Какая-то женщина шептала что-то успокаивающее, говорила о том, что сожалеет, и просила простить ее… Господи, этот голос…

Неожиданно его перестали гладить, и из горла Джереда тут же вырвался протестующий хрип: он пробормотал, что готов на все, лишь бы она продолжила свои ласки.

— М-мм…

Джеред чувствовал, как от этих прикосновений кровь начинает быстрее бежать по жилам. О, как он любил эти руки, как ему нравился этот аромат, сладко щекочущий его ноздри…

Джеред потянулся и, ухватившись за что-то мягкое, попытался сесть, но те же нежные руки надавили ему на плечи и уложили опять. Женский голос певуче прошептал какие-то слова.

— Кто?..

Эти темные волосы, серые глаза, полные нежные губы… Ангел…

Постепенно к Джереду полностью вернулось сознание, и он попытался открыть глаза, чтобы понять, где находится. Сначала перед ним были только разноцветные пятна и подрагивающие огоньки, но скоро все это обрело форму и оказалось картами, его картами. Когда Джеред увидел знакомое кресло и деревянную спинку кровати, то понял, что находится в своей каюте и лежит обнаженный среди скомканных простыней и одеял.

— Капитан…

— Ты?!

— Да, я.

Он лихорадочно пытался вспомнить, что произошло. В памяти всплывали отдельные эпизоды, разрозненные куски, которые совершенно неожиданно вдруг разом встали на свои места, как части одной головоломки.

— Мой корабль! Мои люди! — воскликнул Джеред.

Квинн отпрянула, ожидая его очередной гневной тирады, но ее не последовало. Джеред Камерон просто лежал и смотрел на нее холодным взглядом, который она так ненавидела.

Еще совсем недавно он выглядел таким беззащитным в своем тревожном сне, вызывая в ней сострадание и желание помочь. Эти чувства были раньше неведомы Квинн, а сейчас согревали ей душу.

Она задумчиво смотрела, как трепещет пламя в керосиновой лампе, вспоминая, как раздевала и мыла Джереда. Его нагота взволновала ее. Золотистая поросль покрывала широкую грудь капитана и, сужаясь, тонкой линией спускалась к пупку. Мускулы на ногах и руках были еще крепкими, несмотря на длительную голодовку. Она до сих пор помнила их силу, когда Джеред прижимал ее к себе, поднимаясь по веревочной лестнице на корабль. Интересно, как бы сложились между ними отношения, если бы они встретились при иных обстоятельствах?..

— Что с Эпплгейтом и Люсьеном? — с тревогой спросил Джеред, ожидая самого худшего.

— Пиквит заботится о них, — ответила Квинн, не в силах оторвать взгляд от его обнаженной груди. Странно, что он даже не пытается прикрыть свою наготу, подумала она.

— Пиквит?!

Джеред попытался подняться с кровати, но обнаружил, что слаб, как новорожденный щенок. Каюта поплыла у него перед глазами, и он покорно откинулся на спину.

— Я уверяю тебя, что они находятся в полной безопасности, — убедительно заверила Квинн.

— В безопасности?

Джеред недоверчиво покачал головой. Как можно верить дочери Черной Бороды после того, что им пришлось пережить, да к тому же по ее милости?!

Квинн догадалась, о чем он думает, и его недоверие больно укололо ее.

— Самое худшее уже позади, капитан. Сейчас я хочу только одного: чтобы ты восстановил свои силы.

В доказательство искренности этих слов она взяла со столика чашку с мясным бульоном и, аккуратно зачерпнув его ложкой, поднесла к губам Джереда.

— Ешь.

— А если он отравлен? — с горечью спросил капитан и отвернулся; только теперь заметив свою наготу, он натянул на себя одеяло. — Нет, спасибо.

Квинн до боли закусила губу, стараясь сдержаться, и мягко пригрозила Джереду, что немедленно позовет сюда двух самых сильных пиратов, которые просто-напросто силой вольют в него бульон. Это подействовало, но не потому, что Джеред испугался: от чашки шел такой аппетитный запах, что устоять было практически невозможно, тем более после стольких дней без воды и пищи.

Наблюдая, как он ест, Квинн вспомнила, каким бледным его принесли в каюту. В тот момент она даже испугалась, что Джеред умрет. Но он боролся за свою жизнь так же отчаянно, как и за корабль.

