотелось броситься на шею, расплакаться и все-все рассказать. Но Настя сдержала себя. Откуда она знает, кто это? Вдруг сдаст ментам?

— А кто вы? — спросила она с тревогой в голосе

Незнакомец опять улыбнулся, покачал своими седыми волосами и ответил:

— Ты можешь называть меня отцом Михаилом.

— Вы священник?

— Ну, да. В некотором роде священник. Моя задача помогать людям, которые находятся в беде. Вот, ты, например, сейчас в беде. И я хочу помочь тебе. — Он опять загадочно, но так по-доброму улыбнулся.

— Мне не нужна ничья помощь! Сама справлюсь! — зло огрызнулась Настя, хотя сама в тот момент чуть не разрыдалась. Никто никогда не предлагал ей помощи. Тем более, бескорыстно.

— У меня все в порядке, ясно!

Но незнакомец и ухом не повел. Сидел себе и продолжал улыбаться.

— Ты сидишь одна, на вокзале, вот уже четвертый час. У тебя болят почки. Ты хочешь есть. У тебя нет денег, иначе поела бы. Ты косо смотришь на милицию, следовательно, не хочешь, чтоб они тобой интересовались. Ты одета, в лохмотья, как попрошайка. И ты плачешь. Отсюда следует вывод: у тебя, скорей всего, совсем нет денег, и тебе некуда идти. Это кроме почек. Хотя, мне кажется, ты хочешь отправиться в Москву? Огорчу, там тебе тоже делать нечего, там и своих беспризорников хватает. Тебя быстро сожрут. Следовательно, девочка, у тебя не проблемы, а Большие Проблемы, и сама ты с ними никак не справишься…

И опять улыбнулся. Она удивленно подняла глаза. Спорить с этим человеком бесполезно. Только что он логическими доводами в пух и прах разбил все ее возможные контраргументы.

От этого человека исходила своеобразная сила. Не сила, а Сила! Силища! Била ключом, подавляя всех вокруг. Такому человеку с радостью хотелось подчиняться. Это был настоящий лидер! Настя не знала, как и почему, но чувствовала это.

— Вы не из милиции? — с надеждой спросила она, понимая, что если это и так, никуда она не сбежит. От этого маленького щуплого седого человека не сбежит. Не сможет.

— Нет, не из милиции. — Опять улыбнулся дядечка. — Но, все равно, пришел за тобой.

Она поежилась. Идти с кем-то куда-то не хотелось. А оставаться здесь, на вокзале, тоже не было сил. Почему-то она знала, что этот человек не сделает больно, что его улыбка искренняя. И все-таки инстинктивно сопротивлялась.

— Почему?

— Почему за тобой? — сделал вид, что удивился он — Потому, что мы искали тебя. Давно искали. Вот уже несколько лет. Ты знаешь, что ты колдунья? Причем очень — очень сильная?

— Не говорите так! — закричала Настя и заплакала. — Я ушла потому, что они все называли меня ведьмой! Я не ведьма, ясно!

— Ну, ну, Настюш, не надо так кричать. Я ж не глухой, и сижу рядом с тобой. А ты так кричишь! — спокойно продолжал отец Михаил, успокаивая своим тоном.

— Я разве сказал, что ты ведьма? Нет, не говорил. Я не говорил, что ты ведьма! Но, ты колдунья! Маленькая, хорошая, добрая и очень сильная колдунья! Потому, что умеешь колдовать! — его голос убаюкивал, Настя стала потихоньку оседать. — Вот, например, у тебя почти что отбиты почки. С этим люди не могут не то, что сидеть и ходить, а лежать! Боль адская! Люди с обезболивающих не слезают! А ты, вот, приложила ладошку, и все, боль прошла. Ты не думала, почему так?

— Нет. — Настя с удивлением подняла голову и прекратила плакать — У меня всегда так было, с детства. Рукой подержишь, и все пройдет.

— Это не у всех так. У очень немногих. У единиц, буквально… — улыбнулся отец Михаил.

— Только у тех, кто может колдовать? — с удивлением услышала Настя свой голос.

— Да, только у тех.

— Но… — она опять недоуменно посмотрела на мужчину — …Вы ведь тоже прикладывали руку… И сняли боль?

— А я и не говорил, что не умею колдовать. — Ответил он. — И не говорил, что не колдун.

— Но, вы же священник, сами сказали?…

— А разве одно другому мешает? — обезоруживающе улыбаясь, спросил мужчина.

Девочка задумалась.

— И что вам от меня нужно?

Отец Михаил немного помолчал, оценивая, поймет ли его эта маленькая девочка с такими взрослыми глазами.

— Настя, у тебя дар. Дар Господень. Ты умеешь колдовать. И дар этот очень сильный, ты одна из самых сильных колдуний в нашей стране. Причем, уже инициирована, то есть, можешь колдовать прямо здесь, сейчас. Другое дело, что ты не умеешь это делать, у тебя нет знаний и опыта. Ты можешь сорваться на мелочах, в периоды нервных срывов и стрессов. Например, проклиная в сердцах тех, кто тебя обижает. Да так, что бедняги могут умереть. Ты это делаешь не со зла, просто твоя сила, твоя мощь, она огромна. Невероятно огромна! И бесконтрольна.

Мы давно, уже несколько лет ищем сильную ведьму, орудующую, по недомыслию, в этих краях, и не можем найти. И сегодня я удивился, узнав, что тот человек, которого мы ищем, маленькая двенадцатилетняя девочка. Поэтому-то я обращаюсь к тебе с предложением: я хочу взять тебя в ученицы, в послушницы. Мы — церковная организация. Колдуны и колдуньи на службе Господа. Защищаем людей от злых сил, от других, опасных колдунов, от нечисти, и много еще от чего. Мы научим тебя управлять своим даром. Ты, как и мы, станешь воином на службе Господа. Сразу говорю, это сложно, это большая ответственность. Но, при этом ты обретешь невероятные способности, будешь сильной! — он вновь по-доброму усмехнулся. — Никто не посмеет тебя обидеть!

Но, если ты не согласна, хочешь жить, так, как хочешь, быть свободной, я уйду. А ты останешься сидеть здесь, на вокзале. Только, наши люди, тоже колдуны на службе Господа, лишат тебя силы. Не до конца конечно, Дар Господень нельзя забрать, но ты станешь очень слабой колдуньей, скорей, больше похожей на простую девочку, какой всегда хотела быть. Пойми нас правильно, мы не можем допустить, чтоб человек такой Силы, как ты, спокойно ходил по улицам. Через несколько месяцев ты сможешь убивать. В гневе, бесконтрольно. Это страшно, согласись?

— Да, — покачала головой ошеломленная Настя.

Он говорил тихо и спокойно, добро, как бы увещевая маленького ребенка. Но возможно именно этого спокойствия, этой ласки в голосе ей и не хватало все эти годы. От звука его голоса хотелось все бросить, расплакаться и убежать. Далеко-далеко! Чтобы никто ее больше никогда не нашел!