— Ты еще очень слаб, но силы обязательно вернутся к тебе, — сказала Квинн.

Да, а что потом? Блэк Бэзил больше всех противился тому, чтобы пленников выпустили на свободу, справедливо считая, что опасно иметь на борту людей, которые не следуют пиратским законам. Но Квинн все-таки настояла на своем, убежденная в том, что ей удастся склонить упрямцев на свою сторону.

— О да, я опять стану сильным, — пробормотал Джеред, собираясь после этого расквитаться со злодейкой.

— Если ты сам хочешь этого, значит, так оно и будет.

Стремясь как-то улучшить их отношения, Квинн заботливо взяла у него пустую чашку и села на край кровати. На какое-то мгновение ей вдруг стало легко и хорошо оттого, что Джеред находится рядом. Но он тут же резко отодвинулся от нее.

— Если ты думаешь, что я прощу тебе все то, что ты сделала, то глубоко ошибаешься. Мы навсегда останемся врагами.

Взгляд Джереда скользнул по лебединой шее Квинн, такой длинной и стройной. Ее, наверное, будет очень легко свернуть, пронеслось у него в голове, хотя жаль лишать жизни такую прелестную девушку.

— Всегда, капитан?

Дерзко склонившись над ним, Квинн принялась гладить его грудь, как не раз делала, когда он спал. И Джеред не оттолкнул ее руку.

— Всегда! — прохрипел он.

Проклятье! Эти прикосновения возбуждали его, заставляя на время забывать о ненависти, доставляли ему огромное удовольствие.

— Я тебе не враг, капитан, — прошептала Квинн, медленно скользнув пальцами вниз.

У Джереда на миг перехватило дыхание; по телу прошла сладкая дрожь. А может, это всего лишь озноб от легкого ветерка, ворвавшегося в каюту? Решив положить этому конец, он грубо оттолкнул руки Квинн и натянул одеяло до самого подбородка.

— Враг, — упрямо сказал Джеред. — Ты — мой враг.

Он мысленно перечислил причины, позволявшие ему утверждать это. Во-первых, она — пиратка; во-вторых — дочь Черной Бороды; в-третьих, из-за нее Джеред потерял корабль; в-четвертых, она пыталась уморить его голодом; в-пятых, она беспринципна, бессовестна и не имеет ни малейшего понятия о приличиях.

Квинн твердо посмотрела в его сверкающие от злости глаза.

— Я не враг тебе, капитан. Если ты перестанешь упорствовать и трезво посмотришь на вещи, то поймешь, что во многих случаях я вела себя как твой друг, и только благодаря мне эта гордая голова еще находится на плечах.

Квинн тряхнула своими густыми темными волосами, которые красиво рассыпались у нее по плечам. Господи, до чего же он упрям!

— По крайней мере, в настоящий момент, — с горечью проговорил Джеред.

Интересно, как давно эта маленькая злодейка решила переменить тактику?

Квинн Тийч вышла из каюты, оставив Джереда одного. Нахмурившись, он уставился в потолок, пытаясь привести в порядок свои мысли. Что же затеяла эта чертовка? И как вообще ее понимать: сначала доводит человека до полусмерти, а потом сама же заботливо выхаживает его.

— Полуангел-полудьявол, — прошептал Джеред.

Опасная, красивая, хитрая ведьма, чьи прикосновения буквально сводят с ума, судя по всему, хочет подчинить его своей воле. Именно поэтому она сейчас такая добрая и нежная. Очевидно, придумала какой-то способ завлечь его, заставив присоединиться к пиратам. Да, медом наловишь мух больше, чем уксусом. Ничего, со временем он докажет, что его честь нельзя купить.

Джеред постепенно восстанавливал утраченные силы, чему в большей степени помогало огромное желание отомстить Квинн Тийч. Он намеренно старался не обращать на нее внимания, сохраняя дистанцию, и не позволял ей дотрагиваться до себя. Ел и одевался капитан уже без посторонней помощи, спал на полу, отказавшись от предложенной кровати.

«Она — дикарка», — говорил себе Джеред, отказываясь замечать ее прелести и стараясь не задерживать взгляд на высокой груди, соблазнительно натягивающей ткань рубашки.

— Она очень женственна, кап, — заметил Эпплгейт, который в отличие от Джереда не собирался закрывать глаза на красоту дочери Черной Бороды.